Правда, счастье влюбленных не было совсем уж безоблачным. Кен, видимо, так и не избавился от страха, что Келли предаст его, как и Лора. Похоже, он не доверял подруге и настолько сомневался в собственной привлекательности, что ревновал Бойд ко всем ее знакомым. Вопреки здравому смыслу Бьянки желал быть единственным мужчиной в ее жизни. Его раздражали коллеги Келли, друзья ее сестры и брата. Он с удовольствием запер бы возлюбленную дома, хоть и понимал, что это не принесет ему счастья. Когда ничего интересного по телевизору не показывали, Кен отправлялся к кузену Анджело играть в карты. Туда приглашали и Келли, но она всегда отказывалась. С Анджело ей было не по себе: она считала, что он не любит и не уважает женщин. По-видимому, частично это объяснялось большой разницей в возрасте, а частично – итальянским воспитанием Буоно, который рос в обществе, где мужчины общались, а женщины оставались на кухне. Как бы то ни было, Кен не мог не заметить, что Келли и Анджело не особенно нравятся друг другу. Сколько бы он ни предлагал ей пойти к кузену вместе, Бойд всякий раз уклонялась. – Я хотела показать Кену, что отношения могут строиться на доверии, а не на ревности, – объясняла Келли. – Если ему хотелось играть в карты до двух-трех часов ночи, это не вызывало у меня возражений. Я знала, что нужна ему, и стремилась доказать, что можно обойтись и без взаимных попреков. Мне казалось, что если я не буду пилить его за ночные отлучки, то и он перестанет жаловаться, когда я встречаюсь со своими друзьями без него. В августе 1977 года Келли и Кен переехали в многоквартирный дом на Норт-Тамаринд-авеню, 1150, в Голливуде, в квартиру с одной спальней на третьем этаже в торце дома, которая была современнее предыдущей, лучше обставлена и значительно больше. Жилью на Тамаринд-авеню недоставало пасторального очарования маленькой квартирки в Глендейле, зато благодаря простору и толстым стенам пара могла наслаждаться по-настоящему частной жизнью. Здешние обитатели стремились скорее к уединению, чем к общению с соседями. Дом был не из тех, где постоянно затевают общие вечеринки, когда все двери открыты нараспашку и народ свободно бродит из одной квартиры в другую. Тут соседям при встрече вежливо кивали, но не более того. Чем дольше Бойд жила с Бьянки, тем больше она задавалась вопросом о его зрелости. Кен мог одолжить у Келли машину и кататься по всему городу, а потом вернуть с пустым баком. Вечером, уходя домой, он часто забывал выключить фары. Было не счесть случаев, когда утром в результате его беспечности машина не заводилась, и это страшно возмущало Келли. Еще одной проблемой стали финансы. Чтобы произвести впечатление на подругу, Бьянки купил «кадиллак», но полностью выплатить его стоимость не смог. Вместо того чтобы во всем признаться и вернуть машину, он просто игнорировал приходившие квитанции, пока автомобиль не изъяли. Не то чтобы Кен стремился сесть ей на шею, но сложившаяся ситуация совершенно не устраивала Келли. У них был общий счет для повседневных нужд, однако каждый раз оказывалось, что Бойд вносит куда больше денег: Бьянки вечно сидел на мели из-за неумения планировать расходы. Безответственность Кена проявлялась и в других отношениях. Временами он скучал на работе и, по-видимому, не умел с этим мириться. Тогда он отпрашивался по болезни и уходил к Анджело играть в карты. Келли была гораздо добросовестнее. Она чувствовала свою личную ответственность перед окружающими. Для нее было немыслимо без веских причин пренебречь обязательствами, поэтому она не спешила официально выходить замуж за Кена, надеясь побудить его к более сознательному поведению. Денежные проблемы выливались в бесчисленные споры. Кен редко впадал в ярость, но если все же злился, то мог разве что погрозить пальцем у Келли перед носом, пытаясь донести до нее свою точку зрения. Обычно он старался поскорее уйти из дому, не давая эмоциям разгуляться. В мае 1977 года Кен и Келли с друзьями поехали в Лас-Вегас. Им хотелось немного развлечься и провести время вместе. Казалось, безответственность Кена, служившая причиной частых ссор, отошла на второй план. Влюбленные словно переживали медовый месяц; Келли забеременела, хотя они об этом еще не знали. В августе к Келли в Лос-Анджелес приехала ее подруга Гретхен. В Беллингхеме девушки были очень близки и теперь решили отправиться в путешествие, чтобы