– Уплатил, – подтвердил Виктор. – Ну что, клерик, ко мне еще вопросы есть? Не знаю, что ему ответил Август Туллий, я зашел в комнату, пропустив мимо себя стражников, которые вели вниз побледневшего и испуганного Флика. Держали они его деликатно, если это можно так назвать, но крепко. Бумаги и кошелек с деньгами, врученные мне в свое время мастером Гаем, лежали у меня в специальном чехле на перевязи, который в походе я надевал под камзол, не доверяя седельным сумкам. Лошадь могут убить или украсть, где мне потом мое добро искать? А чехол можно только с моего бездыханного тела снять, но тогда мне будет уже безразлично. Собственно, и сейчас, не зная, как оно все сложится дальше, я, сняв колет, надел эту перевязь на себя, предварительно достав баронскую грамоту. Так оно надежней будет. Застегнув крючки, я прихватил и шпагу. Кто его, Гарольда, знает? Если все пойдет совсем плохо, он может и силой расчистить себе путь, с него станется. Но не хотелось бы. Нам тогда в городах будет долго нельзя показываться. Патриархи всех богов, может, и закроют глаза на это дело, особенно если им некую сумму пожертвовать на строительство новых храмов, но вот орден Истины – точно нет. Если честно, мне было страшно. Я не знал, как поступит Гарольд, и эта неизвестность пугала. Но одно понимал точно – я пойду за ним до конца. До того, как я попал в Вороний замок, была у меня уверенность в том, что поступать надо лишь так, как выгодно лично мне, но что-то поменялось за этот год в моем восприятии мира. И если мои друзья надумают сцепиться с теми, кто держит весь Рагеллон за глотку, я последую за ними, даже если эта дорога приведет меня на эшафот. Хотя если Гарольд распорет брюхо этой крысе в сером, то другой дороги у нас и не будет. У всех. Ордену Истины законы не писаны, и на положение родителей моих друзей им плевать. Ладно еще, если эшафот. Коли всплывет то, кто мы и чему учимся, как бы на костер не попасть. Эшафот – что? Топор свистнет – и все, отмучился. А вот костер – это другое дело. Это долго, мучительно и больно. За такими делами и мыслями я пришел к самому финалу унизительного действа. – Госпожа де ла Мале. – Клерик протянул свиток Луизе. – Рад знакомству. – Не могу сказать того же, – холодно произнесла Лу. – Какой в этом смысл, господин служитель храма? – поинтересовался Гарольд. – Ведь если мы, с ваших слов, присвоили имена благородных, то могли и бумаги подделать, не так ли? – Поверьте, смысл есть, – заверил его Август Туллий. – Я никогда и ничего просто так не делаю. Молодой человек, остались только вы. Он обратился ко мне, я, не слишком торопясь, спустился вниз и протянул ему бумагу. – Назовите себя, – потребовал клерик. – Барон Эраст фон Рут из Лесного края, – твердо и громко произнес я. – Третий сын барона Йохима фон Рута. – Прекрасно. – Клерик поднес бумагу к глазам. – Прекрасно. Спасибо, барон, к вам вопросов больше нет. И соврал, подлец. Оказались у него вопросы. Когда я забирал документ обратно, он заметил у меня на пальце перстень, подаренный Рози. – Мм, – прищурился Август Туллий. – Перстень двух душ. Как интересно. – Не запрещено, – ответила вместо меня Аманда. – Данный ритуал разрешен как Храмом всех богов, так и орденом Истины. – Сей ритуал разрешен, но не поощряется, – поправил ее клерик. – Это ваш перстень, мистресс Грейси? Вы подарили его барону фон Руту? Почему тогда я не вижу у вас на пальце парного к нему предмета? – Нет, не мой, – не стала врать Аманда. – Кто вам подарил это украшение? – буквально просверлил меня глазами клерик. – Это вас не касается, – медленно и членораздельно сказал я ему, не отводя взгляда от его лица. – Вы хотели выяснить, кто я? Вы это узнали. Не стоит переходить границы дозволенного, господин клерик. – Границы дозволенного мне знаю только я, – мягко, почти по-отечески, сказал клерик. – И поверьте, фон Рут, они таковы, что узнай вы их, то сейчас вели бы себя по-другому. Так кто та, кому вы присягнули на верность? Не скажу. Вот из принципа – не скажу. – Эраст, да выдай ты ему эту тайну, – посоветовала вдруг мне Луиза. – От этого господина воняет псиной, мне скоро уже дурно станет от этого смрада. – И то, – поддержал ее Гарольд, в его голосе почему-то была толика злорадства. Клерик не мог ее распознать, но я-то провел с ним бок о бок целый год. – Скажи – и пусть он выметается. – Парный перстень носит на своей руке мистресс Рози де Фюрьи из Асторга, – неохотно сказал я. – Ай да барон! – присвистнул Форсез и, судя по звуку, хлопнул себя ладонями по ляжкам. – Однако! Эраст, не забудь прислать