Она раздумывает над моими словами. Смотрит на мою визитку. — Из женщин только вы бываете здесь каждый день, — вздыхает она. — Остальные все мужики. Я киваю. Наконец она берет визитку. Держит ее в руке, словно не знает, что с ней делать. — Послушайте, — Я еще на шаг приближаюсь к ней. — Сейчас вы должны быть предельно сосредоточены на судебном процессе. Но после, если вы все-таки захотите… рассказать свою историю, я могла бы помочь вам изложить ее так, чтобы вас это устроило. Мы могли бы написать ее вместе. На лице девушки появляется скептическое выражение. — И что это значит? — Я пришлю вам готовую статью. Перед тем, как мы ее опубликуем. Вы с ней ознакомитесь, и если вам что-то не понравится, мы это перепишем, — заверяю я и смотрю на нее. — Клянусь. Перевирать факты мы не станем. Я выдерживаю ее взгляд, стараясь игнорировать шум крови в ушах. Я обещаю заручиться ее одобрением. Таких обещаний мы никогда не даем, никогда на это не идем. Я словно наяву слышу вопли Хью, моего босса. Но ведь это неординарный случай. Хью меня поймет. — Если я соглашусь, вы мне заплатите? — Она утыкается взглядом в пол, словно стыдится своего вопроса. — Нет, я не в том смысле, — бормочет она. — Просто я… мы не богаты. Мы ступили на опасную территорию. Я не вправе это обговаривать. Во всяком случае, пока судебное разбирательство не завершено. Но она сама меня нашла. И другого шанса мне может не представиться. Я делаю глубокий вдох. — Мы могли бы вам заплатить. Но давайте не будем сейчас это обсуждать. Только я умолкаю, оживает динамик в углу туалета. Голос секретаря призывает нас вернуться в зал судебных заседаний. Девушка протяжно вздыхает. — Послушайте, — говорю я. — У вас есть моя визитка. Будет желание, позвоните мне, когда все это кончится. Там мой мобильный. Звоните в любое время дня и ночи. В любое. Мы с вами обсудим формат статьи, и я отвечу на все ваши вопросы. Никаких обязательств. Хорошо? — Помолчав, я добавляю: — Если не хотите с нами связываться, ваше право. Решите обратиться в другую газету, я постараюсь помочь вам советом, если пожелаете. Вопли Хью все еще звенят в ушах. «Ты что — спятила, Уилер? Может, дашь ей телефон редакции «Гардиан»?» Я заглушаю его крик. Надо сосредоточиться на девушке. Моя визитка по-прежнему у нее в руке. — Но если вы все же пожелаете дать интервью мне, мы будем действовать так, как я сказала. Напишем статью вместе. Диктовать будете вы. Для собственного спокойствия вы могли бы взять с собой кого-нибудь. Кого-нибудь из подруг. Или следователя, который вел ваше дело. Старшего инспектора Картера. Уверена, он согласится. Она смотрит на меня. Я предположила верно: Картер по-доброму отнесся к ней, завоевал ее доверие. При его упоминании она смягчилась. Я глубоко вздыхаю, пытаясь игнорировать голос Картера, что теперь гремит в ушах. Он спрашивает, какого черта я делаю, вовлекая его в аферу с интервью. — Ладно, — соглашается девушка. — Может быть. Срок: 34 недели Хелен Рабочие ушли на выходные. Дэниэл снова вернулся домой рано, в хорошем настроении. Что-то мурлычет себе под нос, смешивая для меня «Сидлип» с тоником. Я настроена решительно: на этот раз у нас будет приятный вечер. Я с удовольствием предвкушала, как мы будем отмечать годовщину нашей свадьбы в этом году, до рождения ребенка. Честно говоря, праздник нам нужен. Мы стали чаще срываться друг на друга — из-за ремонта, из-за курсов для беременных, из-за денег. Нам нужно побыть вдвоем, рассудила я. По-настоящему побыть вдвоем, только он и я. Дэниэлу я сказала, что забронировала для нас столик в модном ресторане, где, я знала, ему понравится. Но он настоял, чтобы мы остались дома. Я, конечно, расстроилась, хотя виду не подала. Мне хотелось, чтобы мы куда-нибудь пошли, сменили обстановку. Хотелось, чтобы этот вечер стал особенным. Но не спорить же из-за этого с мужем. Я уступила. Дэниэл заявил, что сам приготовит ужин. Кулинария не его конек, но по натуре он методичен, соблюдает правила. Строго следует рецептуре, и обычно блюда у него получаются вкусные. Чуть раньше, я заметила, он смотрел в Интернете, сколько по времени нужно запекать баранью лопатку. Дэниэл постарается накормить меня мягким мясом. В том, что касается моего здоровья и здоровья нашего малыша, он готов в лепешку разбиться. Меня это умиляет. Я вижу, как он из кожи вон лезет. Отскоблил стол, разложил на нем сервировочные коврики, зажег свечи. Убрал с пола полиэтиленовую пленку, придав комнате более уютный вид. — Давай я сам, — выражает он протест, когда я пытаюсь помочь. Отводит меня от стола, забирает из моих рук столовые приборы, целует меня в голову. — Пока мясо готовится, ты, может, пойдешь испытаешь новую ванну? Новая ванная — это то, ради чего вообще стоило затевать ремонт. В ней пахнет холодной плиткой и свежей краской. Мне не терпится наполнить глубокую ванну, погрузиться в теплую воду и нежиться в ней, глядя на сад. Некоторое время назад я уложила все свои новые вещи на новые деревянные полки, которые велела сделать в последний момент, после того, как увидела подобные у Серены. Вряд ли Дэниэл заметит, что несколько маленьких полочек в нашей ванной точно такие же, как у нее. Я пускаю в ванну воду и иду за книгой, которую оставила на стуле в эркере. И вдруг вижу ее. Первая мысль: какого черта она стучит в окно? Сейчас она выглядит еще более жалкой, чем обычно. Глаза воспалены. Живот торчит как-то странно, словно передо мной не беременная, а заморенная голодом женщина. Интересно, давно она там стоит, наблюдая за нами в окно? — Кто это? — кричит из кухни Дэниэл. — Кажется, Рейчел. — Что за глупости я несу? При чем тут «кажется», если я отчетливо вижу, что это Рейчел? — Рейчел? Твоя новая подруга? Что она делает здесь в такой час? — Не знаю. И только теперь я обращаю внимание на ее шею. На ней пылают, словно огромные ожоги, три красных ссадины, по размеру и форме похожие на следы от пальцев. Глаза ее налиты кровью. Дерганная, напуганная, она обкусывает кожу вокруг ногтя большого пальца. — Избавься от нее, пожалуйста. У нас сегодня годовщина свадьбы! — кричит Дэниэл. Одной рукой он придерживает кастрюлю, а сам вытягивает шею, пытаясь увидеть хоть что-нибудь из кухни. — Я помню, — отвечаю я ему, а сама взмахом руки предлагаю Рейчел пройти к крыльцу. — Только узнаю, что ей нужно. Я открываю дверь. Вблизи она производит еще более удручающее впечатление. В кои-то веки молчит. Просто таращится на меня. — Рейчел? Господи, боже мой! Что у тебя с шеей? Она открывает рот, снова его закрывает. Затем влетает в дом, быстро протискиваясь мимо меня, словно боится, что за ней кто-то гонится. Ее тревога заразительна. Я смотрю направо, налево, на дорогу, проверяя, не преследует ли Рейчел ее обидчик. Но на улице ни души. Лишь у паба на углу стоят два человека с пивными кружками в руках. Рейчел мечется по гостиной, топая по половицам. От ее тяжелых шагов в буфете звенят бокалы для виски, а наш кот Монти со страху убегает наверх. Она вытаскивает сигарету и похлопывает себя по нагрудным карманам джинсовой куртки, ища зажигалку. Я собираюсь сказать, чтобы она шла курить на улицу, но что-то меня останавливает. Рейчел возится с зажигалкой, пытаясь закурить. Наблюдая за ней, я замечаю, что руки у нее трясутся. Правая кисть отекла, стала пухлой и розовой, как кошачья лапа; на костяшках пальцев порезы. Она продолжает кружить по комнате, и я замечаю, что