Лу посмотрела в зеркало, поправила повязку, потрогала пальцем шрам, после с хрипом втянула в себя воздух и расплакалась. – Хвала богам, – еле слышно шепнула Фриша Аманде. – Слезы пошли. Теперь точно можно не волноваться. Страшно не то, когда мы, женщины, в трудной ситуации плачем, страшно, когда этого не происходит. У меня товарка одна после того, как ее дружка казнили за воровство, тоже все молчала, сопела, ходила, будто палку проглотила, а потом в петлю залезла. – Прорвало, – согласилась с ней Аманда. – Пусть выплачется. – Вот теперь – пошли, – предложил Равах-ага. – Пусть девочка поплачет. – Я останусь, – сказал Робер, который присел на кровать рядом с Луизой и гладил ее по голове. – Было бы странно, если бы ты этого не сделал, – нахмурилась Аманда. – У меня остался еще один вопрос. – Гарольд остановил халифатца. – Лучше проговорить его здесь и сейчас. Равах-ага, в какую сумму обойдутся услуги вашего друга? – Иэх… – Халифатец грустно вздохнул. – Дорого, мой милейший Монброн, дорого. Плыть далеко, понимаете? – Хотелось бы узнать точную цифру, – поторопил его Гарольд, слегка побледнев. – Тысяча триста золотых, – не стал заставлять его ждать долго Равах-ага. – Он хотел полторы, но я поторговался и сбил цену насколько смог. Я, Карл и Жакоб одновременно присвистнули, Фриша икнула, а Луиза даже перестала всхлипывать. Тысяча триста золотых – это очень, очень много, по крайней мере для меня. Те-то сто восемьдесят, что мы уплатили за доставку нас в Анджан, были немалой суммой, но тут цифра просто поражала воображение. – Он думает, что мы таскаем с собой мешок с золотом? – удивленно спросил у халифатца Гарольд. – Тысяча триста! – Я столько и не видел никогда. – Фальк ухнул, как филин. – У меня осталось монет пятнадцать от силы. И из них половина серебром. – Полсотни, – предельно честно ответил я. – У меня есть где-то сто двадцать золотых. – Луиза вытерла слезы с правой щеки. – Папенька кошелек сунул в сумку, когда мы уезжали. Ну и было у меня с собой еще. – Тоже десятка два золотом, – пожала плечами Аманда. – Не больше. – У меня осталось сто пятьдесят монет, – подытожил Гарольд. – Но нужной суммы мы не наберем, это точно. И потом, нам же на что-то надо будет еще купить лошадей, припасы. Это тоже деньги. В комнате повисла тишина. – Не беда, – нарушил ее Равах-ага. – Есть вариант. Скажите, Монброн, ведь ваш род богат? Насколько я помню, он один из самых состоятельных в Королевствах? – Это так, – не стал лукавить Гарольд. – Если бы мы были в Силистрии, то все было бы намного проще. Вот только мы не там. – Предлагаю сделать вот как. – Халифатец прищурился. – Я возьму на себя все вопросы, связанные с оплатой за услуги, что окажет вам мой приятель, а вы выпишете мне вексель, который погасит ваш отец. Я все равно собирался отправиться к нему с теми письмами, которые вы для него напишете. Предпочитаю, знаете ли, ковать железо, пока оно горячо. – Отличный вариант. – Лицо Гарольда просветлело. – Если такое возможно, это просто великолепно. Ну, не знаю, не знаю. У меня отца не было, но если бы он был и к нему бы пришел какой-то странный человек с письмами от сына и бумажкой, по которой он обязан вот так, с ходу, отвалить почти полторы тысячи золотых, то даже не представляю, какая бы в этом случае у него была реакция. Плюс явно ведь тут что-то нечисто. Ну да, письма отцу, возможная прибыль Раваха-аги от продажи специй и чего-то там еще, но это каких же барышей он ждет? Речь идет, напомню, об очень крупной сумме золотом. Хотя я же не знаю, как ведутся купеческие дела. Может, это в норме вещей? Этот самый, как его… Вексель. – Гарольд, – Карла, судя по всему, посетили те же мысли, что и меня, – а ты уверен, что твой отец… Ну… Фриша и Жакоб тут же уставились на нашего лидера. То есть мысли у нас сошлись. – Все в порядке, – успокоил его Монброн. – Это не самая дорогостоящая моя прихоть. А про чудачества своего папеньки я вообще молчу. Аманда, ты помнишь, как он тогда, в августе, на свое пятидесятилетие штурм снежной крепости устроил? Летом – снежная крепость. Представьте себе, в какую сумму это обошлось. С островов нордлигов, с тамошних гор ледяные глыбы на трех десятках кораблей завозили. Так что эта моя причуда его даже не удивит. – Вот богатеям делать-то нечего, – без злобы, просто фиксируя факт, сообщила нам Фриша. – Если тебя это успокоит, то мой… э-э-э… Бывший отец тогда тоже этого не понял, – рассмеялась Аманда. – Он долго тогда прикидывал, сколько в это дело вгрохали, а после перечислял, что можно было за эти деньги сделать полезного для его королевства. – Ну, раз так, то дело, считай, в шляпе. – Равах-ага потер руки. – Тогда начинайте собираться, вечером мы вместе поужинаем, а утром вы уже покинете этот город и отправитесь в сторону дома. – Чудно. – Луиза поправила повязку на глазу. – Сюда столько шли, ехали на лошадях, плыли. А обратно всю дорогу проделаем на одном корабле. – Если бы не война, то и сюда бы мы доплыли без всяких хлопот, – невесело ответил ей Робер. – Да и тут – сплюнь, чтобы не сглазить. Как не было порядка в Западном океане, так его и сейчас там нет. – В чем-то она права. – Гарольд невесело усмехнулся. – Я часто думал, может, в этом и есть моя главная ошибка? Может, надо было все-таки рвануть в порт и попробовать найти там какого-нибудь капитана, вроде того, что сейчас нас берет на борт? И потерь было бы меньше, да и с орденом, может, не схлестнулись бы. – Все уже есть так, как есть, – подала голос Луиза. – А если орден нас все-таки прищучил бы у Гробниц? Мы все думаем, что про наши планы им рассказал Флик, но если это не так? Если они и без него все знали? При этом Равах-ага не пришел бы к нам на помощь, поскольку мы были бы с ним незнакомы, и сейчас наши кости уже занес бы песок. Мир – змея, кусающая себя за хвост, и в нем все происходит так, как и должно случиться. – Золотые слова, – одобрил де ла Мале Равах. – Все, я вас покидаю до ужина. Надо передать деньги капитану Муртаху, терпение – это не его добродетель. Эпилог Как и год назад, когда я впервые увидел эту деревню, около колодца, что находился на главной площади Кранненхерста, местные мальчишки играли в ножички. Не помню, занимались ли они этим, когда мы уезжали отсюда три с лишним месяца назад, но, думаю, да. Что им еще-то делать? – Как и не уезжали, – пробормотала Аманда. – Все-таки вот в таких медвежьих углах есть своя прелесть. Где-то в большом мире люди убивают друг друга за деньги, любовь и веру, рыцари громыхают доспехами, магов жгут на кострах, а тут всегда тишина и покой, максимум – селяне друг дружке морду набьют. И день последующий похож на день предыдущий. – Меня это устраивает, – сообщила ей Луиза. – Лично мне приключений на всю оставшуюся жизнь хватило. С лихвой. Мы все перестали за нее бояться, те слезы прорвали какой-то гнойник в ее душе, и с ними ушли прочь все дурные мысли, которые теснились в ее голове. И еще у нее появилась цель – дойдя до посоха мага, вернуть себе былое лицо или даже сотворить новое. Идея была неоригинальная, но мы все ее поддержали. Мало того – мы еще долго обсуждали эту тему, старательно отводя Луизу в сторону от ее недавних мрачных мыслей. Тем более что времени для этого у нас было навалом. Каракка капитана Муртаха была не «Луноликой Лейлой» Раваха-аги, она уступала последней по степени удобства и роскоши, но зато обладала быстрым ходом. И даже с учетом этого мы все равно потратили почти три недели на то, чтобы добраться до нужных нам берегов. Одна радость – в пути никакие опасности, вроде корсаров или морских чудовищ, про которых каждый вечер старые моряки травили байки, нам не встретились. Впрочем, вру. Был один интересный момент. Хотя даже не интересный, скорее, непонятный. Случилось это тогда, когда мы уже вовсю бороздили холодные серые волны Западного океана, за два дня до того, как капитан Муртах ссадил нас