отдохнуть и наверстать упущенное за время разлуки. Они планировали ехать на машине, ночуя то в палатке, то в мотелях. Кен вроде бы не возражал, по-видимому, понимая, что уж теперь-то ревность неуместна. Подруги направились на восток и в конце концов добрались до Денвера, где остановились в гостинице «Рамада инн». Однажды вечером Келли и Гретхен спустились в бар, чтобы выпить и послушать музыку. К ним подсели двое мужчин; дамы не возражали против компании, хотя спать с новыми знакомыми отнюдь не собирались. Однако у мужчин были иные намерения; правда, девушки обнаружили это слишком поздно. Гретхен понадобилось ненадолго выйти из бара, и один из новых знакомых вызвался ее проводить, оставив Келли наедине со своим другом – высоким, крупным и мускулистым. Весь вечер он больше пил, чем разговаривал, и показался довольно скучным. Спустя какое-то время его грузная туша словно обмякла и навалилась на стол. Совсем напился, подумала Бойд, когда мужчина уставился на нее полузакрытыми глазами. Он пробубнил, что сейчас отключится, и попросил Келли помочь ему дойти до своего номера, чтобы его не арестовали за пьянство в общественном месте. Гретхен все не возвращалась, и Келли не знала, как поступить. Наконец она решила, что парня действительно могут арестовать, а поскольку он угощал ее выпивкой, придется ему помочь. Казалось, они никогда не доберутся до номера. Келли пыталась поддержать опьяневшего здоровяка, который навалился на нее всей тяжестью. По пути он время от времени отключался, и девушка не могла дождаться, когда втащит его в номер и спустится обратно в бар, где Гретхен, должно быть, уже ищет ее. Но как только мужчина ступил на порог своей комнаты, все изменилось. Выпил он и впрямь немало, но благодаря крепкому телосложению был не настолько пьян. Он затащил Келли внутрь, запер дверь и набросился на девушку. Она отбивалась, требуя, чтобы он оставил ее в покое, но мужчина ясно дал понять, что собирается заняться с ней сексом. Она может уступить по доброй воле и остаться целой и невредимой, или же ее изобьют и возьмут силой. Его устроит любой вариант. Келли надеялась, что Гретхен вскоре вернется в бар, вспомнит номер комнаты, который новый знакомый упоминал при них обеих, и отправится за подругой. Бойд видела, что мужчина не остановится перед любым насилием. Даже сейчас его медвежьи объятия причиняли ей боль. Она решила сделать вид, что согласна, и начала раздеваться как можно медленнее, в тщетной надежде, что в этот самый момент Гретхен подходит к двери. Квартира в Голливуде, где Келли жила вместе с Кеном, уже стала для нее домом, и она никогда еще так не стремилась вернуться туда, как после кошмарного изнасилования в Денвере. Ласковый, любящий Кен ни разу не применил к ней грубую силу, которую пришлось стерпеть от денверского незнакомца. Счастливая пара отправилась в постель, и Келли забылась в надежных руках Кена. Кошмар остался в прошлом, и она решила ничего не рассказывать. Заявлять в полицию Келли не стала, боясь возвращения недавнего ужаса. Все кончилось, кончилось навсегда, то был лишь страшный сон, который со временем обязательно забудется. Однако она еще не знала, что насильник заразил ее венерической болезнью. Кен подхватил инфекцию от Келли, и скоро обоим пришлось обращаться к врачу. На приеме выяснилось, что Бойд ждет ребенка. Мир Кена Бьянки однажды уже пошатнулся. Он хотел верить Келли, когда она рассказала о случившемся, но злился, что она не сделала этого сразу. Ему казалось подозрительным, что не было ни синяков у нее на теле, ни заявления в полицию, которое подтвердило бы ее слова. Он спрашивал себя: а если ему опять изменяют, как изменяла Лора? Эта мысль не отпускала его, хотя он сознавал, что отношения с Келли куда глубже и серьезнее, чем были с женой. В то же время мысль, что у него будет ребенок – и настоящая семья, – приводила его в необычайный восторг. Может, теперь Келли согласится выйти за него? Может, он наконец заживет в Голливуде той жизнью, которая так предательски ускользнула от него в Рочестере? Случай в Денвере по-прежнему беспокоил его, но ведь теперь Келли носила их общего ребенка. Для Йоланды Вашингтон улицы Голливуда были не туристским аттракционом: здесь был ее дом, ее работа, средоточие ее существования. Она зарабатывала на жизнь, оделяя страстью любого мужчину, который мог за это заплатить. Офицеры местного