В стране возникли мелкие группы («Белая гвардия», «Меч и крест», «Кровавый договор»), намеревавшиеся вооруженным путем свергнуть существующую власть. Тактика всех этих объединений состояла в организации массовых беспорядков и провоцировании интервенции войск НАТО. Одна из групп — «Белые партизаны» — даже заготовила специальные удостоверения и нарукавные повязки на английском языке. Американская военная разведка еще в январе 1956 г. подготовила документ «Венгрия: активность и потенциал сопротивления», который рассматривал ВНР с точки зрения действий «специальных сил США». В докладе констатировались особенности политических настроений в Венгрии, которые облегчали основную задачу: «перевод недовольства в фазу активного сопротивления». Эти особенности, по мнению военной разведки США, состояли в антиславянских и антисемитских (Ракоши был евреем) чувствах значительных групп населения, а также в симпатиях к гитлеровской Германии, которая обеспечила Венгрии существенные территориальные приращения в 1940–1941 гг. Основной опорой режима ВПТ доклад считал силы госбезопасности и часть армейского офицерства. В самой Венгрии новое руководство ВПТ пыталось вернуть в высшие партийные органы Надя, но тот отказывался признать свои ошибки (хотя 4 мая 1955 г. делал это). «Оседлав» настроения творческой интеллигенции, группа Надя теперь стремилась добиться уже всей полноты власти в стране. «Свободная Европа» приступила 7 апреля 1956 г. к реализации второго этапа плана «Фокус». Предусматривалось сосредоточить пропаганду на борьбе против сталинизма и культа личности, которые оценивались как продукт самой системы, а не как ошибки и перегибы. В первой половине 1956 года над Венгрией было зафиксировано 293 воздушных шара с листовками антиправительственного содержания. 8 февраля 1956 года на заседании специально созданной межведомственной рабочей группы при СНВ США по подрыву социалистических стран (Operations Coordinating Board)[269] признавалось, что «акцию с воздушными шарами», возможно, придется несколько ограничить, так как она мешает гражданской авиации и может привести к жертвам. Напротив, было решено усилить радиовойну и в передачах «Свободной Европы» постоянно повторялась мысль, что только Имре Надь может быть достойным лидером Венгрии. Новое руководство ВПТ полагало, что устранение Ракоши ликвидировало нестабильность в обществе, и фактически не участвовало в организуемых кружком Петефи в различных вузах страны дискуссиях на социально-политические темы. Прошедшая в сентябре 1956 г. конференция писателей Венгрии потребовала безусловной реабилитации Надя. 4 октября 1956 г. он был восстановлен в правах члена ВПТ. 6 октября в Будапеште состоялось торжественное перезахоронение останков Л. Райка, вылившееся в массовую демонстрацию. 30 августа 1956 года дипмиссия США в Будапеште в своем отчете о «первых 6 неделях без Ракоши» отмечала, что культа личности вокруг нового лидера ВПТ Гере нет, и что заметно растет влияние нового члена руководства партии Яноша Кадара.[270] Американцы передавали мнение посла СССР в ВНР Ю.В. Андропова, который якобы сказал, что ему «очень нравится Кадар, с ударением на слове «очень». Следует подчеркнуть, что США считали Кадара самым антисталински настроенным членом высшего руководства ВПТ. Отмечали в Вашингтоне и готовность нового венгерского руководства к существенному улучшению отношений с США (органы госбезопасности освободили двоих арестованных ранее технических сотрудников миссии). Также в отчете миссии констатировалось, что новое партийное руководство хочет привлечь к сотрудничеству группу Надя, ввиду чего оно серьезно смягчило отношение к поддерживающим его интеллектуалам. Члены кружка Петефи, представители будапештских вузов и Союза писателей посещали крупнейшие предприятия страны, пропагандируя возвращение Надя к власти. Одновременно радиостанция «Свободная Европа» в первой половине октября 1956 г. резко наращивает антисоветскую агитацию, выдвигая лозунг немедленного вывода советских войск из Венгрии. Распространялись откровенно ложные данные о том, что СССР «грабит» Венгрию за счет низких цен на поставляемую в Советский Союз венгерскую продукцию. На самом деле СССР наоборот закупал венгерские товары по более высоким ценам, что позволило Венгрии в 1951–1955 гг. получить на 723 млн. валютных форинтов больше, чем в случае, если бы эти товары поставлялись на Запад. Кроме того, Советский Союз предоставил Венгрии кредиты на 100 млн. рублей (в т. ч. 40 млн. — в свободно конвертируемой валюте) на льготных условиях (2 % годовых). На съезде Республиканской партии США в сентябре 1956 года в предвыборную платформу партии (ожидалось, что ее кандидат, действующий президент Эйзенхауэр, легко выиграет президентские выборы в ноябре 1956 года) было включено требование об «освобождении стран социализма от советской гегемонии». Катализатором массовых беспорядков в Венгрии стали события в Польше, где 19 октября 1956 г. лидером правящей Польской объединенной рабочей партии (ПОРП) вопреки мнению Москвы был избран В. Гомулка, только что освобожденный из заключения. Советскому руководству пришлось смириться с этим, и было решено не задействовать для разрешения внутриполитического кризиса в Польше расквартированные там советские войска. Группировавшаяся вокруг Надя часть венгерской интеллигенции пришла к выводу, что в Будапеште можно повторить польский вариант. На встрече югославского посланника в Венгрии Солдатича с временным поверенным в делах США в ВНР Барнсом 12 октября 1956 года, югослав говорил, что посоветовал бы ВПТ назначить Надя премьером. Дипмиссия США сообщала, что на митинге в Дьере 16 октября 1956 года (присутствовало около 1000 человек) впервые публично прозвучало требование о выводе советских войск из Венгрии. 22 октября 1956 г. на собрании студентов будапештского Политехнического института (на нем присутствовали два американских дипломата) было принято решение провести 23 октября демонстрацию солидарности с Польшей. Программой манифестантов стали «10 пунктов», почти совпадавшие с тиражируемой радиостанцией «Свободная Европа» программой «национального сопротивления». На собрании студентов ближайший соратник Надя Й. Силади прямо сформулировал как цель возвращение бывшего премьера к власти. Американские дипломаты сообщали, что настроения студентов были «яростными» и они требовали, чтобы «Советы» «убирались домой». Миссия США рекомендовала, чтобы требования студентов о выводе советских войск были «немедленно» растиражированы через радиостанции (чтобы «извлечь выгоду из постоянно растущих требований венгров»).[271] Руководство ВПТ между тем 14 октября 1956 г. направилось с визитом в Югославию, а введенные в венгерской армии под влиянием польских событий меры повышенной боевой готовности были приостановлены вечером 21 октября. 23 октября в 13.00 было объявлено о запрете студенческой манифестации, но уже через полтора часа она была разрешена. Сначала митинг студентов проходил вполне мирно и под лозунгами улучшения социализма. Но ближе к вечеру к демонстрантам присоединились рабочие и служащие (в основном из бывших чиновников хортистского режима или недавно прибывшие в город из села) и стали звучать лозунги: «Долой коммунистов!», «Вон евреев!». С общественных зданий срывались красные звезды и герб ВНР. Американские дипломаты отмечали, что колонны манифестантов специально прошли около миссии США и скандировали требование о выводе советских войск. К 19 часам в различных частях Будапешта появились мобильные группы на автомашинах, распространявшие слухи, что «госбезопасность стреляет в народ».[272] Мятежники заняли оружейный завод, международный телефонный центр и попытались захватить здание государственного радио. Его охрана сделала несколько холостых выстрелов в воздух. После этого мятежники разоружили прибывшее к зданию радио подразделение полиции и начали настоящий штурм. Ни полиция, ни охрана радио несмотря на неоднократные просьбы не получила разрешения применять оружие. Вечером 23 октября на заседании руководства ВПТ было принято решение назначить Надя премьер-министром (характерно, что тот долго отказывался выйти и поговорить с демонстрантами) и просить руководство СССР оказать военную помощь для борьбы с беспорядками. Надь поддержал последнее решение, хотя потом от этого открещивался. В 23.00 23 октября по приказу министра обороны СССР были подняты по боевой тревоге 5 дивизий Советской Армии в Венгрии, Румынии и Прикарпатском военном округе[273]. Такая мера объяснялась тем, что в самой Венгрии было дислоцировано только две механизированные дивизии (одна из них прикрывала границу с Австрией), сведенные в Особый корпус, и расположенные вдали от столицы. Между тем вечером 23 октября нападения на государственные учреждения произошли не только в Будапеште, но и в Дебрецене и ряде других городов. В венгерской столице находилось около 6 тысяч военнослужащих и 1300 сотрудников УГБ, которые лишь ночью 24 октября получили разрешение применять оружие исключительно в целях самообороны. 24 октября дипмиссия США в Будапеште предложила госдепартаменту, чтобы правительство США сделало срочное заявление по Венгрии. Причем в проекте заявления говорилось о поддержке США борьбы венгров за свободу против советских войск (хотя днем ранее сама миссия писала, что «русских войск не видно»). Далее предлагалось заявить в Москве протест против пребывания в Венгрии советских войск, причем, не основываясь на международноправовых аргументах (сама миссия считала их «слабыми» — ведь советские войска находились в стране с согласия законного правительства Венгрии). Свое более чем странное предложение миссия аргументировала тем, что «практически каждый венгр» требует теперь от США: «Дайте нам оружие!».[274] 24 октября Надь выступил по радио и потребовал от мятежников до 14.00 сложить оружие, обещая амнистию. Затем этот срок продлевался несколько раз, однако вооруженная борьба в Будапеште не прекращалась. В тот же день в столицу Венгрии прибыли А.И. Микоян и М.А. Суслов, которые в частности в первом же сообщении в Москву расценили как «одну из серьезных ошибок венгерских товарищей» запрет стрелять по бесчинствовавшим участникам беспорядков[275]. С самого начала советские войска (в основном танки ввиду нехватки пехоты) только охраняли основные правительственные здания и применяли оружие лишь для самообороны. 24–25 октября обстановка начала стабилизироваться. В Будапеште осталось только два очага мятежа: казарма Килиана и район кинотеатра «Корвин». Надь противился попыткам их ликвидации под предлогом избежания ненужного кровопролития. Отказался он и вооружить коммунистов и бывших партизан, которые требовали оружия для самообороны. Небольшие группы повстанцев (причем западные корреспонденты отмечали их высокую боевую выучку) из засад стреляли по советским танкистам в основном из жилых домов (в том числе и с крыши дома, где жили американские дипломаты), стремясь вызвать их на применение тяжелого оружия. К советским танкам подсылали детей, которые забрасывали бронетехнику бутылками с горючей смесью. 25 октября «Свободная Европа» передала директиву мятежникам: «Надо отменить чрезвычайное положение (его объявило правительство Надя) и приказать советским частям вернуться в свои казармы». В тот же день произошла провокация перед парламентом, получившая позднее название «кровавый четверг». В стоявших перед зданием Госсобрания демонстрантов и охранявших парламент советских танкистов неожиданно начали стрелять с крыш прилегающих зданий. В результате завязавшейся перестрелки было убито несколько десятков человек. Группы мятежников, среди которых уже с 24 октября практически не было студентов, опять стали распускать слухи, что госбезопасность и советские войска расстреливают ни в чем не повинных людей. 25 октября, выступая в 15.30 по радио, Надь осудил вооруженное выступление «горстки контрреволюционеров» и предостерег «трудовой народ от тех, кто безответственно распространяет слухи, вызывающие панику»[276]. Одновременно Надь просил Москву срочно увеличить количество войск в Будапеште за счет пехоты. Использовав провокацию у парламента, группе Надя удалось добиться 25 октября отстранения Гере с поста генерального секретаря ВПТ и его место занял репрессированный при Ракоши Янош Кадар (кстати, сам Надь ранее сыграл в раскручивании «деле Кадара» одну из ведущих ролей). На пленуме ЦР ВПТ 26 октября Надь и его сторонники попытались добиться переоценки событий 23–25 октября как народного восстания, но успеха не добились. Между тем в Вашингтоне 25 октября на экстренное заседание собралась межведомственная группа по Венгрии (участвовали высокопоставленные сотрудники госдепартамента, ЦРУ министерства обороны). Было принято решение поддержать Надя при условии, что он немедленно потребует вывода советских войск: «Линия должна быть таковой — судьба Надя полностью зависит от его способности избавиться от советских войск в Венгрии».[277] 26 октября на заседании СНВ США с участием президента Эйзенхауэра была подчеркнута важность событий в Венгрии, которые в отличие от польских, направлены прямо против социализма, даже в его «национальной» форме. Интересно, что директор ЦРУ Даллес предположил: события в Венгрии могут стать началом охлаждения отношений между КНР и СССР. В тот же день на межведомственной группе было решено, что радиостанции США должны координировать действия повстанцев в различных частях Венгрии.