на другой стороне шеи у нее тоже красная ссадина — глубокая, багровая, больше похожая на ожог. От одного ее вида я содрогаюсь. Рейчел наконец удается закурить. К маминым люстрам вьется дым. Рейчел, кажется, начисто забыла про меня. — Черт, черт, вот дерьмо, — бранится она, то и дело попыхивая сигаретой. На кухне Дэниэл, я слышу, выключает радио и убавляет на плите огонь. Широким шагом он входит в комнату, перекинув через плечо кухонное полотенце. У меня такое чувство, что на моих глазах происходит автокатастрофа, которую я не в силах предотвратить. Рейчел вымученно улыбается моему мужу. — Привет. Ты, должно быть, Дэниэл? Наслышана о тебе, — говорит она и морщится. — Простите. Простите. Простите, я сама не своя. Просто… м-м… Одну минутку. Рукой, в которой она держит сигарету между указательным и средним пальцами, Рейчел закрывает лицо и опускается на корточки. Раскачиваясь на квадратных каблуках своих сапог, она тупо смотрит в стену. Дэниэл моргает, недоуменно глядя на меня. Я обреченно пожимаю плечами. Запах сигаретного дыма перебивает аромат румянящихся на плите стейков. На столе за спиной у Дэниэла оплывают свечи. — Попить принести? — через какое-то время спрашивает Дэниэл, обращая взгляд на Рейчел. Смотрит на ее шею. — Чаю или стакан… — Да, воды я бы с удовольствием выпила. Со льдом и лимоном, пожалуйста. Если у вас есть. Дэниэлу, после того, как ему заткнули рот, ничего не остается, кроме как вернуться на кухню. — Рейчел? Мне неловко оттого, что я стою, а она сидит на полу. Делать нечего, и я тоже опускаюсь на корточки. Рейчел отказывается встречаться со мной взглядом, и я вынуждена обращаться к книжным полкам, возле которых она сжалась в комочек. — Рейчел, что случилось? — умоляющим тоном спрашиваю я. Она морщится, словно я надавила ей на открытую рану. Хрипло отвечает: — Повздорила с одним типом. — С… отцом ребенка? — нерешительно уточняю я. — Это из-за того, что ты ему сообщила? Рейчел качает головой. Что это значит: «нет» или просто не хочет говорить об этом? Трудно сказать. Мой взгляд снова падает на ее шею, и я невольно трогаю свою. Ее кто-то избил. Молодую беременную женщину. Уму непостижимо. В моем мире это немыслимо. Но где-то, вероятно, дела обстоят иначе. Я открываю рот, на ходу придумывая очередной вопрос, но тут в комнату возвращается Дэниэл со стаканом воды в руке. Смущаясь, он дает стакан Рейчел, смотрит на ее живот. Та неуклюже, пошатываясь, поднимается с корточек и берет стакан левой рукой. Правая безвольно падает вниз. Она тихо благодарит и устремляет взгляд мимо Дэниэла на накрытый к ужину стол, на свечи, создающие приглушенное освещение. — Я вам помешала, да? — спрашивает она. — Вы так и скажите. — Нет, нет, — спешу успокоить ее я. — Вовсе нет. Дэниэл хмуро смотрит на меня. Рейчел опускает голову в ладони и начинает всхлипывать. Плечи ее вздрагивают, дыхание судорожное. Она раскачивается взад-вперед на каблуках, роняя на пол пепел с сигареты. Я подхожу к ней, робко обнимаю за плечи. Не поднимая головы, она стискивает мою руку. — Хелен, можно я останусь у вас на ночь? Ну, может, на пару ночей? — Конечно. Конечно, можно, — не раздумывая отвечаю я. В ее лице отражается столь искренняя благодарность, что я невольно отвожу глаза. А на Дэниэла не смею и взглянуть. — Рейчел, присядь, пожалуйста. Мы сейчас все вместе поужинаем, — говорю я и все-таки поднимаю взгляд на мужа. — Дэниэл принесет тебе пакет замороженного гороха… чтобы снять отек. Дэниэл молча поворачивается и возвращается на кухню. Я веду Рейчел к дивану. Она закуривает новую сигарету. Руки у нее дрожат уже меньше. Я беру со стола закусочную тарелку и подставляю ее под сигарету, с которой падает пепел.