отдела по борьбе с проституцией хорошо знали ее – одну из многих молодых женщин, торговавших собой на улицах города. Йоланда в одиночку растила маленького сына. Она обожала ребенка и хотела быть хорошей матерью. Как впоследствии рассказывали следователям ее знакомые, она была готова взяться за любую работу, лишь бы хорошо платили и оставалось время на малыша. И ее не волновало, что, по сути, вариант только один: идти на панель и, по словам друзей, время от времени приторговывать наркотиками. Значение имело другое: возможность чаще бывать с сыном и вырастить его хорошим человеком, не таким, как его сбежавший отец. Проституция приносила целых 300 долларов за ночь. Несколько часов работы оплачивались не хуже целой смены квалифицированных женщин-специалистов, занятых в законном бизнесе. Точные цифры дохода Йоланды остались неизвестны, но, по оценкам друзей и офицеров полиции нравов, в среднем она, вероятно, получала от 500 до 1000 долларов в неделю. Йоланду не волновало, что думают о ней окружающие. Она прижилась в Голливуде и наслаждалась всеми выгодами своего ремесла. У нее были неплохие наряды, кое-какие драгоценности (например колечко с бирюзой и золотым листочком, который удерживал камень в гнезде) и вдоволь еды для ребенка. Никто не догадывался, что мир Йоланды Вашингтон в одночасье рухнет в ночь 17 октября 1977 года. Она работала на улице в районе бульвара Сансет и Висты, высматривая праздношатающихся мужчин, ищущих развлечений. Женщина намеревалась обслужить нескольких клиентов и отправиться домой, к сынишке. Переговоры завершались быстро. Все потребители услуг лос-анджелесских путан знали порядок. Минимальная такса составляла 25 долларов, даже за экспресс-минет. Если у клиента имелись причуды, цена возрастала. Вопрос был только в сумме, и Йоланда брала деньги с удовольствием. Ей не светило стать элитарной девочкой по вызову, которая работает в отелях, имеет постоянную клиентуру и получает за ночь больше месячного заработка рядовой проститутки. И все же доход у Вашингтон был неплохой, да и клиенты не жаловались. Даже сегодняшняя ночь – если удастся отработать в машине – ожидалась вполне сносной. Не хуже, чем у тех девчонок, чей первый секс случился в автокинотеатре. А потом Йоланда Вашингтон исчезла. Насколько можно судить, это произошло в одиннадцать вечера. Она уехала с клиентом на черной машине – а может, синей, или красной, или зеленой, европейской, японской, американской, большой, маленькой… Незначительные события в памяти не задерживаются. Прохожие видели, как женщину увозили. Но куда и когда – неизвестно. Детективам по расследованию убийств, присланным из голливудского подразделения управления полиции Лос-Анджелеса, насильственные смерти были не в новинку. В среднем в службу коронера ежесуточно доставляется 48 тел, по одному каждые полчаса. Бывают случаи естественной смерти при непредвиденных обстоятельствах. Скажем, человек бежит на автобус, внезапно останавливается, хватается за сердце, падает и умирает от инфаркта. Или пожилую женщину в ванне разбивает паралич, и она попросту захлебывается. Вариантов внезапной смерти не счесть, все они происходят без постороннего вмешательства, но каждая должна быть расследована путем вскрытия тела. Крошечная ранка от укола в артерию может превратить сердечный приступ в преднамеренное убийство. Синяки на теле старушки способны привести к алчному племяннику, решившему поторопить уход родственницы, чтобы поскорее получить наследство. Подобные смерти обычно не связаны со столь экзотическими преступлениями, но вскрытие полагается делать всегда. Расследовать приходится и другие случаи. Суициды, дорожные аварии и прочие виды преждевременного ухода из жизни обязательно изучают, чтобы выяснить, не скрывается ли за ними преступление. Преднамеренное убийство – явление не столь частое, но ничего нельзя упускать из виду. Каждый случай нужно проверить, поэтому на место обнаружения трупа отправляются следователи. Детективы, специализирующиеся на убийствах, рассеяны по всему городу и работают на спутниковых станциях, а также в Паркер-центре – штаб-квартире лос-анджелесского управления полиции. Они выезжают на место происшествия всякий раз, когда возникает подозрение в насильственном характере смерти. Случай Йоланды Вашингтон не стал исключением. Почти всегда первыми представителями власти, прибывающими на