– И что же это? – спросил Брайан, прищурившись. – Судя по ощущениям, что-то большое и очень дружелюбное, – не прекращая улыбаться, ответил Уоррен. – Всегда бы так. И рука совсем не болит. – Оно ушло? – Да. – Ваше высочество, вы замечали рядом с ним что-то подобное раньше? – обратился Брайан к Эссе. – Да, иногда в шаге от него вещи приходят в движение, например, сдвигается с места или наклоняется чашка с шоколадом. – Я не замечал, – покачал головой Уоррен. – Ты замечал, но всё время слишком занят, чтобы обратить на это должное внимание. Однажды ты при мне посмотрел на цветы в вазе рядом с тобой, когда они зашелестели и задвигались. Но ты отвернулся и продолжил читать. А ещё… и в нескольких шагах от тебя тоже что-то иногда случается. Просто для тебя это как будто не важно. Но разве это не важно? Оно трогало твои волосы! – Я не чувствовал ничего плохого в такие моменты. Значит, либо не стоит обращать внимания, либо следует вознести молитву во славу Единого. – А по-моему, это хороший знак, – вдруг улыбнулся Брайан. – Теперь я почти уверен, что защита пройдёт успешно. – Незримому потребовалось показать себя, чтобы ты набрался мужества? Ну-ну. – Уоррен, перестань издеваться над Валери, – почти не разжимая губ, потребовала Эсса. На следующий день Уоррен позвал обоих близнецов в Три-Алле для сопровождения. Убил три свечи, но сумел самостоятельно убрать из дворца Санктуариев проклятие. – Удивительно! – вскричал Роджер, когда Уоррен озвучил сделанное. И тут же добавил: – Но странно. Твой дар будто работает в разное время с разной силой. – Я беспомощен перед той почти разумной силой, которая нападает на меня здесь, но тьму проклятия способен убрать. А сегодня… повезло. Проклятие в Три-Алле вернулось, но несколько дней там было тихо и спокойно. Всё больше и больше народу начало замечать, что возле Уоррена будто бы существует кто-то невидимый. Полнокровные либо отмалчивались, либо говорили о том, злая или добрая сущность находится рядом. Но Уоррен чаще всего ничего не чувствовал. И, закономерно, однажды его вызвали на встречу с коллегией кардиналов и долго, подробно расспрашивали, записывая каждое слово. Когда Брайан забирал его поздним вечером, Уоррен ощущал себя так, будто его голову, сердце и душу подвергли безболезненной, но утомительной и при этом зрелищной вивисекции. – Мне показалось, что они горят желанием запереть меня в какой-нибудь келье навсегда, – пожаловался Уоррен другу. – Тебе не показалось, – весело отозвался Брайан. – Чудо, что они тебя не заперли. Могли бы пристать к тебе из-за неканоничности твоих отношений с Единым и провозгласить, что тебе необходимо прочитать пару-тройку десятков томов выдержек из священных текстов. – Но отпустили. – Даже они понимают, что тебе отбывать в расположение через пару дней и завершать последние приготовления к защите. – Да, – Уоррен сразу подумал об Эссе. Как только он улетит в лагерь, начнётся эвакуация мирных жителей. Большая часть империи отправится на Соно-Мэйн и будет расселена по специально подготовленным пределам. Уайт-принц останется поддерживать защитные системы столицы, а остальные Бесцейны будут эвакуированы. И Эсса в том числе. Уже послезавтра наступит время прощания… – Ты готовился к этому так упорно, ты так умён и так быстр, Уоррен! – вместо слов прощания говорила Эсса через два дня. – Я знаю, что ты в очередной раз подчеркнёшь свои достоинства на этой защите. И вернёшься целым и невредимым. Уоррен только кивнул. Ему пришлось бороться с собой, чтобы не начать возражать, спорить с принцессой и тем задержать её подле себя хотя бы на одну лишнюю четверть свечи. Она ушла, разок обернувшись и помахав рукой. Её улыбка была искренней, кажется… На Соно-Мэйн Эссе предстояло прожить примерно два лунных периода. Для Бесцейнов и приближённых семьи принц Мэйн оставил свой замок. Тот самый. Однако другим не так повезло, и абсолютному большинству предстояло провести время защиты в подземных городах-пределах. Хорошо