на берег у большого селения. Так вот – день тот начался обычно, но ближе к обеду на горизонте появились мачты двух кораблей, которые быстро начали идти нам наперерез. – Нордлиги, – со знанием дела сказал Фтахр, первый помощник капитана, и плюнул за борт. Мне стало тоскливо – столько проплыть, и только для того, чтобы найти свою смерть здесь, в двух шагах от дома? Ну, если, конечно, считать Вороний замок домом родным. А почему нет? У меня другого все равно нет. Схожие чувства, похоже, испытали и мои друзья, которые было собрались бежать в каюту за оружием, хранившимся там в огромном сундуке, но тут Аманда сказала: – А почему матросики не суетятся? И правда – команда каракки и не подумала проявить хоть какое-то беспокойство. Кто палубу драил, кто за парусом следил – все как всегда, будто ничего не происходит. Да и капитан особого волнения не выказывал, равнодушно глядя на все ближе и ближе подходящие к нам вытянутые суда нордлигов с установленными на форштевнях страхолюдными тварями, искусно вырезанными из дерева. И совсем уж нас удивило то, что нордлиги, которые грабили все попадающиеся им на пути суда, от больших кораблей до рыбачьих лодок, и не подумали прыгать на палубу нашей каракки, а после весело махать мечами. То есть в планах у них это изначально значилось, а иначе чего ради они все столпились у одного борта с мечами в руках, но после того, как капитан Муртах показал их предводителю некий предмет, блеснувший на солнце, передумали и, недовольно топорща бороды, разошлись по палубе. Наш капитан обменялся с предводителем нордлигов парой фраз, они дружно над чем-то посмеялись, и на этом все закончилось. Два корабля удальцов с Ледяных островов направились в одну сторону, а мы – в другую. – Эраст, ты что-нибудь понял? – озадаченно спросил у меня Гарольд. – Не-а, – не кривя душой, ответил ему я. – Никогда не слышал о том, чтобы эти головорезы кого-то вот так запросто отпустили. – Робер взъерошил волосы. – Расскажи кому – не поверят. – А ты не рассказывай, – посоветовала ему Аманда. – Зачем? И потом – если ты расскажешь про это, то придется упомянуть о том, что сами мы шли под флагом Семи Халифатов. На самом деле флаг давно был спущен, наш капитан явно не стремился к популярности в этих водах, но смысл слов, которые произнесла наша спутница, был предельно ясен. – А я где-то согласен с Грейси, – внезапно сообщил всем Гарольд. – Ни к чему кому-то об этом рассказывать. Как и о том, каким образом мы вернулись в замок. Я об этом, кстати, с вами хотел поговорить чуть позже, но раз уж так сложилось, почему бы и не сейчас. – Да чего тут говорить? – Карл все еще таращился на корабли нордлигов, шустро удалявшиеся от нас. – И так все ясно. В лес из деревни ускакали – из него и обратно пожаловали. Главное – дело сделано, а остальные вопросы вроде «что» да «как» – побоку. Ну, кроме того, как ребята погибли. Это мы уже оговорили и дружно решили, что про Ромула можно поведать как есть, а про Флика и Флоренс – не стоит. Лучше сказать, что они в схватке с пустынными разбойниками погибли. И про орден – тоже ни слова. – Что-то в этом роде я и хотел вам предложить, – с облегчением произнес Гарольд. – На самом деле хорошо, что нам обратно через те же самые леса скакать не надо, – сказала Фриша. – Не знаю почему, но кажется мне, что нас там ждут. – А я в этом просто уверен, – заявил Жакоб. – Разбойники – народ мстительный и по-своему очень щепетильный. За головы наши заплачено? Заплачено. А голов нет. Да еще сынка ихнего лесного короля мы прибили, а такое не прощают. Я больше скажу – как бы нам это и в замке не аукнулось. – Мне до сих пор непонятно, кто на нас тогда разбойников навел, – стукнул кулаком о ладонь Гарольд. – Три месяца об этом думаю – и нет ответа. Ну не орден же Истины? – Монброн, вокруг нас вообще вопросов больше, чем ответов, – с легкой ехидцей произнесла Аманда. – Вот, например, что на судне нордлигов делали эльфы?