место обнаружения трупа, оказываются патрульные. Они обязаны изолировать тело и как можно шире оцепить территорию, если смерть выглядит насильственной. Зевак следует держать в отдалении, при этом необходимо опросить всех присутствующих, не знает ли кто-нибудь, что произошло и кто жертва. До приезда детективов, которые займутся осмотром места происшествия, больше ничего сделать нельзя. Обнаженное тело Йоланды Вашингтон нашли на склоне холма рядом с Форест-Лон-драйв, к югу от шоссе Вентура, близ кладбища Форест-Лон. Как выяснили сыщики, Йоланда работала на бульваре Вентура, так что убийце было нетрудно забрать ее оттуда и вывезти на шоссе, пересекающее местность. Детективы находились на вершине холма и исследовали территорию вокруг трупа. Следы на траве указывали, что тело выбросили из машины, стоявшей на шоссе Вентура, и оно покатилось вниз по откосу. Выброшенный из машины труп для полицейских почти всегда представляет головную боль. Гораздо проще раскрыть убийство, если знаешь, где оно произошло. Следы борьбы, стреляные гильзы, забытый нож или другое оружие могут дать ключ к решению. Иногда удается найти обрывки одежды, волосы, сигаретные окурки и многие другие улики, связывающие жертву с убийцей. Чем дольше приходится вычислять место преступления, тем труднее раскрыть дело. Первый офицер полиции, прибывший на Форест-Лондрайв, следуя вдоль четко обозначенной узкой линии, приблизится к трупу, осмотрит территорию, не затоптав ни единого окурка, колечка от алюминиевой пивной банки или любого другого мелкого предмета. Потом он покажет другим полицейским, куда он ступал, чтобы они двигались по его следам. Дабы не исказить картину преступления, вмешательство в среду стараются свести к минимуму. Детективы подходят к телу лишь по упомянутому узкому проходу. Технической идентификацией всех следов, установлением причины смерти и другими деталями занимаются криминалисты и судмедэксперт, но сыщики, люди достаточно опытные, зачастую сами способны определить причину смерти по внешним признакам. На этот раз все было вполне очевидно: женщину задушили с немалой силой. На трупе были и другие отметины, но, судя по всему, они появились, когда жертву сбрасывали вниз с холма. Что бы ни проделывали с несчастной, основной причиной гибели стало удушение. Первой проблемой являлось местонахождение тела. Второй – отсутствие сумочки и одежды, которые позволили бы установить личность убитой. Судя по всему, с ее руки сняли кольцо, следовательно, она стала жертвой ограбления. На месте происшествия ничего существенного не нашлось. Тщательное лабораторное исследование могло принести плоды, но на первый взгляд ни один из предметов, обнаруженных на земле, не имел отношения к убийству. Окурки, пивные банки, бутылки, сломанные карандаши и прочий мусор валялись тут годами. Однако все это предстояло собрать, упаковать и проанализировать. Важна каждая мелочь, потому что никто не знает, куда заведет следствие. Пока не установлены точные обстоятельства смерти (которые могут и не проясниться вплоть до поимки убийцы), имеет значение любая деталь. Следующие действия были очевидны. Судмедэксперт вскроет тело, а детективы и другие полицейские, приписанные к этой территории, начнут стучаться в двери домов, пытаясь установить личность убитой. Они определят ближайшие к месту происшествия дома и начнут с них. Если повезет, жертва окажется здешней или знакомой кого-то из местных. Быть может, через день-два ее найдут в списках пропавших. Если нет, поиск преступника осложнится еще больше. Пока детективы осматривали холм, судмедэксперт занимался определением примерного времени смерти. Он измерил температуру почвы, затем ввел в тело жертвы специальный зонд, чтобы узнать температуру печени. Зная самую низкую температуру почвы за ночь и температуру печени, можно установить примерное время наступления смерти. Детектив заметил, что перед введением зонда эксперт осторожно провел рукой по коже. Отверстие от термометра может уничтожить мелкие отметины на теле, а ведь даже след укола способен стать зацепкой. Когда труп осмотрели и сфотографировали, окрестный участок был поделен на квадраты. Сыщики, иногда даже опускаясь на четвереньки, начали исследовать траву в поисках окурков, пуговиц и любых других предметов. Стандартный обход домов не дал никаких результатов. Задавая обычные вопросы: «Вы не видели и не