освещённые и подготовленные для жизни всех четырёх видов, они, тем не менее, угнетали Эссу, потому она не часто приезжала туда в первое время. Однако знала, что едва прибудут первые слепки с защиты, и отец с Фенимором всё просмотрят, ей нужно будет отвезти их совсем не ретушированными узкому кругу избранных. Её будут ждать жёны, матери и дочери членов принсипата. Пусть обрезанную версию, с красивыми падениями и воодушевлёнными, но усталыми лицами бойцов транслируют всем остальным. А этим женщинам нужно знать всё до конца. Только весь материал позволит оценить масштаб жертв и то, во что обойдётся защита империи. Принцессе империи Хисуи Соно необходимо всё это знать – она помогает удерживать экономику на плаву. Но ещё остаются любящие женщины… эрцеллет герцога Ги очень переживает за мужа, хотя считается, что переживать следует только за его врагов. Берилл Накханская очень привязалась к пределу супруга и беспокоится не только за мужа, но и за детей, друзей и подруг, которых приобрела за прошедшие годы. И это уже не говоря о том, что одна из её дочерей, Мэйлин, впервые участвует в битве и увидит смерть во всей отвратительной красе. Эрцеллет Санктуария Бриана удочерила девочек-перевёртышей и одна из них – Сапфирта. И она так же участвует в защите. Чайна Циан Эшберн могла бы участвовать в защите, но она беременна и вынуждена сидеть и ждать новостей, а её муж, Тони Эшберн, сражается среди ночных летящих. Ясновидящий предсказал им дочь… увидит ли малышка своего отца? Эсса и сама очень волновалась за друзей и знакомых, за старшего брата, оставшегося на Пенрине, за Уоррена… Но к тому времени, как пришли материалы, все самые масштабные и серьёзные сражения уже завершились – защита Пенрина прошла успешно. По плану ясновидящего и командующих часть войска алмазного вытеснена на Циннию и там, сообразив, что с ними играют, атакующие уже должны вспомнить о том, что такое дипломатия. Рэйн Росслей с герцогом Элстрэмом вполне возможно уже сейчас прибыли в ставку командующего инопланетян и предлагают мир и место в растущей империи Бесцейна. Но кто жив, а кто нет – ещё не известно. Эсса не стала просматривать всё с отцом, решила выспаться перед поездкой в убежище. И вот она спускается по ступеням всё глубже и глубже, а за ней несут ящики с материалами. Лиай показывает дорогу. Будь она старше на пару лет, тоже носилась бы под небесами планет второй звёздной системы. Наконец, Эсса вошла в зал, полный взволнованных женщин. Собрались, кажется, все, кто подходил к ней в год перед защитой и умолял сообщить всё, что она узнает. Некоторые повставали со своих мест. – Сейчас начнём, – громко сказала Эсса, пока её слуги вносили коробки. – Но должна передать вам слова императора. Прежде всего он сказал, что материл не обработан ни чтецами, ни анализаторами, никак и ничем. Потому если вы увидите, что кто-то что-то говорит, то велика вероятность, что мы ничего не поймём. – Я умею читать по губам! – вызвалась Чайна Циан и добавила: – Но только на всеобщем, ингрендо и верети. Дзинго и крылофитский недостаточно хороши. – Есть что-нибудь, что ты совсем не умеешь? – поразилась сидящая рядом с ней Шерил. – Не знаю. – И ещё кое-что, – взяла слово Эсса. – Там иногда не ясно, какую из армий видно, даже не смотря на ленты и значки, так что если кого-то узнаете, то сразу говорите. И просмотр начался. Эсса видела всё это и раньше – армии просто ждут. Но затем к долинам Тодрис, что южнее Ньона, спустилась гигантская, размером с грозовую тучу, полусфера – авангард армии алмазного царя. Отряд рыцарей одновременно с этим взлетел прямо вверх, навстречу. Ещё выше взлетел принц Вир – перевёртыши должны решить, что им предстоит иметь дело только с крылатыми. Принц потребовал переговоров. И увеличитель показал волевое лицо Деказруа – того самого алмазного варлорда, царя инопланетян, с которым предстоит сразиться Колину Ханту, принцу Накханы, и близнецам Си, если дела будут плохи. Деказруа оказался самым огромным, но красивым перевёртышем из всех, каких Эсса когда-либо видела. Быть может, дело в алмазных доспехах, закрывающих почти всё тело варлорда. Но варлорды не обрастают доспехами, следовательно, этот перевёртыш настолько древний, что сумел научиться взращивать не только меч, но и доспехи. А это действительно дорогого стоит. Стало быть, и мечник он куда более опытный, чем Хант и близнецы Си вместе взятые. Остаётся уповать только на то, что гении меча всё же превзойдут совершенного и древнего воина умом и ловкостью. Выражение лица Деказруа казалось милосердным, когда он обстоятельно отвечал на вопросы, но суть его ответов была ужасна: – Либо вы станете моими рабами, либо будете убиты все до одного. А затем Деказруа уничтожил ближайший летшар быстрым движением. Цветной песок, составлявший трёхмерное изображение в воздухе, разом осыпался. – И что же? – поинтересовалась эрцеллет Вира. – Что же дальше? – Сапфир сказал, что в первый день царь не будет вступать в битву лично, – сообщила герцогиня Сильвертон. – Так что Стефану ничего не угрожает. Алмазный захочет управлять войсками, а не делать за них всю работу. Он уже заметил передовые части космофлота и оценивает густоту лесов. Он предпочтёт полетать со свитой по Пенрину и выбрать место для будущей резиденции. – Но у алмазного наверняка есть дети, – возразила Берилл. – Да, их поиском и уничтожением займётся отряд рыцарей, пока их деятельность будут скрывать войска, а отвлекать внимание от войск будут драконы Ксениона, – пояснила Чайна Циан, когда примерно это они и увидели в следующем слепке. И это было не так уж страшно до тех пор, пока прямо перед летшаром не обнаружился эскорт, перегрызающий горло крылатому. Обнажённый, обгоревший до корней волос, он не смог убить ни одну из жертв, так как бросался на всех подряд, словно голодный, пытающийся надкусить все фрукты в вазе. – Взбесился, – взволнованно проговорил кто-то. – Войска уже знают. Не иначе потому он так обгорел, – ответила другая дама. – Но это безумие не входило в планы Сапфира, – заволновалась герцогиня Сильвертон. – Вы правы, это очень осложнит положение наших войск. – Дело в том, – вмешалась Делла Генезис. – Что это не эскорт из отрядов Морганы. Это один из тех, кого казнила Игрейна Вторая на Клервинде. Сапфир предупреждал, что прежде алмазный прибудет на Клервинд, а к тому времени многие, если не все эскорты, казнённые неправильно, вылезут из земли и воды. И это один из них. Деказруа взял их с собой как цепных собак. Войска к этому готовы. Эскортам предстоит сразиться друг с другом. – Говорят, у Морганы близнец и младший брат остались на Клервинде. Она может пощадить их. – Она сознаёт свой долг. Датчики очередного летшара запечатлели, как внезапно кому-то оторвали голову, и как кровь широкой струёй залила летшар. Хисуи Соно испуганно вскрикнула и отвернулась, хотя даже не поняла, кто это сделал и с кем. И эта принцесса чуть было не отдала жизнь за Ксениона тридцать лет назад, выступив против Сапфира? Не верится. Слепки всё сменяли друг друга и слова императора о том, что определить, что происходит, почти невозможно, оказались верны. Женщины видели десятки, если не сотни тысяч неизвестных крылатых и перевёртышей, летящих к смерти. Слишком многие умирали ещё в воздухе, рассечённые жестокой рукой. Кого-то подхватывали в воздухе и не позволяли добить. Кого-то ловили и не позволяли разбиться при падении. А где-то среди этого кошмара Уоррен. Но его не видно. Эсса не увидела ни одного знакомого лица, не смотря на то, что прожила в лагере иррегуляров почти полгода. Только к вечеру на пару мгновений показался Хо-алэй среди сражающихся, да Мария Рашингава заприметила одну из дочерей мужа, всю чёрную от разбрызгавшейся крови. Ночью битвы продолжались как в воздухе, так и в пространстве высоко над облаками. Посреди боя, над самой землёй, падающая машина космофлота разметала на своём пути построение инопланетян и взорвалась, убив с десяток раненых и метнув скоростной волной землю и камни. Ночные летящие крылатых видны отчётливо, но Тони Эшберна среди них не было, не смотря на то, что до этого момента он вряд ли мог оказаться в опасности. Материалы первого дня закончились, когда электросвеча показала полночь по местному времени, и Эсса отправилась назад, чтобы немного поспать и привезти новые слепки. На второй день сражений намечена битва алмазного. Сапфир не хотел давать ему подачку в виде тех, кому не хватит мастерства ненадолго заинтересовать Деказруа. Нет, он собирался сразу же представить алмазному Ханта. Среди остатков материалов о первой ночи нашёлся Тони Эшберн. С ним рядом летал его неизменный друг Франц Сен-Монфор, где-то поодаль был замечен граф Левенхэм. Сен-Монфор кровожадно улыбался и вёл себя отвратительно, почти играясь с частями тел врагов, которые отсекал легко, будто бы кожа перевёртышей не твёрже любой другой, а меч вовсе не затупился от ударов по доспехам и шипам. Эшберн и Левенхэм явно вели себя куда серьёзнее, но первый всё же обаятельно улыбнулся, перекликаясь с кем-то из товарищей. Говаривали, что у ночных летящих показывать лихость и забавы даже во время боя – хороший тон. Но Чайна Циан не расслабилась, увидев улыбки крылатых воинов. Она подалась вперёд и смолкла, когда увидела мужа, но её никто не одёрнул, потому что каждой женщине было ясно – она слишком сильно, до спазма голосовых связок, боится, что сейчас может увидеть худшее. Но ночные летящие оказались ловкими и быстрыми, тактика их, почти предательская, была неизвестна врагам-перевёртышам. Подлетая сверху, они тучей покрывали отряды врагов. А нанося удары, ночные некоторое время бились и по команде складывали крылья и падали вниз, в темноту, фантастическим образом не схваченные в полёте. И в тот момент, когда за уходящими таким образом устремлялись перевёртыши, на голову им садился новый отряд ночных летящих и всё повторялось. К рассвету Тони Эшберна можно было узнать в туче пролетавших за частями другой армии. Как и многие другие, он был вымазан в чёрной крови и выглядел уставшим. Шерил скомандовала перерыв. Чайне Циан было необходимо немного очнуться от созерцания, хотя она всё равно будет переживать – её сын тоже где-то там, защищает Пенрин. И если она не увидела его смерти, это вовсе не значит, что он жив. После краткого, но тихого перерыва Шерил повела всех обратно. К Чайне Циан вернулся голос – она снова идеально владела собой. Схлестнулись почти равные отряды эскортов. На стороне империи была неожиданность, потому что казнённые вовсе не думали, что им придётся сражаться со сводными, родными или двоюродными братьями и сёстрами. На второй день ни один из отрядов не казался более сытым, чем другой, но управляемые Морганой действовали слаженнее, умнее и казались лучше тренированными. Но, к сожалению, случилось то, чего все опасались – Моргана встретилась с собственным близнецом и не смогла убить его, промедлила всего мгновение, и он выбил оружие из её рук. Даже обгоревший он выглядел как её точная, только мужская копия. Моргана могла бы увидеть такое лицо, посмотревшись в немного искажённое зеркало. Но брат схватил сестру в тесные объятия и поцеловал как любовницу, а не сестру. И жена почти святого Брайана ответила на поцелуй брата с такой невиданной страстью, что у Эссы в глазах потемнело. Правда и то, что через мгновение ошарашенные женщины увидели, как Моргана снимает ремень и обвивает его вокруг шеи близнеца. Сжав зубы и откусив брату язык, она заставила его захлёбываться кровью и начала затягивать ремень. "Я съела кусочек тебя, Морган! Я съела твой язык, так что ты всегда будешь со мной. И ты больше не сможешь ни оправдаться, ни сказать, как я красива!" А потом она пила его кровь и буквально перегрызла шею, сломав кости и оторвав в конце голову, выбросила её как можно дальше. – Это ужасно, – промолвила эрцеллет Сильвертона. – Никому, я думаю, не придёт в голову показывать такое общественности?