– Нет, в честь одной из разработок моей матери, – быстро сказал Габриэль Накханский. – Это слишком долгая история. В глаза Уоррена вперил взгляд самый, пожалуй, не блещущий внешностью полукровка в империи, а может и в группе ближайших Вселенных. Обычно темнокрылые – те, в ком смешалась в равной степени кровь крылатых и перевёртышей – были красивы, но Габриэлю Накханскому выпала другая доля. Сильверстоунски длинное лицо и длинный, крупный нос немного напомнили Роджера с Брайаном, тяжеловатый подбородок воскресил в памяти лицо Джулиана Дарка, а хищные жёлтые глаза в чёрных ободках, маленькие, но с очень запоминающимся острым взглядом, врезались в душу и память. Ничто не смягчало его черт, за исключением небрежной причёски с несколькими выбившимися прядями. Он, казалось, совсем не походил на своего отца, Колина Ханта, принца Накханского. В отце было больше изящества, лёгкости, романтизма, но и скрытности, и чего-то ещё, присущего только перевёртышам. В сыне – прямота, крепость и приземлённость, интеллект и эмоциональная отстранённость. Нет, этому парню не нужно быть красивым. Он и без того завоюет себе всё, что угодно, когда захочет. Ему никак не может быть больше шестидесяти – он выглядит на двадцать пять, но уже возглавляет новый род войск. И это лучше всего говорит в его пользу. – А это Виктория Хоакина, – представили Уоррену выступившую из темноты невысокую девушку. Ни одно, пожалуй, юное существо, имеющее родными отцом и матерью перевёртышей, не могло оказаться столь невысокого роста. Она походила на человека – худенькая и хрупкая миловидная девушка. Даже её коротко обрезанные чёрные волосы напоминали человеческие – их свободно шевелил ветерок, тогда как локоны другой леди-герарды, Рэй Рашингавы, были так тяжелы, что непоколебимо и ровно струились по спине. А ещё Уоррена обеспокоил взгляд Виктории, потому что такие, как она, не проронят ни одного лишнего слова. Они сперва так жестоки к себе, а потом и к другим, едва появляется шанс вылить эмоции… Если она – действительно родная дочь Классика, то её душу, возможно, выжигает тот же огонь, что царит в душе Эссы. Но Виктория спасается союзом с прямолинейными Рэй Рашингавой и Габриэлем Накханским, а так же наверняка очень правильным и независимым Мартином Рего. Ей повезло. – Так вы тоже интересуетесь проклятиями? – спросил Уоррен у яркой четвёрки наследников. – Не то слово, – кивнул Габриэль Накханский. – Однако на данный момент мы просто страхуем Рашингаву – у неё задание от папочки, и результат важен для общества тайны. – Какого, простите, общества? – Общества тайны полнокровных, – повторил Стефан Вир. – Моя жена возглавляет его. Она чистокровная крылатая, но изредка чувствует проклятые места и не только их, к сожалению. В обществе состоят те, кто сталкивался с этой проблемой, изучал вместе с Рашингавой, знает кое-какие подробности и сочувствует полнокровным. Это ещё одна очень длинная история и большое количество интересных фактов, но я не приглашаю вас в общество, так как нам не ясна ваша позиция относительно официальной церкви, и, полагаю, вам следует уделять всё своё время подготовке к защите. Уоррен тяжело вздохнул. Информация от этого общества помогла бы ему продвинуться в решении проблемы Три-Алле. – Не разочаруйте Дарка, – вдруг положил ему руку на плечо Габриэль Накханский. – Он верит в вас и очень недоволен тем, что вы умудрились влюбиться до чёртиков именно тогда, когда ничто не должно вас отвлекать от подготовки. – Однако, вы пришли сюда, чтобы показать силу духа, как вы сказали, или, всё-таки, что-то ещё? – вдруг прищурился Стефан Вир. – И вы пришли в одиночку, – принц покачал головой. – Я хочу предостеречь вас от подобных поступков. Близнецы отличаются от вас, пусть Сапфир и называет вас третьим слепым, объединяя с Кардифом и Валери. Но они просто не способны ощущать всю гибельность того, что здесь беснуется. А вот вы – ощущаете. Иначе, чем полнокровные, и совсем иначе, чем моя эрцеллет – она опознаёт тьму интуитивно… А ещё ваша явная избранность, она же святость… – Стефан Вир покачал головой с сожалением. – Повремените с этим местом. – К сожалению, Сапфир ясно дал понять, что проблема проклятых мест отныне моя. – Он видит результат, но совершенно не представляет, да и не хочет представлять, через какие сложности вам придётся пройти, чтобы разобраться с проклятыми местами. Я предлагаю вам поберечь себя. – Но согласитесь, нет ничего важнее результата. Вир вздохнул. – В любом случае, вы должны знать, что не одиноки, – принц явно завершил диалог этой фразой. – Я понял это, – кивнул Уоррен и перевёл взгляд на закончивших танец полнокровных. Они покинули двор Три-Алле, датчики Рашингавы ушли под землю, какая-то неведомая аппаратура была собрана и унесена. Другая – разложена. Включено какое-то странное, мёртвое освещение и Рэй Рашингава медленно вышла на середину двора. Габриэль Накханский взрастил меч и замер в ожидании, опустившись на одно колено возле ворот. Его мускулы заметно напряжены. Меньше мгновения ему потребуется, чтобы атаковать. Но разве тут что-то может произойти такое, что потребует физического вмешательства? Вполне возможно. Отголоски насилия Классика и Санктуария завладеют Рэй Рашингавой или тьма будет нападать? В таком случае это значит, что четвёрка наследников продвинулась дальше, чем он, Уоррен Элайн. Но всё оказалось совершенно не так, как Уоррен мог себе представить. От аппаратов на земле к Рэй вдруг, материализовавшись из песка, пыли и травы, начали двигаться какие-то фигуры. Наследница защищалась, старательно разрубая врагов на как можно более мелкие части, которые не рассыпались обратно в пыль, пока не падали к самой земле. Уоррену стало очень не по себе: – Что это за дела? – спросил он у Вира. – Мне вмешаться? – Это просто эксперимент. Я скажу тебе, если что-то пойдёт не так. Рэй Рашингава рубила "врагов" очень активно и быстро. Но лучше от этого не становилось. Песок поднимался, образовывая самые причудливые, бесформенные, а то и наоборот, очень строгие фигуры, всё ближе и ближе к девушке. Количество противников увеличивалось до тех пор, пока они не начали появляться прямо из-под ног наследницы. Мартин Рего хмурился, плечо Габриэля Накханского подрагивало, Виктория Классика зажмурила один глаз и наблюдала ещё долю свечи. Затем Накханский полукровка сорвался с места и словно разрезал собой ту небольшую песчаную бурю, в которую превратилось сражение Рашингавы. Песок тут же заколотил по плитам двора ливневым дождём. Но всё стихло почти мгновенно. И тут же протестующий возглас Рэй Рашингавы смутил внезапную тишину: – Слишком рано! – А слишком поздно – это когда песочек будет высыпаться из-под юбки? – ехидно поинтересовался будущий принц Грин. – Ах ты негодяй! – рассвирепела тут же девушка и атаковала приятеля. Никто больше не пошевелился. Видимо потасовки наследников Накханы и Рашингавы – дело нормальное. Сначала уверенно отражая удары, полукровка вдруг очень резко увернулся, быстро отступил и буквально сбежал с территории Три-Алле. – Я бы справилась, – обиженно фыркнула девушка, опустив оружие и двинувшись за Габриэлем Накханским. – А я – нет, – довольно громко возразил Накханский наследник со своего места. – Я бы не смог противостоять искушению и сделал бы слепок того, как тебя круто насилуют все эти песчаные монстры. А потом показывал бы всем как пример "вознаграждения" излишней самоуверенности. – Это уже слишком!.. Я пожалуюсь на тебя принцессе… И почему ты до сих пор думаешь, что я так слаба? Да ты ни разу с младших классов не победил меня. – Потому что всегда поддавался тебе, лапочка. Не люблю видеть плачущих малявок. – Наглая ложь! И я старше тебя на полгода! – Опасно продолжать так думать и уповать на эти жалкие полгода. Тренируйся больше. Крылатым любопытно было замечать в словах молодого полководца равное соотношение правды и лжи. И так же заинтересовали причины поведения и лукавства Накханского наследника. Но Уоррен только помотал головой, пытаясь сбросить с себя яркость впечатления от перепалки молодёжи. – Так и что же дал эксперимент? – спросил он. Ответил ему, немного помолчав, принц Вир: – Проклятое место уникально. Тьма в нём похожа на озеро, из центра которого внезапно взяли воду, и на освобождённое место хлынули волны. Песок притянулся к тьме (очередная разработка Рицки Рашингавы), а тьма, в свою очередь, атаковала девочку. Рэй ещё очень чиста сердцем и душой, и какая разница, есть ли в ней что-то действительно святое. И тьма, к сожалению, от её меча не уничтожалась. А вот он, тот самый искомый факт: полнокровные действительно очистили двор, но тьма тут же поспешила занять своё прежнее место, расценив живую душу, как огромное дополнительное пространство и хлынуло к ней в большем, чем можно было представить, количестве. Рашингава указывал прежде на этот любопытный факт, но вслух замечал, что так бывает далеко не всегда и нужны дополнительные исследования. Если всё так, как сказал Вир, то в этих новостях нет ничего даже отдалённо хорошего. Тьма начала возвращаться на прежнее место спустя какую-то жалкую четверть свечи. Уоррену не потребовалось много времени, чтобы понять, что приложи он усилие, в пятикратном размере большее, этого будет не достаточно, чтобы справиться с задачей. Нужно что-то действительно мощное, чтобы победить проклятие. А если тьма Три-Алле воспримет душу святого как очень большое пространство, то тогда не удивительно, если на него будут набрасываться всё более и более сильные незримые противники по мере увеличения возможностей самого Элайна. Он уходил от Три-Алле в подавленном состоянии, на рассвете. Да, он не один на один с этой напастью, но даже всего этого очень мало. И слова Накханского наследника об излишней самоуверенности будто засели у Элайна в голове. Но в какой-то момент между домами показалась крыша Нью-Лайта Сильверстоунов, а над ней – полыхающий красно-розовыми бликами клинков бой близнецов, оттачивающих навыки. Они летали, падали, отзывали и призывали мечи с такой неправдоподобной скоростью, что Уоррен надолго застыл, глядя в небо. Он успел увидеть, как к близнецам подлетел сам Накханский принц Колин Хант и как тренировка лучших бойцов продолжилась, став ещё более опасной. Бойцы готовятся, балансируя на грани физических возможностей, улучшая свои и без того великолепные навыки. Дуэль Уоррена с проклятием Три-Алле тоже должна быть закончена однажды. У него время не ограничено, однако он тоже может готовиться. Для этого не нужен тренер – только чистая вера и церковь. Элайн повернул назад, потому что где по пути видел цветочную лавку. Купил четыре десятка роскошных соцветий гигантской лио-розы и отправился в ближайший храм. Входя, он молился, а представ перед алтарём, улыбнулся. "Единый, цветы – мой подарок тебе. Лио-розы прекрасно подчеркнут красоту твоего храма. У тебя здесь очень красиво и спокойно. Я так рад, что пришёл сюда!" Священник подошёл к Уоррену и принял цветы. Парень побледнел и был очень взволнован, но дело было, кажется, только в посетителе, потому что никого больше в храме не было, и атмосфера казалась очень приятной. Священник не проронил ни слова и Уоррен начал молитву. Несколько дней Уоррен наполнял цветами храмы Ньона, молился так истово, как мог и так, как умел, но когда вернулся в Три-Алле, ситуация усугубилась настолько, что пришлось, не раздумывая, удалиться в лагерь иррегуляров, где всего себя посвятить подготовке к предстоящей аттестации. Эсса взяла камеристок, вещи и оправилась туда же с таким видом, будто это совершенно естественно. – Правда, что Три-Алле отгрызло вам руку и пришлось призывом отзеркаливать её? – спросил Уоррена по прибытии Орли – один из бессменных адъютантов Джулиана Дарка. – Правда, что это случилось после того, как вы много дней молились по многу свечей? Уоррен оглядел офицеров, замерших в ожидании его ответа. Только Орли был настолько непосредственным и неуязвимым, чтобы задавать вопросы неудобного характера. – А вам не пора возвращаться в ставку Дарка? – сощурила глаза Эсса, сидевшая рядом с Уорреном. – Проклятие Три-Алле действительно лишило меня руки на некоторое время, – признал Уоррен и внимательно посмотрел на невесту: – Я в порядке, не нужно меня оберегать. – От того, что стараешься показать, что ты в порядке, лучше не станет. Мне очень жаль, что у тебя нет времени отдохнуть и отвлечься. – Я прекрасно отвлекусь здесь, – мягко сказал он и бросил взгляд на руку. Вряд ли он сможет забыть тот ужас и то, как его рука у него на глазах разлеталась в воздухе голубой кровью, на лету обращающейся золотым песком. И это случилось именно тогда, когда он был так уверен в благоволении к нему Единого. – Посмотрим. Из-за последнего случая в Три-Алле Эсса стала реже являть свои сладкие улыбочки. Хотя даже её загадочные или мечтательные полуулыбки (каждая из них!) стали ещё дороже Уоррену. – Мне действительно пора возвращаться, – сдержал своё любопытство Орли и поднялся из-за стола, за которым расположились офицеры командующего иррегулярами Сентриксона. Он не был готов столкнуться с не самой милой принцессой крови. И никто не был готов. Заговорили о порядке сдачи Элайном всех экзаменов, аттестации и задачах после восстановления прежнего чина. Никто не допускал и мысли о том, что Уоррен может не успеть подготовиться. Тогда как первый же экзамен – на выносливость в полёте – Уоррен с треском провалил. И это при том, что провёл в небе почти всё время пребывания на Рилкое! Уоррен точно знал, что силён и никогда не подвергал сомнению свой навык взлёта. Но провал был настолько значителен, что это не могло не встревожить. И Уоррен отправился к войсковому врачу. Тот провёл несколько тестов и заявил, что всему виной долгие ужины с принцессой. – О чём это вы? – искоса посмотрел нахмурившийся Элайн. – Ваш вес на четверть превосходит норму. Что удивительно, так как внешне вы совсем не изменились, – врач смерил Уоррена снисходительно-высокомерным взглядом. – Вы уверены? – Да. Абсолютно. Та же великолепная внешность. Но набор веса – закономерность, которую я встречал раньше. Множество мужчин матереет с обретением жены. Плечевой торс, руки и спина крепчают. Вы носите жену на руках, тогда как раньше только бегали от свадьбы. Повторюсь: это случается со многими мужчинами. Упражняйтесь теперь в прыжках, а Эссу-при вместо ужинов приглашайте на прогулки. Уоррена несколько позабавило то, что сказал врач, но пришлось поверить, так как в памяти возникло замечание Роджера, сделанное нескольким господам по тому же поводу. Но Роджер объяснял всё несколько пошлее, и процесс у большинства происходил медленнее, чем у Уоррена. Сам же Роджер после свадьбы ничуть не менялся и объяснял это тем, что ни комфорта, ни секса после женитьбы у него больше не становилось почти никогда. Скорее наоборот. Воспоминания о похождениях Роджера отлично развеселили, но в целом на душе у Уоррена было паршиво, и отвлечься беспробудной учёбой и изматывающими упражнениями оказалось действительно прекрасно. И вроде бы всё получалось, но чем дальше – тем замечательнее вела себя Эсса в роли невесты, и тем сильнее это нервировало Уоррена. Взрыв случился на чудесном лугу, под жарящим солнцем, где-то между бурлящей от купающихся рекой и странно тихим лагерем. Уоррен вместе с Эссой валялся в благоухающей траве с книгами. Эсса уже давно начала углубляться в его занятия с необыкновенной увлечённостью. Он погладил её по спине сначала осторожно, потом принялся рисовать ладонью круги вдоль позвоночника невесты и аккуратно спустился к округлостям ниже спины. Во рту немного пересохло. – Все купаются. У нас есть полсвечи на то, чтобы зайти в мою палатку, – вкрадчиво предложил он. – Я поняла, но мы договорились лишний раз не смущать окружающих фактом того, что ты спишь со мной до брака. – Я воспользуюсь даром, что бы понять, есть ли кто рядом, когда ты будешь уходить. – Уоррен, у всех здесь слишком хорошее зрение. Даже будь кто угодно как угодно далеко, он всё равно всё увидит. Планировка лагеря такова, что незамеченным трудно пройти даже ночью. – То есть ты мне отказываешь. Как грустно. – Нет, Элайн, я тебе не отказываю. Просто прошу подождать до ночи. – Ты ждёшь слишком глубокой ночи и в итоге засыпаешь.