слышали ничего необычного? Не замечали машину, стоявшую на шоссе достаточно долго, чтобы успеть выбросить тело?» – детективы в каждом доме внимательно следили за реакцией хозяев. Нервозность и другие признаки, указывающие на то, что человек может что-то скрывать, служили основанием вернуться сюда позднее для перепроверки. Впрочем, некоторые вообще боятся иметь дело с правоохранителями, а вот другие могут нервничать потому, что сами причастны к преступлению или опасаются, что в нем замешаны их близкие. У жертвы сняли отпечатки пальцев, чтобы пробить по полицейской картотеке. Если ранее она подвергалась аресту, работала в секретном учреждении или у нее брали отпечатки по другим причинам, ее личность будет установлена. Вскрытие тела оказалось более информативным. Следы на шее свидетельствовали об использовании куска ткани. Возможно, жертву задушили ее собственной блузкой. Судя по углу натяжения, женщину могли прикончить на полу автомобиля или в подобном положении, когда убийца находился над ней. Перед смертью имело место половое сношение; образцы спермы указывали как минимум на двоих мужчин. Один из них отличался так называемым невыделительством (когда в семенной жидкости нет полного набора антигенов, присутствующих в крови); само по себе это могло не влиять на его сексуальную жизнь или способность иметь потомство, но давало весьма специфический признак при химическом анализе. Это была зацепка, реальная зацепка, пусть даже в Лос-Анджелесе проживало несколько тысяч таких «невыделителей», а по всей стране – несколько миллионов. И все же теперь у полиции чуть прибавилось информации. Однако оставалось неясным, убили ли Йоланду те мужчины, которые вступали с ней сексуальную связь. Отметины на шее указывали, что скорее всего ее задушил один человек, но даже его пол оставался неизвестным. Детективам не пришлось долго устанавливать личность Йоланды Вашингтон. На нее уже было заведено досье задержаний, изобличавшее в ней одну из проституток с Голливудского бульвара. Хороший сыщик знает, что некоторые допущения в ходе расследования не нуждаются в подтверждении. Зачастую все очевидно, как в случае с Йоландой. Ее убили во время занятий проституцией. Возможно, попался не вполне адекватный клиент, возбуждающийся от насилия и зашедший слишком далеко. А может, случилась ссора из-за оплаты. Или женщина работала на сутенера, который был на ножах с конкурентом. Этот конкурент мог убить Йоланду, чтобы расчистить территорию для собственных подопечных. Ответы на эти вопросы только предстояло найти, но информация о роде занятий жертвы сужала ареал поисков. Голливудские улицы – вот где все началось. Редакторы газет вынужденно придерживаются политики ограничений, решая, сколько места отвести той или иной новости. Окажется ли тема достаточно шокирующей, чтобы оправдать кричащие заголовки на первой полосе? Или отвести для нее целый «подвал» на внутренних страницах? А может, это одна из тех историй, которые, хоть и важны, но малоинтересны читателю? Размеры статьи влияют не только на количество проданных экземпляров, но и на значение, которое публика придает материалу. Лос-анджелесские средства массовой информации сделали из смерти Йоланды Вашингтон те же выводы, что и полиция. Жертва принадлежала к определенной категории, и гибель ее не имела особого значения для тех, кто регулярно покупает газеты. Интересен был лишь сам факт убийства, да и то не слишком, поскольку преступник, вероятно, не представлял угрозы для порядочной публики. Возможно, и эта оценка, и моральное осуждение погибшей несправедливы, однако в итоге новостные издания практически проигнорировали происшествие. Кен Бьянки и Келли Бойд так и не прочли об убийстве Йоланды Вашингтон, да и вряд ли оно их заинтересовало бы. Им хватало и своих проблем. Келли тяжело переносила беременность, и, даже когда чувствовала себя вполне сносно, чтобы пойти куда-нибудь вечером, тошнота портила ей все удовольствие. Примерно в то же время, когда произошло убийство Йоланды Вашингтон, Кен с Келли отправились в кино смотреть свежий фильм студии Уолта Диснея «Пит и его дракон». Бьянки обожал рисованные фэнтези-мультфильмы и очень хотел увидеть новинку. Келли не особенно заинтересовалась, но ее умиляла детская радость, с какой Кен воспринимал картину. Наблюдая за ним в кинотеатре, она ощущала еще большую любовь к нему. К сожалению, из-за