Молчание. – Как она закончилась? Что ты пыталась сделать? – Я не собираюсь с тобой разговаривать. – Мы оба знаем, что это не так. Тихое звяканье фарфора. Кажется, император пил чай. Ианта смотрела куда-то вперед, изо всех сил вжавшись в угол. Помимо нас, в этом углу оказалась белая мантия, свисавшая с крючка, и Ианта забилась под нее, как будто мы играли в прятки. Я сделала то же самое, и мне пришлось смотреть на происходящее сквозь тонкую ткань, почти прижимаясь к Ианте. Могла бы мне посочувствовать. – Кровь Эдема умерла вместе с тобой, Уэйк. Остальное – агония. – Мы оба знаем, что это не так. – Ты бы не стала стрелять в мой флот ядерными зарядами. – Да, ты хорошо меня знаешь, – согласился труп. – Наверное, почти так же хорошо, как я тебя. – Я очень многого о тебе не знаю, – сказал бог. Сквозь ткань я разглядела шевеление – он встал. Я увидела локоть и руку с кружкой. Он наклонился над стулом, который я целиком разглядеть не могла. – Я многое хочу узнать. Почему тогда ты выбрала Девятый дом, Уэйк? Там ничего нет. Она молчала. Рука с кружкой шевельнулась, он продолжил: – Гидеон. – Очень странно. – Потратил целых два года, чтобы выследить тебя и убить. Даже с учетом того, что ты делала из себя его главную цель, у тебя было достаточно времени, чтобы причинить серьезный ущерб. Зачем ты потратила силы на самый маленький из Домов? Если бы ты выбрала Третий, то сделала бы намного хуже. И это не было случайностью. Ты обошла ложную цель в атмосфере. Ты нашла точные координаты Дома. – Долгое молчание. – Не хочешь об этом поговорить? Молчание. – Ты была призраком почти двадцать лет, Уэйк. Это невероятно. Ты действительно такая, как о тебе говорили. Молчание. – Ты не некромант… – Некромантия – зараза, которую ты выпустил на волю, – сказала она. – Некромантию необходимо методично и безжалостно истребить. – Что за нетерпимость, командор. Я не стану тебя за нее убивать, но она вредит твоему делу, – спокойно сказал он. – Я могу найти сколько угодно милых картинок с некромантами-малышами с первой косточкой в руках. Это, конечно, не хорошенькие пухлые младенцы, но что-то в них есть. А никто не любит слов «дети» и «истребить» в одной фразе. – Сколько детей погибли из-за бомбы, Гай? – Все. Через мгновение он продолжил: – Меня не интересует эта игра, командор. Давай ускоримся. Ты расскажешь мне, по какой танергической связи пробралась сюда, потому что тебя точно не было в теле Цитеры в доме Ханаанском. Расскажешь мне, что ты делала в Девятом доме девятнадцать лет назад, и я отпущу тебя в Реку, где тебе самое место… кто там? Я подумала, что мы выдали себя, но тут дверь распахнулась, чуть не пришибив нас с Иантой. Мимо нас кто-то прошествовал в вихре белой ткани, и бог со звоном поставил свою кружку на стол. Мы застряли за вешалкой у двери и теперь видели только двоих в грязных белых одеждах, молча смотрящих туда, где, по идее, находился бог. Там была ликтор, которая пыталась убить тебя, и ликтор, который испугался моего лица. Все молчали. Вся комната задержала дыхание. Только через секунду или две император тревожно сказал: – Седьмой номер… – Седьмой номер может нас сожрать, если ему угодно, – ответила Мерсиморн очень тихо. В ее голосе было спокойствие человека, который уже не может бояться. – Все кончено, Джон. Все вышло наружу. Через десять тысяч лет, но вышло. Ответа не было. Все были неподвижны, как будто мы оказались в жутком кукольном доме. Потом он сказал, словно бы удивившись: – Что вышло наружу? – Думаю, что разочаруюсь, если ты сейчас во всем признаешься, – после паузы сказал ликтор по имени Августин. – Но давай, попробуй. Исповедуйся, будь тем, кого мы хотим видеть, а не тем, кто ты есть. – Не хотелось бы быть грубым, – сказал бог. – Но… у меня проблемы? Святая радости плюхнулась в пустое кресло и злобно зарыдала. Она прятала лицо в ладони и отчаянно ревела секунды четыре – все происходило быстро – а затем снова встала, вылив все слезы. – Возможно, сейчас не время, – сказал он. – Мы ведь… не одни. Я снова подумала, что мы шумим. Но