[278] Дискутировалась и была одобрена в принципе поставка оружия по линии ЦРУ (желательно не американского, а немецкого, чтобы скрыть прямое участие США в беспорядках). Между тем, оправившись от первоначальной растерянности, венгерская армия и силы безопасности начали 26 октября ликвидацию очагов мятежа в стране. Общественный порядок был восстановлен в Пече, в Эстероме мятежников выбили из здания горсовета. 27 октября на улицах основных городов появились военные патрули. Вопреки последующим утверждениям западной историографии ни одна из частей венгерской армии в полном составе не перешла на сторону восставших. Радиостанция «Свободная Европа» и листовки мятежников утверждали, что на стороне правительства сражаются лишь переодетые в военную форму сотрудники госбезопасности. В ночь на 28 октября положение мятежников стало критическим: они были выбиты из зданий нескольких райкомов ВПТ в Будапеште. Началось вооружение рабочих и членов партии. На рассвете 28 октября был блокирован последний опорный пункт мятежников в венгерской столице — казарма Килиана. 27 октября замгоссекретаря США Мерфи принял заместителя главы венгерской мисси в Вашингтоне Задара, который подтвердил, что в Венгрии воцаряется порядок. На прямой вопрос о роли СССР венгерский дипломат подчеркнул, что советские войска первыми не открывали огонь и стреляли только в целях самообороны и с согласия венгерского правительства. 28 октября миссия США в Австрии сообщила в Вашингтон, что многие прибывающие в Австрию венгерские беженцы прямо обвиняют США и радиостанцию «Свободная Европа» (а также «акцию» с воздушными шарами) в подстрекательстве к беспорядкам в Венгрии.[279] 25-го и 26 октября в американскую миссию в Будапеште пришли представители повстанцев и напрямую попросили о совете как им относиться к правительству Надя, «который хочет сохранить систему» (интересно, что миссия даже не была уверена в полномочиях этих представителей, считая, что «это неважно»). Миссия рекомендовала (невзирая на риск) немедленно помочь повстанцам, иначе им придется сложить оружие, так как непонятно, против чего они собственно борются, если «реформатор» Надь пришел к власти. Миссия рекомендовала требовать прекращения огня (причем немедленного, иначе повстанцы потерпят полное поражение), вывода советских войск и легализации антикоммунистических партий. Именно с этой программой неожиданно для многих и выступил 28 октября по радио Имре Надь, объявив о прекращении огня и охарактеризовав мятеж как «национально-демократическое движение». Премьер фактически признал созданные мятежниками по всей стране «советы», «ревкомы» и т. д. законными органами власти. Распускались силы госбезопасности. Суслов и Микоян, как и большинство ЦР ВИТ поддержали это решение, так как Надь убеждал, что это кратчайший путь к ликвидации мятежа. В Президиуме ЦК КПСС позиция Суслова и Микояна подвергалась критике некоторых членов (особенно Ворошилова). В уже упоминавшемся выступлении по радио 28 октября Надь объявил об отводе из Будапешта советских войск и о начале переговоров с целью полного вывода Советской Армии из Венгрии (последний тезис не был заранее согласован с другими членами руководства ВПТ). 29-30 октября многие сотрудники госбезопасности вместе с семьями, опасаясь расправ, стали покидать Венгрию или искать убежища в гарнизонах советских войск. Легализованные Надем различного рода «ревкомы» начали в массовом порядке раздавать населению оружие. 28 октября руководство «Свободной Европы» получило из своей штаб-квартиры в США подробную инструкцию из 8 пунктов, в которой, наряду с уже реализованными Надем требованиями (роспуск сил госбезопасности, амнистия повстанцам, вывод советских войск и т. д.), выдвигалась установка на создание в Венгрии многопартийного правительства и денонсацию Варшавского Договора. 29 октября все эти требования были переданы «Свободной Европой». Между тем США, инспирируя подстрекательскую деятельность «Свободной Европы», первое время воздерживались от официальных заявлений по венгерскому вопросу. 24 октября госсекретарь США Дж. Ф. Даллес предложил президенту Д. Эйзенхауэру осудить «советскую интервенцию» и вынести эту тему на заседание Совета безопасности ООН. Однако президент медлил, в т. ч. и потому, что сознавал: никакой реальной «интервенции» не происходит. К тому же, как бывший генерал, Эйзенхауэр понимал, что оказание США военной помощи мятежникам (те, как уже упоминалось, установили контакт с миссией США в Будапеште уже 25 октября и просили прислать противотанковое оружие) приведет к Третьей мировой войне. После заседания СНВ США 26 октября было решено дать знать советскому руководству по дипломатическим каналам, что Вашингтон не будет вовлекать будущую нейтральную Венгрию в НАТО. Американцы медлили с передачей «венгерского вопроса» в Совет Безопасности ООН еще и потому, что уже получили данные разведки о готовящемся нападении Израиля, Франции и Великобритании на Египет. Эйзенхауэру казалось «лицемерным» осуждать СССР за «интервенцию», предпринятую с согласия правительства Венгрии на фоне предстоящей неприкрытой агрессии своих союзников по НАТО против Каира. 29 октября Израиль напал на Египет, после чего Англия и Франция стали подталкивать Вашингтон к немедленному «раскручиванию» венгерского вопроса в ООН, чтобы отвлечь внимание от собственной агрессии. Причем с самого начала на секретных англо-франко-американских консультациях в Нью-Йорке шла речь именно о пропагандистском использовании ООН против СССР. 31 октября английские и французские войска присоединились к израильской агрессии против Египта, стремясь в т. ч. использовать и «венгерский фактор» (т. е. полагая, что из-за венгерских событий Москве будет не до Каира). Франция и Великобритания стремились срочно передать венгерский вопрос на заседание Генеральной Ассамблеи ООН, а США теперь противодействовали этому, стараясь сохранить свой авторитет в арабском мире[280]. В самой Венгрии после вывода к 30 октября советских войск из крупных городов начался массовый террор легализованных Надем «ревкомов» против коммунистов, сотрудников госбезопасности, военнослужащих и полицейских. 30 октября после обстрела из танков штурмом был взят Будапештский горком ВПТ, после чего было зверски замучено 25 его защитников. На глазах западных корреспондентов мятежники вешали на деревьях убитых коммунистов, вырезали им сердца, забивали насмерть сдавшихся сотрудников охраны горкома. Чтобы оправдать ставшие известными всему миру «эксцессы», был пущен слух об огромной тюрьме под горкомом. Для того чтобы ее обнаружить даже проводились буровые работы на площади перед зданием[281]. По всей Венгрии начались неконтролируемые расстрелы и суды Линча. Убивали на улицах тех, кто был одет в защитные брюки или желтые ботинки (говорили, что их носят сотрудники УГБ). Убитых коммунистов и советских военнослужащих выставляли в витринах магазинов с надписью «Мода сезона». Всего с 30 октября по 4 ноября 1956 г. в Венгрии было арестовано более 3 тысяч сторонников социализма. Массовые расправы над коммунистами в Венгрии изменили настроения в Москве. Еще 30 октября Президиум ЦК КПСС утвердил текст Декларации Правительства СССР об основах развития и дальнейшего укрепления дружбы и сотрудничества между Советским Союзом и другими социалистическими странами, в которой подчеркивалось стремление СССР строить отношения с партнерами по СЭВ и Варшавскому Договору на основах равноправия. 1 ноября 1956 года на заседании СНВ США директор ЦРУ назвал победу повстанцев «чудом», так как советские войска могли бы легко подавить беспорядки, но вместо этого ушли из Будапешта. Декларацию СССР о новых отношениях с соцстранами Даллес расценил как один из самых важных документов прошедшего десятилетия. Но уже 31 октября под влиянием сообщений из Венгрии об уничтожении коммунистов советское руководство приняло решение о применении войск для сохранения социализма в Венгрии. 1 ноября Хрущев согласовал это решение с лидерами соцстран, в т. ч. КНР и Югославии. Характерно, что польское руководство, первоначально относившееся к событиям в Венгрии с симпатией, после 30 октября полностью поддержало курс на немедленное наведение в ВНР конституционного порядка. США рассматривали возможность переброски повстанцам оружия по воздуху, но отказались от этой возможности, как сложно реализуемой ввиду возможного противодействия советской авиации.[282] Была лишь усилена радиопропаганда на русском языке, призывавшая советских солдат не стрелять в венгров. 1 ноября 1956 г. под влиянием сведений о начавшейся переброске советских войск в Венгрию, правительство Надя заявило о денонсации Варшавского Договора и потребовало вмешательства ООН для гарантии провозглашенного нейтралитета Венгрии. При этом Надь говорил советскому послу Ю.В. Андропову, что с трудом удерживает венгерскую армию от нападения на советские части[283]. Следует подчеркнуть, что решение Надя о выходе из ОВД противоречило конституции ВНР, так как денонсировать международные договоры мог только парламент. Само правительство Надя 30 октября — 3 ноября переживало постоянные реорганизации и, в конце концов, в нем остался только сам Надь (премьер и министр иностранных дел), а остальные министерские посты были зарезервированы для возникавших некоммунистических партий. В то же время была распущена ВПТ и вместо нее создавалась Венгерская социалистическая рабочая партия (ВСРП) во главе с Я. Кадаром. Однако сам Кадар 1 ноября приехал в советское посольство, а затем был переправлен в Москву, где дал согласие возглавить новое правительство Венгрии (кандидатуру Кадара предложил Хрущеву Тито). В начале ноября «Свободная Европа» уже настраивала мятежников на отстранение «коммуниста» Надя и передачу власти лидеру клерикальной оппозиции кардиналу Миндсенти, освобожденному 30 октября из-под домашнего ареста. На совещании в Белом доме 1 ноября 1956 г. констатировалось, что «Имре Надь потерпел крах, повстанцы требуют его ухода». Кардинал Миндсенти рассматривался в этой связи как новый «харизматический лидер революции». 1 ноября «ревком» венгерских ВВС потребовал немедленного вывода из страны советских войск, угрожая в противном случае нанести по ним бомбовые удары. Между Веной и Будапештом был организован воздушный мост, по которому наряду с продовольствием и медикаментами в страну переправлялось оружие и перебрасывались хортистские офицеры. 3 ноября миссия США в Венгрии согласовала по телетайпу с Вашингтоном заявление кардинала Миндсенти, в котором он в качестве нового лидера Венгрии требовал военной помощи США.[284] На рассвете 4 ноября на основании приказа главкома ОВС ОВД маршала И.С. Конева Советская Армия приступила к проведению операции «Вихрь» (участие своих вооруженных сил предлагала Румыния). В операции участвовали 11 дивизий, отдельные части и силы авиационной поддержки. Уже в тот же день советские войска овладели всеми крупными городами Венгрии, хотя отдельные стычки продолжались до 8 ноября. Западные корреспонденты наблюдали как уставшие от анархии венгры «стекались» в советские комендатуры, чтобы указать на места, где скрываются вооруженные группы мятежников[285]. 4 ноября к венгерскому народу обратилось Венгерское революционное рабоче-крестьянское правительство во главе с Кадаром с призывом бороться против «террористов и бандитов». Части венгерской армии не оказывали сопротивления и в основном разоружались. Отдельные группы солдат и офицеров помогали советским войскам. Имре Надь и группа его сторонников нашли убежище в посольстве Югославии, а кардинал Миндсенти — в миссии США. Всего советские войска потеряли в ходе беспорядков в Венгрии в октябре — ноябре 1956 г. 640 убитыми и 1251 ранеными[286]. Венгров погибло около 3000 человек, причем 48 % погибших были моложе 29 лет. Как показали опросы среди венгерских эмигрантов в Австрии (после мятежа из Венгрии бежали около 200 тысяч человек) более 70 % участников беспорядков регулярно слушали «Свободную Европу». Американские психологи признавали, что среди опрошенных венгерских эмигрантов было очень много лиц, склонных к насилию или воспринимавших вооруженную борьбу как «спорт» и «приключения». Среди руководителей отрядов мятежников встречалось немало бывших преступников, в т. ч. и уголовных (всего в ходе мятежа из тюрем было выпущено около 10 тысяч уголовных и 3324 «политических» преступника). Мятеж нанес Венгрии ущерб в 22 млрд, форинтов, что равнялось четверти национального дохода страны в 1955 году. В ноябре 1956 г. промышленное производство в республике составляло лишь 18 % сентябрьского. Из-за бесконтрольных «экспроприаций» «ревкомов» были дезорганизованы финансы. Было полностью разрушено 3 тысячи квартир, а 17 тысяч — серьезно повреждено. К середине ноября 1956 г. по линии советских органов госбезопасности (аналогичные венгерские структуры были по сути ликвидированы Надем) было задержано 4700 граждан ВНР, из которых арестовано 1400 человек. Вопреки распространившимся на Западе слухам, никаких массовых депортаций венгров на территорию СССР не проводилось. В тюрьму Ужгорода в первые дни подавления мятежа было временно вывезено 846 арестованных, которые вскоре были переданы венгерским властям. Кстати, созданный по инициативе западных стран Специальный комитет ООН по венгерскому вопросу признал, что обращение с арестованными венграми в советских тюрьмах было лучше, чем в венгерских. В 1957 году после консолидации правительства Кадара венгерскими силами правопорядка было осуждено за участие в мятеже около 16 тысяч человек. К смертной казни было приговорено 400 человек, из которых казнено 229. Имре Надь под обещание неприкосновенности со стороны правительства Кадара 22 ноября 1956 г. покинул территорию югославского посольства, но был арестован советскими органами госбезопасности и переправлен в Румынию. Позднее, в 1958 году он был приговорен в Венгрии к смертной казни. В Москве не ожидали столь сурового приговора, но вмешиваться не стали. Миндсенти вплоть до 1972 года находился в посольстве США в Будапеште, после чего ему разрешили покинуть страну. В целом события октября — ноября 1956 г. в Венгрии можно трактовать как использование внутренними антиправительственными силами обоснованного экономического недовольства некоторых слоев населения для насильственного свержения существующего строя при массированной пропагандистской поддержке Запада. Именно подстрекательская пропаганда со стороны США (о чем наглядно свидетельствуют документы американского внешнеполитического ведомства) превратила мирное движение за реформы в стране в кровавую вакханалию, стоившую жизни сотням венгров и русских, но отнюдь не американцев. Воздушная воина над Кубой в апреле 1961 года США начали активную борьбу против кубинской революции уже в 1959 году. 11 декабря 1959 года глава управления ЦРУ по подрывным операциям Ричард Биссел направил директору ЦРУ Аллену Даллесу меморандум, в котором предлагалось «тщательно рассмотреть возможность ликвидации (elimination) Фиделя Кастро». Даллес согласился, заменив в меморандуме карандашом слово «ликвидация» на «удаление с Кубы» (removal from Cuba).[287] 8 января 1960 года Даллес поручил Бисселу сформировать специальную группу ЦРУ по работе против Кубы. 17 марта 1960 года президент США Эйзенхауэр на совещании членов Совета национальной безопасности (СНБ) одобрил документ «комитета 5412»[288], ставший директивой СНБ по Кубе. Целью политики США в этой директиве провозглашалась «замена режима Кастро режимом, более преданным истинным интересам кубинского народа и более приемлемым для США таким образом, чтобы избежать даже видимости (прямой) американской интервенции».[289] В соответствии с этой директивой ЦРУ начало военную подготовку в Гватемале и зоне Панамского канала групп кубинских эмигрантов. Первоначально предполагалось обучить примерно 60 человек, летом 1960 года — уже более 400. Операция получила кодовое наименования «Плутон». ЦРУ намеревалось забросить группу вооруженных контрреволюционеров на Кубу где они должны были развязать партизанскую войну против Кастро. Однако тайно проведенный американской разведкой на острове опрос показал, что лидер Кубы пользуется поддержкой подавляющего большинства населения. Такую же информацию передала ЦРУ и британская разведка. Однако Даллес скрыл эти сведения от Эйзенхауэра и его преемника на посту президента — сенатора-демократа Джона Кеннеди. 18 октября 1960 года (в разгар предвыборной президентской компании) Даллес и Биссел ознакомили Кеннеди с «планом Плутон» и сенатор был «поражен его масштабом и дерзостью».[290] Отсутствие перспектив на поддержку внутри Кубы вынудило ЦРУ осенью 1960 года изменить первоначальный план. Заново разработанный «план Плутон» предполагал уже не партизанские действия, а высадку на острове крупного воздушного и морского десанта. Эмигранты должны были закрепиться на побережье и захватить там военный аэродром для организации бесперебойного снабжения по воздуху и бомбежек экономической и военной инфраструктуры Кубы. После этого созданное ЦРУ эмигрантское кубинское правительство (т. н. «Кубинский революционный совет» во главе с бывшим кубинским премьером Миро Кардоной) должно было перебраться на плацдарм и попросить США о прямой военной помощи. Вторжение должна была осуществить так называемая «бригада 2506»[291] в составе 7 батальонов общей численностью 1400 человек во главе с бывшим капитаном армии Батисты Хосе («Пеле») Сан Романом. Среди бойцов бригады преобладали солдаты и офицеры армии свергнутого революцией диктатора Батисты, плантаторы и предприниматели, потерявшие собственность в ходе национализации и аграрной реформы. В марте 1961 года ЦРУ после консультаций с Объединенным комитетом начальников штабов (ОКНШ) США изменило место предполагаемой высадки. Ранее десант должен был быть осуществлен на южном побережье Кубы рядом с городом Тринидад (270 километров к юго-востоку от Гаваны). Население Тринидада и окрестностей находилось под сильным влиянием католической церкви и ЦРУ предполагало, что оно в массовом порядке перейдет на сторону эмигрантов. Неподалеку от Тринидада находились горы Эскамбрай, где еще действовали, правда, сильно потрепанные осенью 1960 года остатки контрреволюционных банд. На случай неудачи десанта бригада 2506 должна была отступить в горы и продолжить партизанскую борьбу. Однако в ОКНШ считали, что окрестности Тринидада слишком насыщены кубинской армией и народной милицией (именно ввиду действия в том районе контрреволюционеров), а развитая дорожная сеть в этом районе позволит Кастро быстро перебросить туда войска из Гаваны. Поэтому было решено высаживаться западнее, в бухте Кочинос (в переводе с испанского — бухта, или залив Свиней) в районе прибрежного поселка Хирон (150 км к юго-востоку от Гаваны). Район высадки был окружен мангровыми зарослями и непроходимыми болотами (Сьенага-де-Сапата, которые называли «великими топями Карибов»), через которые вглубь острова вела только одна дорога. Бригада 2506 должна была высадиться с моря в трех местах бухты и немедленно оборудовать взлетно-посадочную полосу для снабжения и приема боевых самолетов. Одновременно воздушный десант (один батальон бригады 2506, 177 бойцов) должен был оседлать дорогу в болотах и задержать прибытие подкреплений революционной армии. В течение первого же дня морской десант должен был соединиться с парашютистами и обеспечить прочную оборону плацдарма. Позднее, после провала вторжения, ЦРУ пыталось взвалить вину за его неудачу на ОКНШ, изменившего район высадки. Но на самом деле именно труднодоступность района Плайя-Хирон позволила продержаться эмигрантам хотя бы 72 часа. Фидель Кастро так оценивал позднее район высадки: «Место — трудное для атаки (против десанта. — Авт.), ибо начинать атаку нужно было по этой дороге, проходящей по Сьенаге, а она имеет всего три или четыре въезда. И эти три или четыре пункта можно отлично защищать при помощи танков, противотанковых пушек и тяжелых минометов… Один или два подбитых танка на дороге превращаются в непреодолимое препятствие… Передвигаться пришлось бы под огнем вражеских самолетов… Имея плацдарм и аэродром, снабжаясь морем и по воздуху, они смогли бы создать там территорию, откуда рассчитывали вести опустошительную войну против нашей страны. Таким образом, они стремились осуществить хорошо подготовленный план, тщательно учитывая все детали».[292] В ЦРУ и ОКНШ главное внимание уделяли предварительному авиаудару по кубинским ВВС, который должен был уничтожить все самолеты революционной армии на аэродромах и обеспечить мятежникам полное господство в воздухе. Без этого и разведка, и Пентагон считали шансы на успех «операции Плутон» минимальными. Согласно воспоминаниям Биссела план авиаудара по Кубе перед вторжением представлял собой «…стратегическую бомбардировку с целью ликвидации всей телефонной связи…, некоторых линий коммуникации — железных дорог, мостов — и атаку на большие военные базы к югу от Гаваны, где находилась бронетехника Кастро».[293] Но сначала было необходимо «выключить» кубинские ВВС. В начале 1961 года в регулярной армии Кубы насчитывалось примерно 20–25 тысяч военнослужащих. В рядах народной милиции (организованной по предложению Че Гевары в 1960 году) было до 200 тысяч бойцов (мужчин и женщин), оснащенных легким стрелковым оружием, пулеметами, средствами радиосвязи и автомобилями. Патрули милиции в свободное от основной работы время охраняли побережье и стратегические объекты Кубы. В течение 1960 года СССР поставил Кубе танки Т-34 и ИС-2, самоходные установки СУ-100, 122-мм гаубицы. Это вооружение существенно повысило боеспособность Революционных вооруженных сил Кубы, однако именно в районе болот Залива Свиней применение бронетехники было крайне проблематичным. Кубинские ВВС состояли из британских турбовинтовых истребителей «хоукер си фьюри» (Hawker Sea Fury), американских тренировочных самолетов (легких штурмовиков) Т-33 и американских бомбардировщиков Б-26 «инвейдер». Практически все пилоты кубинских ВВС до победы революции обучались в США. Осенью 1960 года правительство Кубы попыталось обменять турбовинтовые «си фьюри» на 15 британских реактивных истребителей, но США сорвали сделку, и к моменту вторжения бригады 2506 никаких реактивных боевых современных самолетов у Кубы не было. Истребители «си фьюри» были разработаны в начале 1945 года и появились в британских ВВС уже после окончания Второй мировой войны. В 1945–1955 годах было построено 980 самолетов этого типа, поставленных в различные страны мира (в т. ч. в ФРГ, Канаду, Австралию, Бирму, Египет, Нидерланды, Марокко, Ирак и Пакистан).