Королева цветов Лера Томилина придирчивым взглядом оценила итог дневных стараний, свою новую спальню, и заключила, что создание домашнего уюта – ее главный талант. Пусть еще не все вещи распакованы, не все комнаты обжиты, но начало положено: дом, в который они с Настей въехали вчера, посветлел и разжился чудесными сиреневыми занавесками. Настюша уже спала в детской, утомленная хлопотами. Лера убрала с ее лица прядь белоснежных волос и подумала, что дочка на редкость стойко перенесла переезд в незнакомый город. Благо, до начала учебного года осталось два месяца. Общительная Настя успеет к сентябрю завести друзей. Из спальни Леры открывался вид на задний двор, на раскинувшиеся за забором заросли дикорастущей сирени. Камышев, агент по продаже недвижимости, пояснил, что участок с северной стороны их дома заброшен и превратился в настоящий сад, взращенный обильными дождями. Порыв ветра донес до Леры густой запах роз, сладкий и дурманящий, такой сильный, будто букет находился прямо перед ней. И хотя она любила розы, было что-то тревожное в этом аромате, что-то вызывающее ассоциации с разложением и упадком. * * * Она почувствовала запах вновь на следующий день, расчищая задний двор от мусора. Настя читала в своей комнате, а Лера решила немного прогуляться и найти источник аромата. Сквозь калитку она вошла в тень вишневых деревьев. Сморщенные переспелые ягоды укрывали тропинку, ведущую в глубь соседской территории. Лера шла, раздвигая ветки, пока не оказалась перед домом с черепичной крышей. Постройка явно пустовала много лет. Окна были заколочены, крыльцо провалилось. Впрочем, мрачным дом не выглядел, скорее всего, из-за ярко-зеленого жизнеутверждающего фона. Зато угрюмым и даже зловещим был запах роз, особенно сильный здесь. Лера покрутила головой, рассуждая про себя: что плохого в аромате обычных роз? Она заметила продолжение тропинки, теряющейся среди сирени. Поколебавшись, таки пошла в этот нерукотворный проход. С каждым шагом запах становился все ярче, а ассоциации с гнилью – все явственнее. Под ногами замелькала раскрошенная плитка, которой когда-то была выложена дорожка. За миг до того, как мысль о возвращении посетила Леру, она споткнулась о торчащий из земли поливочный шланг и, размахивая руками, полетела вперед. Колени больно чиркнули о мраморную крошку. Ругаясь, она поднялась на ноги и увидела перед собой источник запаха. Тропинка привела к арочному входу в оранжерею. Снаружи оранжерея была увита плющом, сквозь который едва виднелась ржавая сталь перекрытий. Стекло, охранявшее цветник от ливней, осыпалось, лишь кое-где опасно свисали потрескавшиеся куски. Судить о размерах оранжереи было невозможно из-за отсутствия полной картинки, но в длину она определенно превышала тридцать метров. Леру поразили не масштабы и не запущенность старой теплицы, а ее содержимое. Вступив в полумрак, клубящийся за входом, она ахнула от удивления. Насколько хватало взора, оранжерея была усажена кустами. Лишившись присмотра, кусты разрослись и оккупировали проход, наполнили теряющийся вдали коридор до отказа. Крупные тяжелые бутоны качались на длинных стеблях, сотни, а может быть, тысячи бутонов, сливающихся с темнотой, испускающих пьянящий аромат. Лера никогда раньше не встречала черных роз. Сегодня она попала в их мир, в бескрайнюю страну траурных цветов. Она знала, что по-настоящему черных роз, даже селекционных, в природе не бывает, и при ближайшем рассмотрении цветы в оранжерее оказались темно-лиловыми. Но это касалось лишь тех, что росли у входа. Обман зрения превращал розы вдалеке в угольно-черные, и там, где они смешивались в одно огромное пятно, качался живой мрак. Зелень листьев была почти незаметна, все внимание привлекали к себе цветки. Тьма и запах цветущих и увядших роз производили гнетущее впечатление, и Лере захотелось быстрее покинуть оранжерею. Но вместо этого она сделала несколько шагов по проходу. Пол был устелен черным покрывалом опавших лепестков, под ними хрустело битое стекло. Лера опасливо посмотрела вверх. Прямо над ее головой с полукруглой сваи свисал острый кусок стекла. «Надо возвращаться», – подумала она и прошла еще пару метров вглубь. Кусты почти сомкнулись, преграждая путь, от запаха ее начало подташнивать. «Домой!» – приказала она себе, но не остановилась. Окутанная ароматом, она двигалась почти автоматически, глаза стали закатываться, ноздри жадно ловили воздух. Ласковый шепот донесся из мрака. «Иди… иди…» – шелестели розы. «Настя будет меня искать», – сонно подумала Лера, делая очередной шаг по черному покрывалу. Стекло сорвалось с потолка и глухо упало позади. Наваждение развеялось. Лера изумленно захлопала ресницами. Голова гудела, ком тошноты стоял в горле. Развернувшись на каблуках, она быстро покинула оранжерею. Облака черных цветов покачивались за спиной. * * * «Разве садовые розы не завяли бы без участия человека?» – размышляла она, лежа в кровати. – Разве долгие русские зимы не убили бы их? И почему неприродный черный цвет не выродился у новых поколений?» Она задавала себе много вопросов, но тщательно избегала вопроса о том, действительно ли слышала в оранжерее шепот. Запах роз проник в спальню через открытое окно. Она не поленилась встать и запереть ставни. * * * Камышев, агент по продаже недвижимости, приятный интеллигентный мужчина лет пятидесяти, жил в квартале от Томилиных. В пятницу он заглянул к ним, чтобы узнать, не требуется ли помощь. Лера сказала, что помощь нужна лишь в поедании свежеиспеченных бисквитных пирожных, и Камышев с радостью согласился. За столом Лера спросила его про пустующий дом. – Там уже двадцать лет никто не живет! – вздохнул гость. – Раньше я пытался продать его, но теперь пол в доме совсем провалился, и у меня не хватает наглости предлагать клиентам такую нору. – Вы, наверное, единственный честный агент по продаже недвижимости, – заметила Лера. – И самый бедный, – добавил Камышев. – Так что насчет предыдущих жильцов? – не дала Лера сменить тему. – Молодая женщина, Катя Салмина. Не местная, откуда-то из Сибири, что ли. Люди так к ней и не привыкли. Не любили ее, знаете ли. – Были причины? – Ага. Женщинам она не нравилась из-за красоты. Столько лет прошло, но я, как сейчас, помню ее черные волосы и большие карие глаза. Такая не может не нравиться мужчинам, но мужчины ее тоже недолюбливали. Недоступная, знаете ли. Ухажеры зря тратили энергию, Катя никого к себе не подпускала. Любила только цветы. – Черные розы? Камышев удивленно расширил глаза: – Откуда вы?.. Настя как раз доела свою порцию и убежала играть во двор, оставив взрослых наедине. Лера в общих чертах рассказала про оранжерею. – Так розы до сих пор растут? Странно. Что ж, Катя вложила в них столько любви, что, наверное, хватит еще на полвека. – Почему она переехала? – Кто сказал, что переехала? Она пропала, так вот. Пропала без вести в середине девяностых. * * * – Где ты это взяла? – Лера вырвала из рук дочери букет цветов. Настя, обиженная реакцией матери, всхлипнула: – На соседском участке! Я хотела сделать тебе подарок. Лере стало стыдно за свой гнев, и она обняла девочку: – Спасибо, солнышко, мне очень приятно. Но я прошу тебя больше никогда не ходить в ту оранжерею. – Она же совсем рядом! – Настюш, послушай меня. Это опасно. Там везде осколки. Ты могла порезаться! – Прости, мам. Я больше не буду. – Клянешься? – Клянусь. Настя убежала во двор, а Лера склонилась над букетом. Охапка черных роз. Длинные неровные стебли с изумрудными листьями, бутоны-переростки, темно-лиловые снаружи, почти багровые в сердцевине. – Никакие они не черные, – сказала Лера, – в розах нет черного пигмента. Просто темный оттенок. Вполне симпатичные цветочки. Она подняла букет и ойкнула от боли. Шип проколол палец. Капля крови упала на бархатный лепесток. * * * Лера спала беспокойно, ворочалась и постанывала. В приснившемся кошмаре она брела по оранжерее и кусты тянули к ней свои ожившие ветки, бутоны поворачивали ей вслед карие головки. Настойчивый шепот манил в недра пропахшей разложением темноты, туда, где свет луны, проникающий сквозь арочный потолок, высвечивал одинокую фигуру. Это был женский силуэт, окруженный армией черных цветов.