— Послушайте… — Всё в порядке, комиссар. Формально та операция была выполнена блестяще. Хотя и излишне шумно. Впрочем, ядерные ракеты — это мелочи. Хуже, что не удалось сохранить невосполнимый биоматериал. Сейчас ситуация снова имеет деликатный аспект. — Я понимаю. Задача не заключается в уничтожении уникальных общественных технологий. А лишь в том, чтобы лишить нашу подругу монополии. — Правильно, комиссар. Монополия на подобные технологии должна быть здесь, у нас. В секторе Морган. У меня. — Чёрт вас подери, я уже всё сказал вашему сотруднику, — со злой досадой бросил вербовщик. Он сидел за квадратным столом в комнате для допросов с гладкими, тускло светящимися стенами. Карина попросила капитана Крайски отключить средства наблюдения, сославшись на распоряжение комиссара. В этом отделе распоряжения комиссара вряд ли подлежали обсуждению, не говоря уже о неисполнении оных. — Не всё, — произнесла Травиц. — Да и тебе задали не все вопросы. — И чего вы хотите знать? — криво усмехнулся вербовщик. — Кого из тех девок я поимел и каким именно образом? У Карины руки так и чесались хорошенько обработать этого типа. Но здесь, в условиях, далёких от полевых, она должна была себя сдерживать. — Тебя зовут Петер Швайнзингер, ты из сектора Меллон, — утвердительно произнесла Травиц. — Вообще-то Шванзингер, — недовольно поправил вербовщик. — Этого я даже скрывать не думаю… — Правильно. Какого чёрта ты приволокся из такого чудного места заниматься непотребной деятельностью? — Тоже мне чудное место… Франштадт — жуткая дыра. Голые степи, безводье, жара и пыль. И выбраться оттуда можно только устроившись на работу, связанную с перелётами. — Эта работа, — произнесла Карина веско, — уже принесла тебе бессрочную ссылку на окраины сектора Форд. Там у тебя появится время для того, чтобы сравнить колонию-поселение с той «дырой». И Франштадт ты будешь вспоминать как самый райский уголок Вселенной. Впрочем, для ссыльных колонистов есть разные места. Что тебе больше по душе: ледники и айсберги Блумтауна или безводные пустыни Нью-Дюны? А может, коралловые острова Лаун-Бейджа? Последний вариант, возможно, даже поприятнее твоего Франштадта окажется. — Ты хочешь сказать, что… — Кое-что может зависеть от меня, — улыбнулась Карина. — Недоумки будут до конца своих дней страдать от обморожений или солнечных ожогов, а сообразительные мальчики — купаться в тёплом море. Ты умный мальчик или так себе? — Спрашивай, — хрипло сказал Шванзингер. — Меня интересует эта девушка, — Карина вывела фото Электры. — И все подробности, от начала и до конца. Каким образом вы познакомились, по чьей инициативе, какое предложение или договор ты ей озвучил, и всё такое. — Ну, я не первый год занимаюсь подбором людей, — спокойно произнёс Петер. — Чаще всего они сами меня находят после того, как я оповещаю планету о своём прибытии. Многим хочется нового, и даже в самых благополучных местах… Эта девушка выразила желание сменить образ жизни по причине скуки и тяги к жестокому обращению. По крайней мере путём наводящих вопросов мне удалось выяснить такую мотивацию. Виктимная и депрессивная личность, мазохистка с суицидальными тенденциями. Имеет творческий потенциал, но реализовать не в состоянии, ибо талант невысок. С людьми сходится плохо, а если с кем сошлась, конфликтует. Словом, идеальный клиент. — Какой-нибудь договор заключали? — А как же? Со мной как с посредником. Это не слишком уж обязывающий документ… К сожалению, я рискую. На данном этапе некоторые клиенты могут передумать, и работодатель тогда лишит меня понятных преференций. — Какие-нибудь специальные условия оговаривались? Жёсткие, которые заставляют задуматься. — Я всегда честно излагаю, что возвращения может не быть. — И девушку это устроило? — Вполне. Я же говорю — виктим, мазохистка и тяга к саморазрушению. Клад, а не девушка. — Что ей грозит на месте пребывания? — Я этого даже знать не хочу, — ответил Шванзингер. Карина встала и посмотрела на стену, по которой бежали буквы и всполохи индикации. Полиграф уличал задержанного во лжи. С каким бы наслаждением Карина сейчас проткнула бы этому типу кишки тонким стилетом и потом хорошенько попинала в живот! — Ты это знаешь, — сказала Травиц, выводя на другую стену ролик с видами Нью-Дюны. Петер, набычившись, смотрел на серо-жёлтые барханы, на полузасыпанные песком хижины ссыльных поселенцев, на драку возле колодца в оазисе… Чахлые растения, зловещего вида насекомые и почти полное отсутствие надежды на амнистию. — Мне известно, что пунктов назначения три, — неохотно произнёс вербовщик. — Два планетоида, переделанных в космические станции. Номер один и номер два. И на каждой из них развлекаются представители элиты сообразно своим извращённым понятиям об удовольствии. И ещё одна планета, которую тоже называют между собой «станцией». «Станцией номер три». — Где они находятся? — Вот этого я действительно не знаю. Но слышал, что все станции, кроме третьей, естественно, могут менять места