– Мальчик, подскажи, ты не знаешь, в каком подъезде живёт Надежда Крюкова, детская писательница? – спросил мужчина. Он прятал руки в карманы, горбился. Выглядел, прямо скажем, отталкивающе. Тошик сразу вспомнил короткий диалог с Вовкой Зацепиным. Быстро помотал головой. – Не знаю. Может, и не здесь вообще, – сказал он и быстрее ушёл в подъезд. Почему-то Тошик испугался. Слишком много событий навалилось на него за этот короткий субботний день. Туда и обратно 1 Ленка-пенка пришла к маме ещё раз. Теперь уже не было старушек, мама не готовилась суетливо, не пекла пирожков. Мама будто устала. Тошик с Викой снова отправились в большую комнату. Тошик не ходил подслушивать – ему и за прошлый-то раз было чудовищно стыдно. Он терпеливо собирал с Викой пазл, глазел в телевизор и пытался унять рвущееся наружу любопытство. За несколько дней до этого Тошик рассказал всё друзьям. Вовка Зацепин, в свойственной ему манере, тут же выдвинул теорию, что Ленка – непризнанная мамина дочь от первого брака. Она сбежала из детдома или из плохой семьи и долгое время искала настоящую мать. А теперь вот нашла. – И при чём тут тогда старушки и какая-то опасность? – усмехнулся Тошик. – Может быть, твоя мама зашифровывала в своих сказках какие-нибудь тайные послания для дочери? – не остался в долгу Вовка. С фантазией у него было всё в порядке. – Мол, Нэлли – это Ленка-пенка. Приключения – это поиск родителей. И разные там крючочки в тексте, чтобы Ленка сбежала из плохой семьи и добралась до хорошей. А опасность – это злобные сотрудники детдома, которые идут по её следу. – Ерунду ты думаешь, Вовка, – вмешался Артём. – Слишком сложно. Должно быть проще и реалистичнее. Может, Ленкины родители были знакомы с твоими? Вовка деликатно обиделся. – То есть всякие Ленкины штуки типа бездонного рюкзака и чудо-палатки тебя не смущают, а мой сюжет – смущает? – спросил он. – Выдумывай тогда сам. – Я уже голову себе сломал, если честно, – признался Тошик. – Думал, может, мама как проводник, а? – Ага, а тот мужичок, что нам встречался несколько раз, здоровый такой, на медведя похож, это, значит, злодей! – Шмыга вытер нос рукавом и изобразил сиплым голосом: – Гроб на колёсиках ищет ваш район! Гроб на колёсиках ищет ваш дом! Гроб на колёсиках ищет ваш подъезд… От этих его слов стало неуютно… И вот сейчас, сидя в большой комнате возле Вики, Тошик вернулся мыслями о гробе на колёсиках. А что, если широкоплечий и правда уже нашёл подъезд, этаж и ему осталось найти квартиру? Что, если появление Ленки и широкоплечего незнакомца связаны? Может быть, он и есть опасность? Мама с Ленкой вышли из кухни через полчаса. Мама как будто плакала, но старательно затёрла слёзы. Ленка выглядела поникшей, была молчаливой. – Провожу? – без надежды спросил Тошик, выглянувший в коридор. Ленка шевельнула плечом: – Ну, проводи. Он быстро оделся, вышел следом за ней на лестничный пролёт. На этот раз ехали на лифте. Тошик не удержался, спросил: – Ты ведь не сбежавшая из детдома мамина тайная дочь? – Умеешь ты фантазировать, дружище, – улыбнулась Ленка, потом посмотрела на Тошика внимательно и задумчиво. – Тайны хранить умеешь? – Ещё бы. – Значит, слушай, – сказала Ленка серьёзно – серьёзнее некуда – и поправила лямку рюкзака. – Сначала тайна. Только обещай, что не будешь смеяться. Тут надо верить, а не смеяться. Я на самом деле никакая не девочка из вашего двора, я… Лифт остановился на первом этаже, дверцы раскрылись. На Тошика и Ленку смотрел, недобро ухмыляясь, тот самый широкоплечий человек в плаще и с длинными чёрными волосами, торчащими в разные стороны. – Привет, милая, – сказал он, выдергивая руки из карманов. Мясистые согнутые пальцы рванулись к Ленке, ухватили за ворот, выдернули из лифта на площадку. Ленка запнулась, упала на колени, проехала по кафелю пару метров к почтовым ящикам. А страшный человек дёрнул её, поднимая, и вдруг со всей силы ударил по лицу. Всё произошло так быстро, что Тошик не успел отреагировать – он так и застыл в лифте, наблюдая. А потом – прыгнул вперёд, на спину человека, отчаянно и зло вопя. Ему было страшно до чёртиков, но в то же время Тошик понимал, что не отступит, не расцепит хватку, даже если его будут оттаскивать десять таких вот широкоплечих. Он видел, как дёрнулась голова Ленки, а из разбитых губ брызнула кровь. Человек отпустил её, завертелся, пытаясь сбросить Тошика. Зарычал по-звериному, изогнулся и прочертил спину Тошика по почтовым ящикам. Загремело железо, Тошик почувствовал скачущую боль внутри, что-то с хрустом разорвало его куртку и впилось в бок. Заметил, как прыгает на человека Ленка, отчаянно молотя руками куда попало. Он легко отбросил её сильным ударом, затем вдруг кувырнулся как-то странно и нелепо – головой вниз, одновременно выгнув огромные руки, зачерпнув Тошика за шиворот и содрав с себя. Тошика завертело, перед глазами вспыхнули белые пятна. Он вроде бы упал на пол, проехался животом по кафелю, ударился о дверь затылком. Широкоплечий нагнулся над Ленкой, отвесил ей оплеуху, стащил рюкзак и тут же принялся рыться в нём, глубоко засовывая руку внутрь. Ленка вскочила, пошатываясь. Тошик тоже попытался встать, но у него не получилось с первого раза. – Ну где же, давай, не сопротивляйся, – прошипел человек, и голос его эхом разнесся по площадке. – Я пройду, и всем будет хорошо. Неужели отдала? Ну, зараза! Он выдёргивал из бездонного нутра рюкзачка зелёные и спелые яблоки, блокноты, смятые листы, заколки, мягких кукол, сандалии, шкатулки. Швырял, не задерживаясь, в стороны и снова запускал руку вглубь. – Убирайся! – пробормотала Ленка. Тошик с ужасом увидел у неё в руке нож с длинным тонким лезвием. Ленка бросилась на этого страшного человека, замахнувшись, и вонзила нож в левое плечо. Он взвыл, роняя рюкзак, выдернул нож правой рукой и тут же ударил им Ленку, наотмашь. Потом ещё раз, ткнул лезвием ей в область живота. Всё произошло в считаные секунды. Тошик не успел моргнуть – а Ленка уже падала на кафель, зажимая рану руками. Между её пальцев сочилась кровь. Глаза у Ленки были большие-большие, удивлённые-удивлённые. Человек же отпихнул Ленку, распахнул дверь подъезда, впуская серую весеннюю хмарь, звуки автомобилей, детский смех с площадки, и чуть ли не кубарем скатился по ступеням вниз. Тошик заметил лишь, как он, споткнувшись, чуть не угодил в лужу и побежал куда-то через дорогу. Затем дверь закрылась, щёлкнул доводчик, и стало тихо. В голове Тошика тоже что-то щелкнуло. Он бросился к Ленке-пенке, на ходу выдёргивая из кармана телефон. Срочно, позвонить в полицию, в больницу, маму набрать, чтобы спустилась. Надо помочь! Ленка елозила ногами и никак не могла зажать рану. Пальцы её были в крови, одежда тоже. – Погоди, Ленка, погоди, – зашептал Тошик, он волнения и страха промахиваясь на вводе пароля телефона. – Я сейчас, не умирай, пожалуйста, хорошо? Не умирай. – Не надо никуда звонить, – сказала Ленка. – Будет только хуже. – Не бойся, слышишь? У нас хорошая больница, на ноги быстро поднимут. Найдём этого… этого человека, камеры во дворе есть, мигом отыщем. – Не надо меня в больницу, – снова сказала Ленка. Она попыталась подняться на ноги, но поскользнулась и тяжело прислонилась спиной к батарее. – Надо в город. Только туда. – Что? В какой город? Он подумал было, что Ленка бредит. Но она цепко схватила его за руку. – Позвони Вовке Зацепину. Пусть приедет на папиной машине. Он же уже умеет ездить? – голос Ленки вдруг сделался серьёзным, со взрослыми интонациями. – Потом вынесешь меня и положишь на заднее сиденье. Никто не увидит. Мы съездим кое-куда, решим вопрос. И я не умру, договорились? – Что? – снова переспросил Тошик, затем поправился. – При чём тут Вовка? У него прав нет, его же сразу остановят. – Не остановят. Позвони, прошу. Тошик пару секунд колебался, переводя взгляд с телефона на корчащуюся на полу Ленку. Удивительно, что в подъезд до сих пор никто не зашёл. Потом набрал Вовку, плохо соображая. – Гулять? – спросил беззаботный Вовка в трубке. – Нет, Вов, слушай, срочно нужна помощь. Тут Ленка в беде… умирает или что-то такое… Сможешь на машине ко мне подъехать? Вовка охнул, перешёл на шёпот: – Вы куда вляпались, ребята? Уголовка? Или что? «Технари» эти вас выследили? Почему не в больницу? – Подъедешь или нет? Тут на месте расскажу. Это срочно, Вов. Очень срочно. – Конечно, подъеду! – почти без паузы ответил Вовка. – Отец как раз спит. Сейчас ключи возьму и мчу. Он действительно примчал – через пять минут уже сбросил сообщение, что стоит у входа. Правда, эти пять минут растянулись для Тошика в вечность. Он сидел возле Ленки на корточках, держал её за ледяную руку и молился, как умел, чтобы никто не вошёл или не вышел. Многоэтажный дом как будто затих, ожидая развязки. – Рюкзак… – попросила Ленка, когда Тошик хотел поднять её. – Хлам… оставь… шарик и три яблока возьми… Кругом валялись вещи из рюкзака. Одно большое зелёное яблоко откатилось к почтовым ящикам. У ног Ленки лежал шарик из фольги, обмотанный красной нитью. Такой же шарик Тошику дарил отец несколько лет назад, но, когда отец ушёл из семьи, Тошик выбросил шарик в мусорное ведро и больше о нём не вспоминал. А тут… Он сгрёб нужное, распихал по карманам, потом поднял Ленку и поволок к выходу. Рукоять ножа, торчащего из живота, подрагивала. Толкнув плечом входную дверь, Тошик тут же почувствовал запах весны. Прохладный ветер взъерошил волосы. Как же приятно было оказаться здесь, будто подъезд и улица находились в разных мирах. Там – смерть и кровь, здесь – распускающиеся почки на деревьях, блики солнца в лужах. Вишнёвый «Форд» Вовкиного отца стоял у крыльца, нагло наехав передними колесами на тротуар. Вовка, увидев вывалившихся из подъезда Тошика с Ленкой, распахнул дверцу и рванул к ним. Вдвоём уложили Ленку на заднее сиденье. Она тут же свернулась калачиком, убрав одну руку под щёку. Поманила Тошика к себе и, когда он нагнулся, торопливо зашептала: