– Они имеют в виду Зараженных? – Если и так, то это явно другой вид. – Это означает, что они еще могут быть живы. Уничтожение Дюжины не повлияло на них. Майкл промолчал. – Боже правый. – Знаешь, что самое смешное? – сказал Майкл. – Наверное, «смешное» – не то слово. Мир запер нас в карантине и оставил умирать. В результате это стало причиной того, что мы до сих пор живы. Грир встал из-за стола и достал со шкафа бутылку виски. Налил два бокала, подвинул один Майклу, а потом отпил немного из своего. Майкл последовал его примеру. – Подумай об этом, Луций. Этот корабль обошел полмира, ни во что не врезавшись, не сев на мель, не потонув в шторм. Каким-то образом остался совершенно цел и оказался в бухте Галвестон, у нас под носом. Какова вероятность такого исхода? – Ничтожная, я бы сказал. – Так что рассказывай мне, зачем он тут оказался. Ведь это ты рисуешь все эти картины. Грир долил свой бокал, но пить не стал. Некоторое время молчал. – Это то, что я видел. – Что значит «видел»? – Сложно объяснить. – Тут нет ничего простого, Луций. Грир глядел на бокал, поворачивая его перед собой на столе. – Я был в пустыне. Не спрашивай, что я там делал, это долгая история. Я уже несколько дней не ел и не пил. И ночью со мной что-то случилось. Я даже не знаю, как это назвать. Наверное, это был сон, но он был слишком реален. – Этот образ, ты хочешь сказать. Остров, пять звезд. Луций кивнул: – Я был на корабле. Я чувствовал, как он движется у меня под ногами. Я слышал шум волн, ощущал соленый запах моря. – Это был «Бергенсфьорд»? Грир покачал головой: – Знаю только, что он был очень большой. – Ты там один был? – Возможно, там и были другие люди, но я их не видел. Я не мог обернуться. Грир пристально поглядел на Майкла. – Майкл, ты думаешь о том же, о чем и я? – Сложно сказать. – То, что означает для нас этот корабль. То, что нам суждено отправиться к этому острову. – А как еще ты мог бы это объяснить? – Никак. Он скептически нахмурился. – На тебя это совсем не похоже. Настолько поверить в картину, нарисованную безумцем. Некоторое время оба они молчали. Майкл потягивал виски. – Этот корабль, он на плаву? – спросил Грир. – Я не знаю, какие у него повреждения ниже ватерлинии. Нижние палубы затоплены, но в машинном отделении сухо. – Ты сможешь его починить? – Возможно, но для этого нужна армия рабочих и куча денег, которых у нас нет. Грир постучал пальцами по столу. – Есть способы разобраться с этим. Предположим, у нас есть рабочие руки. Сколько нам времени потребуется? – Годы. Черт, быть может, десятилетия. Нам надо откачать воду, построить сухой док, а потом провести его туда. И это только начало. Эта хреновина метров двести в длину. – Но это возможно. – Теоретически. Майкл вгляделся в лицо друга. Они еще не затронули главный вопрос, тот, к которому сводилось всё остальное. – Как ты думаешь, сколько у нас есть времени? – спросил он. – До чего? – До того, как Зараженные вернутся. Грир ответил не сразу. – Не знаю точно. – Но они вернутся. Грир поднял взгляд. Майкл увидел в его глазах облегчение. Слишком долго Грир был наедине с этим пониманием. – Скажи мне, как ты догадался? – Это единственный логичный вывод. Вопрос в том, как догадался ты. Грир осушил бокал, налил себе другой. И сразу же выпил. Майкл ждал. – Я тебе кое-что расскажу, Майкл, но ты не расскажешь этого никому. Ни Саре, ни Холлису, ни Питеру. В особенности Питеру. – Почему именно ему? – Правила установил не я, прости. Дай мне слово. – Даю слово. Грир сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. – Я знаю, что Зараженные вернутся, Майкл, потому, что мне сказала об этом Эми. 13 Когда Алиша подошла к городу, шел дождь. В мягком утреннем свете река выглядела точно так, как она себе ее представляла – широкая, темная, безостановочно несущая свои воды. Позади нее возвышались городские небоскребы, стоящие густо, будто деревья в лесу. От берега в воду уходили разрушенные причалы, меж которых валялись выброшенные на берег корабли. За столетие уровень моря поднялся. Часть южной оконечности острова погрузилась под воду, и волны бились в стены зданий. Она свернула на север, обходя развалины и пытаясь найти проход. Дождь прекратился, начался, потом прекратился снова. Она добралась до моста уже ближе к вечеру. Две огромные опоры, будто близнецы-великаны, на плечи которых накинуты мощные тросы, удерживающие полотно моста. Мысль о том, чтобы пройти по нему, наполнила Алишу сильной тревогой. Она не выказала ее, но Солдат всё равно ощутил ее эмоции. В его шаге появился слабый намек на нерешительность. Что, опять? Да, подумала она, опять. Они свернули от берега и нашли въезд на мост. Баррикады, огневые точки, военные машины, насквозь проржавевшие за столетие, некоторые перевернуты или лежат на боку. Здесь были бои. Верхний ярус моста был завален остовами автомобилей, белыми от птичьего помета. Алиша спешилась и повела Солдата в поводу между ними. С каждым шагом ее предчувствие становилось всё сильнее. Непроизвольное, будто аллергия, будто насморк, с которым едва можешь совладать. Она упорно смотрела вперед, переставляя ноги. Примерно посередине пролета они дошли до места, где дорожное полотно обвалилось. Покореженные машины грудами лежали внизу, на следующем ярусе. Осталась узкая дорожка вдоль ограждения, шириной чуть больше метра. Единственный путь дальше. – Ничего особенного, – сказала Алиша Солдату. – Велика проблема. Высота не играла роли, боялась она лишь воды. За краем дорожки лежала бездонная пропасть смерти. Шаг за шагом, леденея от ужаса, она вела Солдата вперед. Как странно, подумала она, ничего не бояться, лишь этого.