приступа тошноты Келли не смогла досидеть в зале до конца и провела остаток сеанса в туалете или возле машины. Ей очень хотелось, чтобы Кен досмотрел фильм, хоть она, к своей досаде, и не сумела остаться рядом. Счастливые времена в жизни Бойд перемежались периодами напряженности и разлада. Она ждала ребенка, которому в будущем понадобятся надежный дом, еда и одежда. Когда Кен работал, то делал это на совесть, он никогда не сидел сложа руки, но его бездумное отношение к своим обязанностям огорчало Келли. Ей хотелось видеть рядом более зрелого партнера, и все же ей импонировали мягкие, спокойные манеры, ранимость и впечатлительность сильного красивого мужчины, с которым она разделила жизнь. Никуда не делась и ревность Бьянки. Келли никогда не запрещала ему уходить из дому вечером без нее и не спрашивала, где он был. Она верила его объяснениям, что он виделся с Анджело, и в ответ ждала от Кена того же доверия. Однако проблема продолжала существовать и добавляла Келли беспокойства по поводу их отношений. Когда напряжение становилось почти невыносимым, Кен дарил подруге цветы и писал стихи. Он говорил о своей любви, раскрывая в поэзии самые нежные проявления чувств. Цветы, которые он покупал или собирал для нее, приводили Келли в восторг, но иногда ей случалось даже переезжать к друзьям на пару дней, чтобы эмоционально отдохнуть от партнера. Впрочем, если бы Кен дорос до того уровня, где умение обращаться с деньгами сравнялось бы с его романтической чувствительностью, Келли сочла бы его идеальным мужчиной. Джудит Энн Миллер была готова к успеху. В пятнадцать лет, устав от школы и скучной домашней жизни, эта девушка уже знала, чего хочет от мира. Она мечтала об интересных знакомствах, о том расслабленном приятном состоянии, в которое приводят травка и «колеса», и о том, чтобы стать кем-нибудь – может, кинозвездой или фотомоделью. Четких представлений о том, как нужно действовать, у нее не было, но, живя в Лос-Анджелесе, Джуди отлично знала, что все вращается вокруг Голливудского бульвара. Может, там на нее обратит внимание крутой продюсер или красавец киноактер. Она уже видела свое имя на сверкающих рекламах, слепящих ее бывших одноклассников из средней школы, где ее когда-то не замечали. Голливуд обеспечил Джуди Миллер друзьями. Найдя компанию, в ней и остаешься. Ее участники становятся твоими близкими, твоими поставщиками, твоей большой семьей. Среди новых знакомых девушки были и сутенеры, и шлюхи, и наркодилеры, и закоренелые торчки. Но хватало и похожих на нее подростков, стремившихся скорее повзрослеть, или тех, кто начинал как Джуди, но слишком поздно обнаружил, что радужные представления о мире не оправдались. Какой смысл в стремлении к успеху, к любви, к возможности выделиться из толпы, если кругом сплошные бродяги и изгои? На голливудских улицах царят свои моральные стандарты. Йоланда подрабатывала проституткой с конкретной целью: ради денег. Другие девушки либо спали со всеми подряд, наслаждаясь сексом, либо не умели отказывать. Такие могли брать за свои услуги деньги или подарки, если им предлагали, но чаще удовлетворяли потребности своих друзей-мужчин просто так, задаром. Джуди принадлежала к категории девушек, которые никогда всерьез не занимались проституцией, но воспринимали секс как неотъемлемую часть уличной жизни. Наверное, она даже не помнила, когда лишилась девственности, но быстро усвоила, что секс – дело пустяковое и с его помощью можно иногда подзаработать. А если друг не мог заплатить, она не настаивала, как выяснили впоследствии детективы. Для чего же тогда нужны друзья? Голливуд тем и хорош, что никто никого не напрягает, зато приятели всегда готовы раскрыть объятия, поделиться любовью и помочь забыть о неприятностях. В последний раз Джуди Миллер видели живой на углу Голливудского бульвара и Уилкокс-авеню. Это был понедельник, 31 октября 1977 года, и никто не мог сказать, чем девушка занималась. Некоторые утверждали, что Джуди была с клиентом. Другие вообще не знали, что она там делала. Достоверно установили лишь место, где видели девушку, хотя откуда именно ее забрали, оставалось под вопросом. В следующий раз Джуди Миллер обнаружилась за городом, в районе перекрестка Альта-Террис и Ла-Кресента-авеню. Ее тело швырнули на землю, судя по всему, двое человек, и оно неуклюже приземлилось, после чего застыло без движения.