дислокации в случае необходимости. Есть голографическая и стохастическая защита. Захват станций практически невозможен. Полиграф на этот раз подтвердил правоту слов Петера. Впрочем, он об этом уже рассказал и капитану Крайски. — И на какую именно станцию должна отправиться девушка? Вербовщик мялся. Полиграф указывал на растущее нервное напряжение. — Говори. Ты ведь задавал ей вопросы? — Задавал, конечно. — Ты спрашивал её, как она хочет умереть? — Травиц резко подошла к столу и нависла над задержанным. — Да. И передал данные моей заказчице. — Что она сказала? — Что девушку с такими показателями лучше отправить на станцию номер один… — Я не об этом, — с досадой произнесла Карина, мысленно отметив, что заказчик у Петера — женщина. — Девушка что ответила? — Она сказала, что хочет получить ранение в живот. Чтобы кишки лопнули и вылезли наружу… Говорю почти дословно, офицер. Несмотря на то, что примерно такой ответ Карина и ожидала услышать, суть данной затеи плохо укладывалась у неё в голове. — Твои вопросы были импровизацией? — спросила она. — Или это уже заготовленные шаблоны? — И то, и другое, — ответил Петер. — Какой шаблонный вопрос был основным? — Ну, их несколько… — Подробнее, подробнее. — Во-первых, что касается происхождения. Чандрасекар — планета иммигрантов со всех краёв Вселенной, так что я обязательно должен задать вопрос о родине девушки. У меня имеется список предпочтительных планет в плане вербовки. Кстати, самого Чандрасекара в нём нет. — Почему? — Не я составлял этот перечень. — Ладно. Что ещё? — Всё зависит от поведения вербуемого… Хотя, конечно, есть вопрос, смысл которого требуется передать точно при любой беседе, независимо от девиаций, которые есть у потенциального виктима. — И какой же? — Звучит он в общем случае примерно так: «Представьте себе, что у вас есть много жизней. Согласны ли вы испытать реальные ощущения, ведущие к вашей смерти, с учётом того, что они будут чрезвычайно мучительны? Но так же и с учётом того, что смерть окажется не настоящей, и ваше тело не будет повреждено?» Не слово в слово, но девушке я задал этот вопрос примерно так. И ответ был такой, как я уже сказал. — И что, многие соглашаются? — Да, конечно! Когда начинаешь проникать глубже в женские фантазии, то такие изощрённые подробности вылезают, что даже мне, привыкшему ко всему, дико становится. Среди моих клиенток половина, если не больше, фантазирует о смертельных травмах живота. Кому-то просто вспороть его надо, кому-то проткнуть в нескольких местах, а кому-то раздуть так, чтобы кишки лопнули… Одна женщина мечтала о том, чтобы ей в брюшину подсадили паразитов, и те медленно поедали её внутренности изнутри. — Что, и это возможно? — Карина знала о таких паразитах не понаслышке, но не представляла, что их кто-то мог бы использовать намеренно. — А почему бы нет? Вместо паразитов можно ввести десятка два микроботов с квазиметаболизмом, чтобы не только кусали, но и выделяли какую-нибудь гадость… Некоторые хотят испытать ощущения казнимого на колу. Это как бы немного другое направление, но поскольку повреждаются внутренние органы, данную тему тоже перевели на станцию номер один… Наконец, кто-то хочет своеобразного спорта — помахаться саблей, но в итоге всё равно упасть с распоротым животом. Карина вспомнила своё увлечение времён студенчества — фехтование. И какие у неё были проблемы, когда кто-то донёс, что она выезжает на состязания с такими же отчаянными молодыми людьми, чтобы биться настоящим оружием, без защиты. Как она тогда на полдюйма погрузила шпагу в живот этому парню, как его… Саулу, так его звали. И как потеряла после этого бдительность, а он — раз! и проткнул ей грудь под левым соском. Этот Саул у неё стал десятым или около того сексуальным партнёром в жизни, но, надо признать, первым среди особенно изобретательных… С некоторым неудовольствием отметив растущее возбуждение, навеянное не только воспоминаниями юности, но и рассказом Шванзингера, Травиц задала ещё один вопрос: — Но ведь довести человека до такого состояния нереально? Если вспороть живот или — хуже того — искромсать внутренности микроботами, выжить же невозможно? — Мне кажется, это всего лишь имитации, — произнёс Петер. — Но очень реалистичные. Наведённые ощущения при подключениях напрямую в мозг. Ведь невозможно быть убитым несколько раз. Имеется какая-то тонкая аппаратура, скорее всего, принудительно сращиваемая с нервной системой виктима. Но это лишь мои предположения. Подробности мне неизвестны. — Ты работал только с виктимами? А их, так сказать, партнёров кто вербовал? — Об этом меня уже спрашивали. Не моя тема. Да и «вербовать» их не надо, они сами слетаются. — Если не секрет, куда именно? — Есть такие места… Но туда просто так не добраться. Только по протекции. — Названия? — Кроме Боргеса, слышал о планете Форс-Мажор. И ещё о какой-то, забыл название. Но там филиалы. Основная деятельность ведётся на Боргесе. Полиграф сказал: да, это так. Травиц произнесла: