– У медведя есть имя? – Есть, конечно, – ответила Эми. И снова повернулась к своему новому другу, который стучался носом в стекло. Эми уже хотела было расспросить его о его жизни, о том, тоскует ли он по своей родной Арктике, и вдруг вода резко всколыхнулась. Второй медведь нырнул в бассейн. Поплыл к ней, загребая огромными, как колпаки автомобильных колес, лапами, и пристроился рядом с первым, который лизал стекло огромным розовым языком. В толпе заохали и заахали, люди начали спешно фотографировать. Эми приложила ладонь к стеклу в знак приветствия, но у нее возникло нехорошее ощущение. Что-то было не так, это было нехорошо. Огромные черные глаза медведя смотрели не на нее, а сквозь нее, с таким напряжением, что она не могла отвести взгляд. Она ощутила, как растворяется в них, будто плавится, а затем пришло ощущение падения, будто она промахнулась ногой мимо ступеньки. Эми, говорили медведи, ты Эми, Эми, Эми, Эми, Эми… Начало что-то происходить. Суета в толпе. Сознание Эми расширялось, и она услышала другие звуки, другие голоса со всех сторон. Голоса не людей, а животных. Крики обезьян, щебет птиц. Рык крупных кошек, трубные голоса слонов, топот носорогов. В бассейн прыгнули третий и четвертый медведи, и вода волной перехлестнула через край, заливая толпу. Началась суматоха. Это она, это она, это она, это она… Она стала на колени у стекла, мокрая до нитки, и прислонилась лбом к его скользкой поверхности. Ее сознание было наполнено голосами, одним большим хором чернейшего ужаса. Будто вся вселенная свернулась вокруг нее, окутывая ее тьмой. Они умрут, все эти звери. Вот что означало для них ее присутствие. Медведи и обезьяны, птицы и слоны – все. Некоторые умрут от голода в клетках, другие погибнут насильственной смертью. Смерть заберет всех, и не только зверей. Людей тоже. Мир вокруг нее умрет, и она останется в его центре, в одиночестве. Она грядет, смерть грядет, ты Эми, Эми, Эми… – Ты вспоминаешь, так ведь? Сознание Эми вернулось в патио. Картер пристально смотрел на нее. – Прости, – сказала она. – Я не хотела грубить тебе. – Ничего страшного. Я так же себя чувствовал поначалу. Чтобы привыкнуть, требуется время. Ощущение лета уходило, скоро придет осень. В сине-зеленой воде бассейна всплывет тело Рэйчел Вуд. Иногда, когда Эми ухаживала за цветами у ворот, она видела черный «Денали», принадлежащий женщине, медленно проезжающий мимо. Сквозь тонированные стекла она угадывала силуэт глядящей на дом Рэйчел в теннисном костюме. Но машина никогда не останавливалась, а когда Эми махала ей, женщина никогда не махала в ответ. – Как думаешь, сколько еще нам придется ждать? – Это зависит от Зиро. Он должен проявить себя рано или поздно. Он считает, что я погиб вместе с остальными. Картер объяснил, что его защищает вода. Холодное покрывало воды непроницаемо для разума Фэннинга. Пока они находятся здесь, Фэннинг не найдет их. – Но он явится, – сказала Эми. Картер кивнул. – Он ждал долго, но этот человек хочет добиться своего. Он хотел этого с самого начала. Чтобы всё решилось. Ветер крепчал – осенний ветер, сырой, жесткий. По небу летели облака, скрывая свет солнца. Это было то время суток, когда всегда наступала тишина. – Хорошая мы парочка, а? – Именно, мисс Эми. – Интересно, ты можешь не называть меня «мисс»? Надо было давно тебе сказать. – Я просто считаю это знаком уважения. Но мне нравится, что ты об этом просишь. Начали падать листья, кружась. Порхая, засыпали газон, патио, борта бассейна, мелькая на ветру, будто призрачные руки. Эми подумала о Питере, о том, как она по нему тоскует. Где бы он ни был сейчас, оставалось только надеяться, что он найдет свое счастье в этой жизни. Это цена, которую она заплатила. Она пожертвовала им. Отпив последний глоток чая и окончательно смыв вкус крови во рту, она надела перчатки. – Готов? – Как и ты, – ответил Картер, надевая шляпу. – Лучше поскорее заняться этими листьями. 