НАЖМИТЕ СЮДА, ЕСЛИ ВАМ ТОЖЕ ТРЕБУЕТСЯ ПОМОЩЬ. – Еще как требуется, – просипел он. Встал на карачки, вытянул дрожащую руку. Задел телефон, и тот свалился на пол. Кулагин нащупал мышь, подергал ее – курсор ожил и завис над кнопкой. Диалоговое окно пропало. Вместо него на экране появилась форма для отправки электронной почты. Поле для текста уже было заполнено: «Отправь эту ссылку кому-нибудь из знакомых, чтобы отвести проклятье». На саму ссылку Кулагин даже не взглянул, лишь мельком отметил набор английских букв, двоящихся из-за резко ухудшившегося зрения и сливающихся в нечитаемую абракадабру. «Кому-нибудь… чтобы отвести проклятье». Вот что главное. Голова все еще грозила взорваться изнутри. Тело ослабло, ноги не слушались. Тогда Кулагин вспомнил, как провел последние часы перед возвращением домой. Вспомнил начальника смены, кладущего перед ним заявление на подпись: «Прошу уволить по собственному желанию…» Дурную бабу из продуктового: «Куда-то торопитесь?..» Кассиршу: «Да у него же трубы горят…» И мать-побирушку с протянутой рукой, и злобного молодого парня: «Ты чо такой некультурный, дядя?..» И Катю. Всегдашняя злоба вновь вскипела внутри, заставив подняться в полный рост и, нависнув над столом, положить перепачканные в рвоте и крови пальцы на клавиатуру. «Купите букетик. Возьмите флаер. Подайте на билет. Сигаретки не будет?..» «Всем от меня что-то нужно. Никто не желает оставить в покое». Но Катюха… Всю жизнь испоганила. Под откос пустила, по наклонной, да? И еще совести хватает требовать денег для дочки, как будто и так непонятно, что он Милку любит, как будто обязан всю жизнь ей что-то доказывать… Дрожа от боли и ярости, Кулагин набрал памятный еще с доразводных времен адрес электронной почты. Переключившись на текст самого письма, удалил оттуда «отправь ссылку…», а вместо этого напечатал: «Вот тебе мой отцовский должок». И нажал «Отправить». Отпустило сразу же. Боль как рукой сняло, шар в черепе растворился без следа, перед глазами прояснилось. Он даже не поверил поначалу – осторожно ощупал голову, лицо. «Вот так просто?..» Схватил вторую, непочатую пластиковую бутыль, открутил крышку, присосался. Сделав несколько жадных глотков, отставил пиво в сторону, утер мокрые губы. Уставился на монитор, где все еще высвечивалось уведомление об отправке письма. – Господи-прости, Катюх… Но ты сама виновата. «А может, фигня все это? – подумал, борясь с угрызениями совести. – Ну мало ли что, мало ли какие шутки в интернетах сейчас шуткуют?.. Может быть, примерещилось?» Кулагин отпихнул ногой баклажку с остатками неразлитого по полу пива, наклонился и подобрал телефон. Открыл журнал звонков, посмотрел на последний набранный номер. «Позвонить? Проверить?..» Подумав, отложил мобильник и снова уселся перед компьютером. Быстро открыл поисковик, отправил запрос «отвести проклятие», потом «перевести проклятие с себя на другого». Система исправно выдавала набор статей, рекламирующих сомнительные услуги каких-то ведуний. Кулагин скривился – ну что за разводилово опять, – но тут же вспомнил фото девяносто-с-чем-то-летней старухи с сайта. На глаза попался анонс одной из статеек: «Если вы настолько жалкий человек, что не способны принять собственную судьбу, то…» – и внутри все похолодело. Адрес электронной почты. У них они ведь похожи, различие в одну букву. А ему было так плохо, в голове все смешалось… и он перепутал. На звонок ответили не сразу, лишь после десятка мучительно долгих гудков, когда Кулагин уже решил, что ответа вовсе не будет. Послышался слабый болезненный голос: – Па… Помоги мне, папа… Что-то треснуло в ухе, но не у него, звук раздался из телефона – мобильник выпал из слабой руки и ударился об пол? Сигнал оборвался. Кулагин замер, в ужасе переводя взгляд с потемневшего экрана мобилы на монитор и обратно. Милка, Миленок, Милочка… Дочка – родная и единственная. Стены комнаты закружились, сливаясь в сером водовороте, готовом утянуть его за собой на черную непроглядную глубину – туда, где раскачивался стальной шар безумной боли, где, оскалив редкие гнилые зубы, Кулагина поджидала старая всеведущая ведьма. – Хто-ни-буть… па-ма-х-хи-и-те-е-е… Дрожащей рукой он схватил полторашку и надолго приложился к горлышку. Затем сунул в зубы очередную сигарету. Чиркнул зажигалкой раз пять, прежде чем смог прикурить. – Господи прости, Милка… Церковь. Надо обязательно в церковь заглянуть, свечечку поставить. Господи прости… Кулагин прикрыл глаза и откинулся на спинку стула. – Леша, не делай этого! – Держи ее!.. – Не дай… – Я предупреждаю!.. Оставь мою дочь в покое! – Разве ты не видишь, Фрося? Девочка слушает… – Быстрее!.. – Не дай… – Отвали от нее, скотина! Или я за себя не ручаюсь… – Положи стул и не мешай нам рассказывать ист… – …Как больно… – …больно, больно, больно… – Где они все? Девочки… – Сбежали, сбежали, сбежали… – Ударили стулом по голове и сбежали… – Они приведут других… – Таблетки, таблетки, опять таблетки… – Огонь… нам нужен огонь… Юные влюбленные мертвецы В этом году их собралось всего шесть человек, а к вечеру осталось трое. Последней ушла, извинившись, Машкина. Дома еще ждала орава детей и злой муж. Верзин сидел за столом между Леной и хозяйкой квартиры. Он приговорил, наверное, целую бутылку, но ощущал себя удручающе трезвым. – Будешь нас развлекать теперь, – сказала Лена, раскрасневшаяся от вина. – Доставай гармонь! – с наигранной веселостью воскликнул Верзин и наполнил бокалы одноклассниц. Поднял свою рюмку: – За «А»-класс! За самых стойких! Они чокнулись.