Кажется, Иен тоже собрался последовать за мной, но я остановила его взглядом. Джаред пропустил меня с невозмутимым видом. — Она все время чем-то недовольна, — негромко сообщил мне Джеб по пути к норе. — Ты себя тихо вела, а эта постоянно чего-то требует: еды, воды, подушку. И угрожает: «Ищейки вас найдут!» — и все в таком духе. Брандт еле сдерживается. Она его уже довела. Я кивнула. Меня это ни капли не удивляло. — Бежать, правда, не пыталась — много болтовни, мало дела. Как увидит оружие, сразу затихает. Я поежилась. — По-моему, ей до чертиков хочется жить, — пробормотал Джеб себе под нос. — Ты уверен… что это надежное место? — спросила я, когда мы зашли в темный, извилистый коридор. Джеб хмыкнул. — Ну, ты-то дорогу не нашла. Иногда самый надежный способ спрятать вещь — оставить ее на виду. — У нее мотивация посильнее моей. — Ребята глаз с нее не спускают. Не волнуйся. Мы почти пришли. Сколько раз я поворачивала за этот угол, ощупывая внутреннюю часть острого выступа, совсем как сейчас? Я никогда не шла по внешней стене. Она была неровной, с торчащими острыми камнями — я боялась споткнуться и поставить синяк. И потом, тут было короче. Когда мне впервые объяснили, что туннель вовсе не изгибался буквой «г», а разветвлялся буквой «у» — то есть от основного туннеля отходили два ответвления, — я почувствовала себя одураченной. Джеб прав: иногда самый надежный способ спрятать вещь — оставить ее на виду. В минуты отчаяния, когда я задумывалась о побеге, мне и в голову не приходило, что эта нора, тюрьма, этот темный и мрачный угол, этот каменный мешок, в котором меня похоронили… Да что там, даже умница Мел не догадалась, что меня держали в нескольких шагах от выхода! К тому же существовал и другой выход: крохотный — по нему приходилось ползти на четвереньках. Когда меня привели в пещеры, я шла, выпрямившись в полный рост, потому-то и не искала нору. И потом, я с самого начала держалась подальше от больницы и никогда не изучала закутки владений дока. Знакомый, хотя и полузабытый — словно из прошлой жизни — голос прервал мои размышления. — Не пойму, как вы еще живы, с таким-то питанием. Фу! — Какой-то пластиковый предмет ударился о камень. За углом показался голубой свет. — Вот уж не думала, что люди додумаются заморить кого-то голодом. Слишком сложный план для таких тупоголовых созданий. Джеб хмыкнул. — Должен сказать, ребята меня впечатлили. Удивляюсь их терпению. Мы свернули к освещенному тупику. Аарон и Брандт сидели с оружием в руках на довольно большом расстоянии от конца туннеля, где расхаживала Ищейка. — Наконец-то, — с облегчением пробормотал Брандт. Печаль проложила глубокие морщины на его лице. Ищейка остановилась. Я удивилась тому, в каких условиях ее содержали. Вместо того чтобы поместить ее в крохотную неудобную нору, ей предоставили относительную свободу, отдав целый конец туннеля. На полу у дальней стены лежали матрас и подушка. Неподалеку валялся пластиковый поднос, опрокинутая суповая миска и корешки хикамы. Немного супа пролилось на пол. Стало понятно, что это был за шум — она выбросила еду, хотя, судя по всему, сперва немного подкрепилась. Я смотрела на эту, в некотором роде человеческую, картину и ощутила странную боль под ложечкой. «За что нам такие мучения?» — мрачно пробормотала Мелани. — Оставить вас с ней на минуту? — спросил Брандт, и боль подступила снова. Говоря обо мне, Брандт никогда не использовал местоимения женского рода, как и все остальные, за редким исключением… — Да, — прошептала я. — Осторожно, — предупредил Аарон. — Она та еще злючка. Никто не двинулся с места. Я кивнула и в полном одиночестве направилась в конец туннеля. Злобный взгляд Ищейки, словно холодные пальцы, ощупывал мое лицо. Грубая ухмылка исказила ее черты. Ни у одной Души я не видела подобного выражения. — Ну что же, здравствуй, Мелани, — поддела она меня. — Что так долго не заглядывала? Или твои приятели решили, что тебе удастся меня разговорить? Что я выдам все секреты лишь потому, что у тебя в глазах отражается несчастная Душа, которой промыли мозги и заткнули рот? — Она хохотнула. Я медленно приблизилась к ней, стараясь убедить себя, что ненависть, сотрясающая мое тело, не имеет ко мне никакого отношения. В двух шагах от нее мое тело напряглось, готовое броситься бежать. Ищейка не проявляла агрессии, но расслабиться я не могла. Эта встреча ничем не напоминала разговор с Ищейкой на шоссе — не было привычного ощущения безопасности, как при разговоре с доброжелательными представителями нашего рода. И снова меня пронзило странное предчувствие, убеждение, что она переживет меня, переживет надолго. «Это смешно. Задавай свои вопросы. Ты уже придумала, что спросить?» — Так что тебе надо? Или ты получила персональное разрешение на убийство? — прошипела Ищейка. — Меня зовут Анни, — сказала я. Едва я раскрыла рот, она слегка отпрянула, — словно ожидала, что я закричу. Похоже, мой тихий ровный голос расстроил ее куда сильнее, чем крик, на который она рассчитывала. Не обращая внимания на злобный взгляд круглых, навыкате, глаз, я изучила ее лицо. Грязное потное лицо покрывали разводы красной пыли. Если не считать этого, на нем не было никаких отметин. Я снова ощутила странную боль. — Анни, — бесцветным голосом повторила она. — Ну и чего же ты ждешь, Анни? Тебе дали добро задушить меня голыми руками? Или воспользуешься моим пистолетом? — Я не собираюсь тебя убивать. — Допрос устроишь? — ехидно поинтересовалась она. — Где твои инструменты для пыток, человек? — Я не причиню тебе боли, — поморщилась я. Неуверенность, мелькнувшая в ее взгляде, спряталась за очередной ухмылкой. — Тогда зачем меня здесь держат? Или они считают, что меня можно приручить, как тебя? — Нет. Просто тебя не стали… убивать, не посоветовавшись со мной. А мне захотелось с тобой поговорить. Ее веки прикрыли выпученные глаза. — И что ты собиралась мне сказать? — Я сглотнула. — Скажи мне… — Я не могла найти ответа на один-единственный вопрос. — Зачем все это? Зачем ты продолжила поиски? Зачем так упорно меня выслеживала? Я бы никому не причинила вреда. Я лишь хотела… найти свой путь. Она привстала на цыпочки, заглядывая мне в лицо. Сзади кто-то шевельнулся, но тут Ищейка заорала: — Потому что я была права! Более чем! Посмотри на них! Шайка убийц! Ишь, затаились! Я так и знала, что ты побежишь к ним! Что станешь одной из них! Я же говорила! Предупреждала! Внезапно она умолкла и отшатнулась, глядя мне за спину. Я не стала оборачиваться. Джеб же сказал: «Как увидит оружие, сразу затихает». Ищейка пыталась отдышаться, а я изучала выражение ее лица. — Но тебя не стали слушать, и ты заявилась сюда одна… Ищейка не ответила, отступила на шаг, и по ее лицу пробежала тень сомнения. Теперь она выглядела какой-то уязвимой, словно мои слова сорвали щит, за которым она пряталась. — Тебе ведь так и не поверили, верно? — Отчаяние в ее глазах подтвердило мои слова. — Так что скоро искать перестанут: тело не найдут, и поиски прекратятся. Мы будем осторожны, как всегда. Нас не отыщут. Вот тут она по-настоящему испугалась — поняла, что так и будет. А я вздохнула с облегчением: с моей семьей, с моими близкими ничего не случится. Я была права. Им ничто не грозит. И все-таки сердце сдавила тяжесть. У меня не осталось вопросов. Как только я уйду, она умрет. Дождутся ли они, пока я отойду подальше, чтобы не услышать выстрела? В пещерах такое эхо, что придется отбежать очень далеко… Я посмотрела на искаженное злобой и страхом лицо. Как же я ее ненавижу! Видеть не могу! Но сила моей ненависти не позволяла ей умереть. — Не знаю, как тебя спасти, — тихо шепнула я. Почему-то мне показалось, что я вру. — Не знаю, смогу ли я что-нибудь придумать. — С какой стати тебе меня спасать? Ты одна из них! — Но в глазах Ищейки загорелась надежда. Джеб был прав. Все эти пустые слова, угрозы… Она просто хотела жить. Я рассеянно кивнула, соглашаясь с ее обвинением. — И все-таки это я, — пробормотала я. — Я не хочу… не хочу… Как закончить предложение? Я не хочу, чтобы Ищейка умерла? Нет, не так. Я не хочу… ненавидеть Ищейку? Не хочу желать ей смерти? Если она умрет, в этом будет и моя вина. Если бы я на самом деле не желала ей смерти, нашла бы я способ ее спасти? Неужели ненависть не позволяет мне отыскать ответ, и смерть Ищейки останется на моей совести? «Ты спятила?» — занервничала Мелани. Она убила моего друга, застрелила его посреди пустыни, разбила сердце Лили. Она угрожала моей семье. Пока она жива, она опасна — для Иена, для Джейми, для Джареда. Ищейка сделает все, что в ее силах, чтобы покончить с ними. «Вот именно», — согласилась Мелани. «Но если она умрет, а я не стану ее спасать… кто я тогда?» «Анни, не теряй головы. Это война. На чьей ты стороне?» «Ты знаешь ответ». «Знаю. И ты знаешь, кто ты».