8 – Майкл! Его сестра остановилась, подбежав к нему, и обняла так, что у него хрустнули ребра. – Вау, я тоже рад тебя видеть. Медсестра в приемной глядела на них в изумлении, но Сару было не сдержать. – Поверить не могу, – сказала она. – Что ты тут делаешь? Она сделала шаг назад и оглядела его материнским взглядом. С одной стороны, он смутился, с другой – он бы разочаровался, если бы она этого не сделала. – Боже, какой худой. И когда ты таким стал? Кейт посмеется. Она поглядела на медсестру, пожилую женщину в потертом костюме. – Венди, это Майкл, мой брат! – Тот, что на яхте ходит? Майкл рассмеялся. – Да, я. – Только скажи, что ты у нас останешься, – сказала Сара. – Всего на пару дней. Она покачала головой и вздохнула: – Наверное, надо принять это как должное. Она вцепилась в его руку так, будто он мог прямо сейчас ускользнуть от нее. – Освобожусь через час. Никуда не уходи, понял? Я серьезно, Майкл, знаю я тебя. Он дождался ее, и они вместе пошли домой. Как это странно, быть снова на суше, с этой непривычной неподвижностью того, что под ногами. После трех лет, которые он провел по большей части в одиночестве, шум большого количества людей был ему будто наждаком по коже. Майкл изо всех сил старался скрыть свое возбуждение, надеясь, что оно пройдет, но задумался, не повлекло ли его пребывание в море некой фундаментальной перемены в его характере, такой, что больше не позволит ему жить среди людей. Увидев, насколько переменилась Кейт, он ощутил чувство вины. Малышка исчезла, даже кудри распрямились. Они играли в палочку-выручалочку с ней и Холлисом, пока Сара готовила ужин. Когда они поели, Майкл пошел укладывать ее спать, чтобы рассказать сказку. Не из книги, Кейт потребовала, чтобы это было нечто из реальной жизни, сказка о его приключениях в море. Он выбрал историю с китом. Это произошло где-то полгода назад, далеко за пределами Залива. Была поздняя ночь, море успокоилось и блестело в свете полной луны, и тут вдруг его яхта начала подниматься, так, будто поднялась сама поверхность моря. По левому борту появилась огромная темная выпуклость. Поначалу Майкл не понял, что это. Он читал про китов, но никогда их не видел, и его знание размеров этих созданий было теоретическим; на самом деле он даже не очень в них верил. Как может живое существо быть настолько огромным? Кит медленно поднялся на поверхность, и из его головы вырвалась струя воды. Животное неторопливо повернулось на бок, и в воздухе показался один из его огромных плавников. Его бока, черные и блестящие, были покрыты бородавками. Майкл был слишком изумлен, чтобы испугаться. Лишь позднее он понял, что одного взмаха хвостом было бы достаточно, чтобы разнести его яхту в щепки. Кейт смотрела на него, широко открыв глаза. – И что случилось? – Ну, – продолжил Майкл, – смешно это было. Он думал, что кит поплывет дальше, но нет. Животное почти час плыло рядом с «Наутилусом». Иногда оно опускало свою огромную голову под воду, но лишь для того, чтобы спустя несколько секунд снова поднять ее и выпустить струю воды, будто высморкаться. А затем, когда зашла луна, оно погрузилось в глубину и более не появлялось. Майкл ждал. Куда же оно делось? Прошло несколько минут, и он уже расслабился, когда вода по правому борту будто взорвалась. Кит выскочил из воды, выбросив в воздух свое огромное тело. Будто город в небо улетел. Видишь, на что я способен? Не шали со мной, братец. Кит обрушился в воду, и поток воды отбросил Майкла к другому борту, промочив до нитки. Больше он кита не видел. Кейт улыбалась. – Я поняла. Он над тобой подшутил. Майкл рассмеялся: – Наверное, да. Он поцеловал ее и пожелал спокойной ночи, а затем вернулся в гостиную, где Сара и Холлис убирали последние тарелки. Электричество уже выключили на ночь, и на столе, мерцая, горели две свечи, от которых поднимались струйки маслянистого дыма. – Какой она чудесный ребенок. – Благодари Холлиса, – ответила Сара. – Я так занята в больнице, что едва с ней вижусь. Холлис ухмыльнулся: – Уж точно. – Надеюсь, матраса на полу тебе хватит, – сказала Сара. – Знала бы, что ты придешь, взяла бы койку из больницы. – Шутишь? Я обычно вообще сплю сидя. Если вообще сплю на самом деле. Сара принялась вытирать плиту тряпкой. Немного сильнее, чем надо, Майкл ощущал ее недовольство. Старая история. – Знаешь, тебе незачем обо мне беспокоиться, – сказал он. – У меня всё нормально.