он указал на человека в теле Цитеры, все еще привязанного к стулу. Оба ликтора посмотрели на нее так, как будто раньше не заметили. – Мерсиморн из Первого дома, Августин из Первого дома, познакомьтесь с командором. Вспомните о славных мертвецах, приношу свои искренние извинения, если я где-то ошибся. Уэйк, Мерси, Августин. – Мы встречались, – довольно заявил труп. Прошелестели рапиры, которые разом выхватили из ножен Августин и Мерси. Я не видела их лиц. Я даже не слышала дыхания Мерсиморн: может быть, ликторы вообще не дышат. Я решила не спешить с экспериментами. Голос с другого конца комнаты заявил: – Рапиры в ножны. Они не послушались. Но и не подошли к привязанному трупу – к Уэйк. Она повернула голову, чтобы посмотреть на них. В волосах у нее застряли розовые лепестки. – Вы встречались, командор? – тихо сказал бог. – Не расскажешь ли поподробнее? – Я встречала женщину. Мужчину никогда не видела. Она говорила за обоих. – Это невозможно, – сказала Мерси. – Этого не может быть. – Очевидно, может, – сказал другой ликтор. – В каких обстоятельствах? – спросил бог. – Они работали на меня, – ответила мертвая командор. – Ты себе льстишь или просто специально врешь? – поинтересовалась Мерсиморн. – Радость… – попытался перебить ее другой ликтор, но она поспешно заговорила: – Нет уж, пусть. Если это началось, то пусть. Мы договорились, Уэйк! В какой дыре ты пряталась девятнадцать лет? – В той, где вы меня бросили, – проскрежетала она. – В моих собственных гребаных костях. Потом в клинке. В той чертовой дыре. – Мерси, не трать время, – сказал Августин. – Если это действительно та самая леди, то Гидеон вполне убедительно доказал, что не пригоден ни для какой работы, кроме приготовления примитивных каш и супов. Существо на стуле дернулось с невероятной силой, и рапиры в руках ликторов вздрогнули: – Двуличные суки, отправили его за мной… – Ты знала, что он охотится за тобой, ты два года от него пряталась. – Вы не сказали, что он находится в сорока восьми часах от меня и знает мою цель! – Если бы ты придерживалась графика, это не имело бы значения. Ты не сумела убить его в первый раз, потому что опоздала на целые сутки! Теперь я знаю, почему это случилось, – крикнула Мерси. – Ты испортила весь план, взяла все в свои руки… – …Вонючие уродцы-некроманты… – Ты сделала худшее, что в принципе могла сделать! – Я сделала то, что должна была! – взвыло существо. Казалось, что она окончательно слетела с катушек. Голос звучал так, будто она брызгала слюной, но я совершенно уверена, что у трупов не бывает слюны. – Я сделала то, что должна была сделать, когда погибли манекены, хотя вы, иссохшие зомби, не дали мне ни единой гребаной подсказки! Проверить наличие признаков жизни? Взять образец? Знай я тогда то, что знаю сейчас, я бы просто накрыла это место снарядами! – Ну, вот что выясняется, – сказала Мерси. – Боюсь, сейчас выяснится все. Да, накрыла бы. А когда ты клялась, что поможешь эвакуировать Дома, ты же не собиралась этого делать? – Молчать, – тихо сказал бог. Все замолчали. Последовала вспышка… не знаю чего. Если это была некромантия, то я такой раньше никогда не видела. Очень внезапная, не похожая на теорему. Во рту появился вкус цитруса. Все завалили хлебала, что, наверное, оказалось весьма полезным, когда заклинание закончилось. – Уэйк? – сказал он. – Что? – голос ее звучал яростно и нетерпеливо. Она словно затаила дыхание – но на самом деле она просто не дышала. Это «что» она умудрилась произнести с интонацией «пошел на хер». – Ответь на мой вопрос сейчас. Зачем ты отправилась в Девятый дом девятнадцать лет назад? – Чтобы вломиться в Гробницу. Есть такое чувство, не похожее на страх – вот бы кто-нибудь придумал для него слово, Харроу, потому что лично у меня такого слова точно нет – чувство, которое начинается где-то в пальцах ног и поднимается до позвоночника, а потом и выше. Я ощутила его в твоих руках. Я ощутила его на языке. Оно заколотилось у тебя в затылке. Оно зашевелило волосы у тебя на голове. А может, слово и есть: предвестие.