приглашение на свадьбу. – Дочь Гастона де Фюрьи? – уточнил Август Туллий, дождался моего кивка и кисло произнес: – Мои поздравления. Вы выбрали себе недурственную партию, молодой человек. Если еще точнее, вам крайне повезло. – На этом, надеюсь, все? – уточнил Гарольд. – Наша беседа закончена? – С вами – да, – улыбнулся, показав желтоватые мелкие зубы, клерик. – Но вот с этими людьми – нет. Его палец указал на трех наших спутников, не имеющих документов и стоявших за спиной Монброна. – Они с нами, – пояснил Гарольд. – И все, что вы хотите узнать о них, вам скажем мы. – Да? – обрадовался клерик. – А кто они вам? – Слуги. – Гарольд пожал плечами, как бы говоря: «Ну а кто же еще?» – Чудно, – потер ладони Август Туллий. – Вон тот – чей слуга? Он указал на Жакоба. – Мой. – Я уверовал в магию имени моей нареченной. Глаза у меня есть и чутье – тоже, этот крысюк если и не струхнул при упоминании фамилии Фюрьи, то точно преисполнился почтения. Чего-то я еще не знаю про семейку моей невесты. – Я нанял его в Центральных королевствах, все честь по чести. – Хорошо, – покивал клерик и указал на Фришу. – А это чья служанка? Явно же не ваших спутниц, не носят горничные мужских нарядов. – Горничные – нет, а девки – да. – Фальк поднялся со скрипнувшего стула. – Это моя служанка, назовем ее так. У меня, господин клерик, мужской силы хоть отбавляй, а девок в лесах да на горах не всегда сыщешь. Вот я и подрядил эту, чтобы, значит, ее… Он облапил Фришу и начал мять ее груди. Та все поняла верно, залилась смехом и начала тереться об него спиной. – Ну, предположим, – усмехнулся Август Туллий. – А этот, стало быть… – Мой слуга. – Гарольд прекрасно понимал, что лезет в ловушку, но уступать это право никому не собирался. Если к кому из нашей компании и могут быть вопросы, то только к нему. – Ваш, – обрадовался клерик. – Так-так. А вчера он весь день при вас был? – Да, – коротко ответил Гарольд. – Значит, весь день, – повторил клерик и скомандовал Силиусу: – Давай сюда скупщика. Минутой позже два стражника ввели в трапезную невысокого курчавого человека с расквашенной физиономией. – Ну. – Август Туллий подошел к нему. – Что, Софрус, память тебе освежили? – Да, господин клерик, – пробормотал человек и сморщился, видно, от боли. – Вот и хорошо, – потрепал его по щеке Август Туллий. – Так кто тебе вчера продал тот предмет, который мы у тебя нашли? Посмотри на этих людей – кто-то из них? Но помни – орден Истины всегда видит ложь. Тебя и так ждет незавидная судьба, так что не усугубляй. Если этот человек здесь есть, укажи на него. Если его нет, не вздумай показать на невиновного. – Да есть он тут, – пробормотал курчавый. – Есть. – Который? – цепко спросил клерик и отдал приказ стражникам: – Отпустите его, пусть пальцем покажет, чтобы никакой ошибки не было. – Вон тот. – И палец скупщика указал на Флика. Ну, что и требовалось доказать. – Что и требовалось доказать, – тут же, дублируя мои мысли, удовлетворенно произнес Август Туллий. – В каком часу это было? – Вечером, перед закатом, – вновь сморщился кучерявый. – Я лавку закрывал уже. Флик стоял ни жив ни мертв. – Не сходится, – довольно повел носом клерик. – Все сходится, – подала голос Аманда. – Его светлость виконт Монброн сказал, что слуга был с ним весь день. Про вечер речь не шла. – Все так, – неожиданно отмер Флик. – Весь день я находился при хозяине. Да и как по-другому – мы были в дороге. А вечером он отпустил меня город посмотреть. Не ожидал. Выгораживает он Гарольда, а себя, по факту, топит. – Мистресс Грейси, не следует оправдываться перед этим господином, – рявкнул Монброн. – Наше право крови… – Пусть будет так, – как будто не слыша его, клерик запустил руку под плащ. – Так, значит, ты отправился в город? – Да, – пробормотал Флик. – И продал там нашему славному Софрусу вот эту вещицу. – Жестом фокусника Август Туллий извлек из-под плаща руку с блеснувшим в ней перстнем. Какой идиот! Боги, сколько там вас всех есть, какой же Флик идиот! Продать вещь, взятую у разбойника, в ближайшем городе! А главное – незнакомому скупщику! Это просто верх глупости! – Да, – еле слышно произнес Флик. Еще и признать свою вину! Надо было в отказ идти – не знаю, не видел, не я, не мое. Нет, далеко еще ворам из Центральных королевств до профессионалов из квартала Шестнадцати висельников. – Вот и славно, – расплылся в улыбке клерик. – А теперь потрудись рассказать нам всем, каким образом к тебе попал именной перстень верного служителя ордена Истины, отца-наставителя Стрампа, который был зверски убит месяц назад.