Д’Агоста поспешил за Пендергастом, с трудом держась с ним рядом. Начальник местной полиции тоже не отставал. – Вы не хотите осмотреть дом? – удалось спросить д’Агосте. – Нет. Пендергаст еще ускорил шаг, чуть наклонившись вперед, словно боролся с сильным ветром. Полы пальто развевались позади него. – Куда вы идете? – спросил д’Агоста, но не получил ответа. Наконец они достигли живой изгороди, за которой находилась высокая каменная стена. Здесь Пендергаст повернулся: – Шеф Дентон, ваши криминалисты осматривали эту часть территории? – Нет еще. Участок большой, а стена далеко от места преступления… Прежде чем он успел закончить, Пендергаст развернулся и пошел вдоль живой изгороди, поглядывая то в одну, то в другую сторону, по-кошачьи осторожно выбирая место, куда поставить ногу. Вдруг он резко остановился и опустился на колени. – Кровь, – сказал он. – Та-ак, – протянул Дентон. – Хорошая находка. Нам нужно отойти и вызвать криминалистов, пока мы ничего тут не нарушили… Но Пендергаст встал и двинулся дальше, следуя за пятнами крови на земле, которые вели внутрь живой изгороди, – и именно тогда д’Агоста заметил что-то белое в переплетении зеленых ветвей. Они вгляделись вглубь изгороди, и их глазам открылось ужасающее зрелище. – Два трупа и мертвая собака, – сказал Пендергаст, поворачиваясь к Дентону и медленно отступая назад. – Пожалуйста, вызовите сюда криминалистов. А я пока переберусь на ту сторону стены. – Но… – Я пройду чуть дальше, чтобы не нарушить картину. Винсент, пойдемте со мной. Мне понадобится ваша помощь. Шеф Дентон остался возле места убийства, чтобы вызвать по рации криминалистов, а д’Агоста проследовал за Пендергастом еще около ста футов вдоль изгороди. – Вот здесь, похоже, подходящее место. Пендергаст протиснулся сквозь изгородь, д’Агоста за ним, и они оказались в пространстве между изгородью и стеной. Пендергаст надавил на стену, словно проверяя ее на прочность: – Из-за этого громоздкого пальто мне понадобится ваша помощь. Д’Агоста не стал спорить и помог Пендергасту вскарабкаться на стену. Агент, как паук, забрался наверх, перелез через короткие металлические пики, встал во весь рост и принялся оглядывать пейзаж в бинокль. Потом обратился к д’Агосте: – Вернитесь к машине, пусть Проктор выедет на берег. Я встречу вас там. – Хорошо. Пендергаст исчез за стеной, а д’Агоста пошел назад. Когда он появился из-за изгороди, команда криминалистов в халатах, масках и бахилах уже бежала по лужайке, а Дентон показывал им, где обнаружились тела. На пути к воротам Дентон догнал д’Агосту. – Как, черт побери, он так быстро их нашел? – спросил он. – То есть я хочу сказать, мы бы их тоже нашли рано или поздно, но он пошел прямо к тому месту, словно там висел неоновый указатель. Д’Агоста отрицательно покачал головой: – Я не спрашиваю, а он не говорит. Снова оказавшись на заднем сиденье «роллса», д’Агоста наблюдал за тем, как Проктор выруливает на общественную парковку рядом с берегом, приблизительно в полумиле от дома убитого. Здесь Проктор вышел, выпустил точно отмеренное количество воздуха из покрышек, вернулся в машину и на хорошей скорости повел ее по песчаной дорожке, по которой машины могли подъезжать к берегу. Вскоре «роллс» летел на север по прибрежной полосе между бурлящей Атлантикой справа и особняками богачей слева. Через считаные секунды д’Агоста заметил тощую фигуру Пендергаста на конце волнолома. Как только Проктор остановил машину, Пендергаст двинулся назад по волнолому, прошел по берегу и уселся на заднее сиденье «роллса». – Преступник прибыл и убыл на маленьком катерке, который прятал рядом с этим волноломом, – сказал Пендергаст, показывая пальцем. Он вытащил из спинки переднего сиденья столик с тоненьким «Макбуком», включил его и загрузил «Гугл Планета Земля». – Покидая место преступления, убийца был очень уязвим и беззащитен на воде, даже ночью. Он должен был при первой же возможности избавиться от своего катера. И все это он спланировал заранее. Пендергаст впился взглядом в изображение на мониторе, изучая окрестности того места, где они сейчас находились. – Винсент, посмотрите: вот тут, всего в шести милях отсюда, протока, ведущая к пруду Сагапонек. Протока окружена низиной с общественной парковкой. – Он наклонился к переднему сиденью. – Проктор, пожалуйста, поезжайте туда как можно быстрее. Пруд Сагапонек. Не заморачивайтесь с дорогой – езжайте по берегу. – Да, сэр. Д’Агоста вжался в сиденье, когда «роллс» разогнался, сделал полицейский разворот, подняв фонтан песка, а потом на высокой скорости понесся по берегу по зоне высокого прилива, где песок был потверже. Машина набирала скорость, покачиваясь из стороны в сторону, на нее обрушивались порывы ветра, брызги волн, а время от времени колеса вспахивали не успевшую отступить волну прибоя, оставляя за собой завесу брызг. Они миновали пожилую пару, прогуливавшуюся рука об руку, и у стариков отвисла челюсть, когда мимо них на скорости около шестидесяти миль в час промчался «сильвер-рейт» 1959 года. Менее чем через десять минут они уже оказались у протоки, вклинившейся в берег, и еще одного волнолома, уходящего в серую пенящуюся Атлантику. Проктор резко остановил машину, сделав еще один полицейский разворот и выкинув из-под колес фонтан песка. Пендергаст выскочил из «роллса», когда тот еще не успел остановиться, и поспешил вверх по берегу, а д’Агоста снова устремился за ним, пораженный тем, какую энергию развивает Пендергаст после предыдущих дней апатии и явной лени. Похоже, эта череда убийств наконец-то разбудила его. Они перепрыгнули через береговое ограждение, пересекли участок заросших низкорослым кустарником дюн, и вскоре их взору открылась свинцовая поверхность воды в поросшей травой болотистой низине. Пендергаст шагнул в болотную траву, его туфли ручной работы от Джона Лобба погрузились в насыщенную влагой почву. Д’Агоста последовал за ним без всякого энтузиазма, ощущая ледяную слякоть и воду в своих бостонских туфлях. Пендергаст несколько раз останавливался, чтобы оглядеться, втягивал носом воздух, почти как настоящая гончая, а потом двигался дальше в другом направлении, следуя по водянистой и почти невидимой звериной тропе. Внезапно они вышли к краю болота и здесь, не более чем в двадцати футах от берега, увидели торчащий из воды нос затонувшего катерка. Пендергаст оглянулся, сверкая глазами: – И теперь, мой дорогой Винсент, мы нашли первую настоящую улику, оставленную убийцей. Д’Агоста прошел немного вперед и посмотрел на катер: – Пожалуй. – Нет, Винсент. – Пендергаст показал куда-то вниз. – Вот оно: четкий отпечаток, оставленный убийцей. – Не катер? Пендергаст нетерпеливо отмахнулся: – Я не сомневаюсь, что катер был похищен и тщательно очищен от всех улик. – Он присел в траве. – Но вот это! Туфля как минимум тринадцатого размера[12]. 17 Конференц-зал в Уан-Полис-Плаза представлял собой большое светлое помещение на третьем этаже. Д’Агоста пришел пораньше вместе с Синглтоном, помощником комиссара по связям с общественностью, мэром Делилло и несколькими полицейскими в форме, так что, когда появилась пресса, журналисты увидели впечатляющую крепкую стену из синего с золотом при поддержке людей в штатском и самого мэра. Идея состояла в том, чтобы создать ободряющую картинку к вечерним новостям. За годы работы д’Агосты в нью-йоркской полиции некомпетентное, небрежное отношение департамента к работе прессы постепенно сменилось профессиональным, срежиссированным и оперативным реагированием на последние события. Д’Агосте хотелось бы и самому чувствовать такую же уверенность. Дело было в том, что с появлением блогеров и цифровых трепачей даже на заурядной пресс-конференции стало появляться гораздо больше народу и вели они себя не всегда прилично. Большинство из них, откровенно говоря, были кончеными уродами, в особенности те, что из социальных сетей, и на вопросы этих людей д’Агосте приходилось отвечать – с уверенностью, какой он не чувствовал. Когда репортеры собрались – в заднем ряду телевизионщики с камерами, похожими на черных насекомых, Эн-би-си, Эй-би-си, Си-эн-эн и прочий алфавитный бульон, впереди печатная пресса, а цифровые придурки повсюду, – создалось впечатление, что им предстоит что-то из ряда вон выходящее. Д’Агоста был рад, что открывать брифинг выпало Синглтону, но все равно начинал потеть, когда думал о том, что приближается его очередь взойти на кафедру. Все пытались занять места получше, и повсеместно возникали маленькие недоразумения. В зале было тепло и до появления прессы, а теперь начинало становиться жарко. Идиотские городские установления не позволяли в этом здании зимой включать кондиционеры, несмотря на то что вентиляция здесь практически бездействовала. Когда секундная стрелка на больших стенных часах коснулась цифры 12, на кафедру взошел мэр города. Телевизионное освещение было включено, и фотографы бросились вперед, отталкивая друг друга и бормоча ругательства. Щелчки их камер напоминали треск бесчисленных крыльев саранчи. Мэр Делилло ухватился своими большими руками за боковые стенки кафедры и оглядел зал компетентным, решительным и авторитетным взглядом. Он был крупным человеком во всех смыслах – высокий, широкий, с густой сединой, громадными руками, широколицый, с большими глазами, сверкающими из-под кустистых бровей. – Леди и джентльмены прессы и люди великого города Нью-Йорка, – загудел его легендарный низкий голос. – Политика нашего департамента полиции состоит в том, чтобы информировать граждан о делах, имеющих общественный интерес. Поэтому мы сегодня и находимся здесь. Я могу заверить вас, что в распоряжение следствия предоставлены все ресурсы города. А теперь капитан Синглтон расскажет вам о деталях этого дела. Он сошел с кафедры. Никаких рукопожатий – дело было очень серьезное. Синглтон занял место на кафедре и дождался, когда уровень звука упадет до шелестящей тишины. – В два часа четырнадцать минут сегодня ночью, – начал он, – ист-хэмптонская полиция отреагировала на многочисленные вызовы тревожной сигнализации из дома на Фёрзер-лейн. По прибытии полиция обнаружила в общей сложности семь тел на обширной территории и в доме. Это были жертвы множественных убийств: шесть охранников и владелец собственности, русский по имени Виктор Богачев. Кроме того, мистер Богачев был обезглавлен, его голова исчезла. Это вызвало взрыв активности среди публики. Синглтон продолжил: – Ист-Хэмптон запросил помощи у нью-йоркской полиции, чтобы определить, связаны ли эти убийства с недавним убийством и обезглавливанием мистера Марка Кантуччи в Верхнем Ист-Сайде… Синглтон в общих чертах обрисовал дело, заглядывая в скрепленные листочки, врученные ему д’Агостой. По контрасту с мэром Синглтон говорил монотонным, бесстрастным голосом, переворачивая странички демонстративным движением руки. Он говорил минут десять, изложил голые факты по трем случаям, начав с последнего и закончив девицей. Он оглашал информацию, известную почти каждому, и д’Агоста чувствовал, что нетерпение публики растет. Он знал, что он следующий. Наконец Синглтон остановился: – А теперь я передам слово лейтенанту д’Агосте, начальнику следственного отдела. Он будет более конкретен и ответит на вопросы, касающиеся убийств, возможных связей между ними и кое-каких ниточек, которые разматывает его команда. Он отошел в сторону, и д’Агоста занял место на кафедре, стараясь излучать такое же спокойствие, что и двое предыдущих ораторов. Он оглядел собравшихся, и его глаза заслезились от яркого света. Д’Агоста посмотрел на свои записки, но они превратились в подрагивающую серую массу. Из предыдущего опыта он знал, что пресс-конференции не его конек. Он пытался сказать об этом Синглтону и освободиться от этой миссии, но капитан не проявил к нему сочувствия: «Давай-давай. Если хочешь моего совета, постарайся быть как можно скучнее. Дай им только необходимую информацию. И бога ради, не позволяй какому-нибудь ублюдку управлять настроением в зале. Не забывай, что ты там альфа-самец». Этот малоутешительный совет сопровождался дружеским похлопыванием по спине.