Сделал с десяток шагов и снова стоял и стоял во дворе, но разве что в этот раз действительно начал что-то чувствовать: – Ваше высочество! Оно здесь! – Я тебе больше скажу, – громко отвечал ему Рашингава, – оно здесь было всё время и его было много. Ты просто не хотел чувствовать его. – Невозможно! – Поверь мне. Снова Элайн испытал страх, снова нечто перед ним сконцентрировало всю злобу, какая находилась в этом мире. – Оно прямо передо мной! – Я знаю. Тёмное облако увеличивается и густеет. Возможно, оно готовится напасть на тебя. – Но я не понимаю, ваше высочество! Я и раньше чувствовал это. До проклятия. Три-Алле с этим никак не связано. Так почему мы здесь? – Есть гипотеза, которую надо проверить. – И в чём она заключается? – Внимание, Элайн. Сейчас я хочу, чтобы ты оборонялся сам, – Рашингава говорил громко и отчётливо, но теперь заговорил менее внятно: – Валери? Нет, только не пытайтесь молиться за него. Он должен учиться справляться сам, без чьей-либо помощи. Уоррен взрастил два клинка сравнительно быстро. Нечто дышало злобой возле его лица, пыталось заглянуть в невидящие глаза. Но Элайн стал смелее, потому что теперь чувствовал и пришедшего друга. Внезапно голова Уоррена откинулась так сильно, что он не устоял на ногах. Уже в падении ощутил боль. Щёки и лоб закровоточили; что-то взобралось на него, и Уоррен знал, куда бить. Через мгновение он уже поднимался на ноги. Тишина давила на уши, но именно благодаря ей Элайн сосредоточился на ощущении сопротивления клинку. Сопротивление действительно было! На кратчайшее из мгновений увяз, а затем и заскользил клинок после удара. Это значило, что противник – неоднородное существо с пористой, сложной оболочкой в одном месте и плотной твёрдой поверхностью совсем рядом. – Оно оформилось? – спросил Элайн в сторону. – Относительно. – Я исцелю его? – спросил Брайан у Рашингавы. Похоже, что тот кивнул, потому что лицо Уоррена овеяло теплом и зазудело от стягивающихся ран. – Оно ещё здесь. Ты не расслабился? – снова громко спросил Рашингава. – Нет, я его чувствую. – Взрасти ещё что-нибудь, но на сей раз больше и мощнее. Я вижу, что атаки на тебя не так уж сильны, но нет доказательства… о!.. Уоррен ощутил, как новый взращённый крест растапливает снег, сминает под собой землю и буквально врезается в неё до приличной глубины. Перебрал с размерами и весом. – Сомневаюсь, что после такого они будут нападать, – недостаточно громко сказал Рашингава, но Уоррен был сосредоточен на его голосе и всё понял. – Я могу уходить? – Нет, теперь важно не уходить! В мирное время Уоррен ещё никогда не ощущал себя настолько обессилевшим. Казалось, что дуновения ветерка достаточно, чтобы свалить его с ног. А Рашингаве раз за разом что-то было нужно! – Только не молись! – снова закричал Рашингава. И Уоррен остался недвижим и с абсолютно пустой головой от крайней усталости. Сколько всё это продолжалось, он не знал. Но когда лучи солнца сошли с его лица, он, не спрашивая разрешения, пошёл прочь, на ходу бросив чёрную ленту принцу. Рашингава вздохнул и, когда Уоррен двинулся в сторону Мэйнери, принц стал что-то объяснять Брайану. Последний скоро нагнал друга и передал слова принца: – Эксперимент удался. Всё подтвердилось. – Не знаешь, как он получает информацию, когда при нём почти ничего нет? – О, это сложно. Я объясню тебе однажды. – А ты откуда знаешь? – Роджер рассказал. – А он откуда узнал? – У Даймонда спросил. Ты знаешь, Роджер не боится показаться тупым. Особенно перед… – А принц Лайт как узнал? – Это объяснить ещё сложнее. – Вкратце? – Даймонд приглядывает за Рашингавой, а тот отслеживает методы нашего Лайта. Методы одного дают идеи другому и наоборот. – Ты прав, понятнее не стало. Рашингава тебе рассказал о… – О том, что мы с тобой частично полуперевёртыши? Я и раньше догадывался. Даймонд – такой же, как ты. Однажды Чайна Циан упомянула, что он в полтора раза тяжелее большинства крылатых. А вот Сапфир – нет. Рэйн – да, но с ним всегда всё не так. Старый Макферст был слегка тяжеловат, Нортвизор и Лейменгрин летать не слишком любили. Но наш Стефан Вир просто удивителен в этом плане. Гигантская плотность и энергия у этого парня. Как только не облучает всё вокруг – огромный вопрос. Но всех их защищает магия. Не магия церкви, ты не подумай. Роджер говорил, Нортвизор особенно ярко презирал магию и тем заметнее злился, когда пользовался ей. Но приходилось. – Почему?.. – Уоррен вздохнул. – Почему никто не удосужился хотя бы намекнуть? – Потому что проблемы, которые мы получаем после падения – это наша кара, друг. Никто из них не считал, что вправе раскрывать нам глаза и таким образом облегчать нашу участь. Ты бы и сам это понял, если бы не был так утомлён. – Вероятно. – Знаешь, что ещё сказал мне Рашингава? Сказал, что наш Бог – это проявление одного из законов этого мира хотя бы потому, что его чудеса схожи, повторяются и прочее. Редкий случай, когда кто-то, подобный ему, почти прав. – Да тут слова можно местами поменять, и получится привычный текст из священных книг, – усмехнулся Уоррен и быстро выпалил: – Я должен увидеть Эссу. – Понял, – остановился Брайан. – Не понял. Совсем, – простонал Уоррен. – Но возвращайся в Нью-Лайт. В Мэйнери мне ничего не грозит. – Я только должен убедиться, что ты до него доберёшься. – Хорошо. Уоррен дошагал до клетки вокруг дворца и протиснулся между прутьями. Брайан ушёл. – Принцессы нет! – первое, что он услышал в Мэйнери. – Куда она делась? – сощурился Уоррен на порядком взволнованную камеристку. – Она пришла в себя и послала меня найти кого-нибудь для слежки за вами, но когда я вернулась, она исчезла. Ни её, ни каких-либо следов нет. Я очень волнуюсь! Где она? Уоррена уже почти привычно потянуло за нити в сторону. Разве что на этот раз ещё одну нить будто привязали к самому сердцу, и тянуло с болью, колющей и глухой одновременно. Что-то, несмотря на бессилие, повелело ему бежать. И он бросился к Эссе даже не думая, куда именно бежит. Лишь по дороге понял, что обогнал Брайана и тот зачем-то понёсся за ним следом. Уоррен ощутил, что не успевает. Перед внутренним взором встала башня – один из тех домов четвёртых улиц, жизнь в которых обещалась быть такой современной. Верхние этажи там соединены мостками. И сейчас, в быстро сгущающихся сумерках, Эсса на краю одного из них почти не видна. Он уже свернул на эту улицу, но не успевал ни добежать, ни подняться наверх, туда, где темнела фигурка в красивых тонких одеждах. Он ощутил, как в Эссе исчезает жизнь уже теперь, когда она ещё там, наверху, за мгновение до прыжка. Мгновение – и Эсса отталкивается ногами от моста. Сердце Уоррена не умерло, оно отказалось верить в смерть. Вне всех "невозможно" и "так не бывает" расстояние сократилось, и Эсса вдруг оказалась в его руках. Каким-то чудом. Он лишь понял, что схватил её высоко в воздухе, не смог проконтролировать скорость и уронил принцессу крови в проулке, после чего с размаху врезался в стену очередного дома плечом. Хруст в надплечье отозвался нестерпимой болью. Но едва оторвавшись от стены, Уоррен пошёл к Эссе. Её лицо не пострадало, но по волосам потекла пугающе красная кровь. Уоррен исцелил её, затем без сил опустился в снег и притянул к себе жену. Его душили рыдания, но он скоро смог подавить их. Ему слишком важно было снова посмотреть в лицо Эссы. Она впервые выглядела потрясённой, но и опустошённой, мрачной, серой, тихой и почти бездыханной. Это означало, что она, кажется, наконец-то начала принимать возможность смерти всерьёз. Она молчала и смотрела вниз невидящим взглядом, но хмурилась, пытаясь что-то понять. – Почти никто ничего не видел – вам повезло, – раздался над ухом голос Брайана. – За поворотом улица Эйлин Фог, там есть павильон, куда нас с радостью впустят. Вы можете встать? Уоррен с трудом поднялся и крепко прижал к себе Эссу. Она двигалась так, будто в неё вселился безразличный чужеродный дух. Шла, обнимая его за талию одной рукой, но как прежде хмурилась и смотрела в одну точку. Ещё никогда её кожа не была такой серой, глаза такими бесцветными, а сама она – такой серьёзной и подавленной. Брайан шёл впереди и действительно привёл их в какую-то чистую, тёплую комнату без окон, где были шкафы, мягкие диваны, пледы, зеркала и дверь в уборную. – Я хочу знать, что произошло, – как-то очень строго сказал Брайан, когда Эсса села. – Её высочество ненавидит свою жизнь и не прочь с ней покончить, – тихо ответил Уоррен. – Частично из-за того, что у нас нет детей. Частично из-за того, что Классик изменил её. – Бред какой-то, – нахмурился Брайан, опустил голову, потоптался на месте. После недолгого молчания он заговорил снова: – Почему сейчас?