Маша всего лишь принесла себя в жертву. Раз уж она согласилась жить с ним в одном номере, сказала «а», то должна была сказать и «б», чтобы не выглядеть дурой в своих же собственных глазах. Так он ее и понимал. Так она себя и вела. Но Данила превратил ее тело в алтарь для поклонения, воспламенил в нем каждую клеточку, разжег огонь, который сам же и должен был потушить. Маша требовала от него воя пожарных сирен, шумного напора, шипения и дыма. Данила сам чувствовал себя скалой, которую сотрясала бушующая река желания. Эта река тоже требовала нового русла, такого же глубокого, узкого и тесного. Он сам превратился в эту реку, втолкнулся в каньон мягко, пошел по нему бурно, пока не обрушился водопадом в клокочущую пропасть. В эту пучину они рухнули вместе. Маша вцепилась в него как в спасательный круг, и руками обняла, и ногами. В этом положении она и замерла, изнывая от остаточных ощущений. Данила улыбался, вспоминая, как страдал вчера, думая об этой чудесной девушке. Еще сегодня утром он готов был задушить Степу, который вез ее к себе в номер. Он надеялся на чудо, но не думал, что оно произойдет так быстро. Чудо произошло. Они с Машей стали единым целым, и окружающий мир его совершенно не интересовал. Море, горы, природа – все это такое банальное, скучное, ни малейшего желания наслаждаться живописными видами. Красотка Эльвира не воспаляла воображение, хотя у него и имелась возможность с ней закрутить. Сегодня вечером Галина обещала шашлыки, но Данилу и это не волновало. Ему даже на ужин идти не хотелось. Если он, конечно, вообще будет. База, что называется, закрыта на спецобслуживание. Не исключено, что никто тут даже не собирается кормить непрошеных курортников. Ничего, с голоду они с Машей не умрут. Будут кушать друг друга, пока не заснут крепким сном глубокой ночью. А завтра утром исчезнут отсюда. Выполнят обещание, данное Степе, и уедут. В дверь кто-то громко стукнул. Маша вздрогнула, подняла голову. – Это Степа, – сказал Данила и зевнул. Вряд ли Венера могла бы ударить в створку с такой силой. – Ты же меня ему не отдашь? – Маша еще крепче обняла его. – Нет. Даже если ты сама захочешь к нему вернуться. – Не захочу! В дверь снова стукнули. – Надрался он, что ли? Данила поднялся, натянул джинсы, вышел в гостевую комнату. Он открыл дверь и увидел Олега, который стоял с поднятой рукой. То ли в дверь собирался ударить, то ли на Данилу обрушиться. Ударить он мог. Даже сквозь темные стекла солнцезащитных очков Данила чувствовал злость в его взгляде. Не простит Олег ему фингала под глазами, рано или поздно спросит за свое поражение. Скорее всего, скоро. Или даже прямо сейчас. – Венера у тебя? – спросил он, не опуская руку. От него пахнуло спиртным. Ну да, он же на кухню шел, за мороженым мясом, помогающим избавиться от синяка. А там ему виски под руку подвернулся, вот и принял парень от душевного расстройства. – Венера в пролете. – А кто там у тебя? – Олег сделал движение, как будто собирался пройти в номер, и тут же ударил поднятой рукой. Однако Данила не позволил ему застать себя врасплох. Он поднырнул под руку, пошел на сближение и рубанул локтем в солнечное сплетение. Ударил мощно, на противоходе. От боли у Олега остановилось дыхание, он подался назад, наткнулся на стену и стек по ней на корточки. На голову ему свалилась картина, которую он же и сбил со стены. Боль скручивала его, но все же он нашел в себе силы расправить плечи, чтобы набрать в легкие воздуха. Но дыхание не включалось. Олег в ужасе уставился на Данилу. Он взывал о спасении, но Данила не знал, как ему помочь. Он сам впервые столкнулся с таким явлением. На лестнице послышались шаги. Данила еще не знал, кто там, но уже понимал, что этот человек может стать свидетелем убийства, которое он только что совершил. Если не включить дыхание, то Олег умрет. – Что здесь у вас такое? – спросил женский голос. Кажется, это была Эльвира. Ее только тут не хватало. Данила резко присел и ударил Олега кулаком в грудь. Так можно было запустить остановившееся сердце. Наверное. – Ты что делаешь? – спросила Эльвира. В ее голосе было ровно столько же возмущения, сколько и восхищения. Олег шумно вдохнул в себя воздух, губы его растянулись в благодарной улыбке. – Да ежик здесь проходил, – поворачиваясь к Эльвире, с чувством облегчения сказал Данила. – Забыл, как дышать надо, чуть не умер. Эльвира и в пляжном наряде производила не самое слабое впечатление, а сейчас была в коротком коктейльном платье. Прическа, макияж. Большой тугой бюст едва не выскальзывал из широкого выреза. Еще чуть-чуть, и соски покажутся. – Да, ежик приходил, – поднимаясь, сказал Олег. – К ослу. – Еще хочешь? – спросил Данила и сжал кулак. – Все чего-то хотят, – сказала Эльвира, встала между ними, лицом к Даниле, рукой показала Олегу на выход и сказала: – Человек так устроен, не может жить без желаний. – Она едва заметно повела корпусом, заставила груди колыхнуться, как будто знакомила Данилу со своим бюстом. Он кивнул, давая понять, что не прочь подержаться за него. Но не сегодня. Вчера это развлечение было бы в самый раз, а сейчас уже поздно. – Так я ни на что не жалуюсь, – сказал Данила, задним ходом переступая порог своего номера. – Чувство голода не беспокоит? – Эльвира знакомила его со своими губами, пухлыми и сочными, как зрелая черешня, предлагала попробовать их на вкус. Данила знал, что нужно делать в такой ситуации. Девушка созрела, ее можно брать голыми руками, целовать в губы и укладывать в постель. Именно этого она и ждала, для этого к нему и пришла, предварительно начистив свои перышки. – Ничего, перетопчемся, – сказал он и зашел в номер. Эльвира подалась за ним и спросила: – Зачем же мучить себя? Данила уперся спиной в стену, завешенную шторой, но Эльвира и не думала останавливаться. Сначала она прижала его к стене взглядом и готова была придавить всем телом. Данила мог бы ее оттолкнуть, но вдруг она взбесится, набросится на него? – Ты даже не представляешь, как хочется молодого! – прошептала она, завороженно глядя на него. – И здорового! – Я вам не мешаю? – спросила Маша. Эльвира вздрогнула, спустилась с небес на землю, повернулась к ней. Данила так и остался стоять у стены, раскинув руки. Он ни в чем перед Машей не виноват. Она сама должна это понимать. Не станет он ей ничего объяснять, будет просто стоять в позе бабочки, приколотой к листу бумаги. Эльвира собралась с мыслями, окатила девушку оценивающим взглядом с ног до головы. – Ты Маша? – спросила она. Маша смотрела на нее настороженно, в ожидании подвоха. Оказалось, что Эльвира действительно держала за пазухой не только бюст, но и камень. – Это тебя Данила подобрал? – осведомилась она. Маша возмущено хватанула ртом воздух, обиженно глянула на Данилу и повернулась к ним спиной. – Ну ты и сука! – заявил он. Голос его прозвучал тихо, даже нежно, но глянул он на Эльвиру жестко. – Я сука?! – Она резко повернулась и в раздумье уставилась на него. – Давай отсюда! – Данила взял ее за руку, чтобы вывести из номера. Но Эльвира вырвалась. – Ну да, сука, – сказала она, соглашаясь с ним, и со всех ног рванула в спальню. – Маша! – донеслось оттуда. Маша стояла на балконе. Эльвира подошла к ней, нежно обняла ее за плечи, что-то ласково шепнула на ухо. Маша мотнула головой, но Эльвира продолжала уговаривать ее. Данила потянулся к ней, чтобы взять за руку, но Маша взглядом попросила его не трогать незваную гостью. А Эльвира так и вовсе махнула рукой, отсылая его с балкона. К счастью, эта сцена с телячьими нежностями особо не затянулась. Эльвире понадобилось минут десять, чтобы замириться с Машей. Данила стоял в гостевой комнате и настраивал телевизор, когда она появилась. – Жду вас в гости! – сказала она, обласкала его взглядом, нежно провела пальцами по груди Данилы и нарочно коснулась пальцами соска, чтобы вызвать приятное волнение. Он закрыл за ней дверь и бухнулся на диван. В комнату зашла Маша. Ее пальцы теребили узелок на поясе банного халата. – Я собираюсь, – сказала она. – Куда? – На шашлык.