– Егор. – Хорошее имя, русское. Означает «землепашец». А я дядя Руслан. «Лев» значит на тюркском. Будем знакомы. – Будем. Где-то в районе гранитного отвала посигналил автомобиль. Дядя Руслан заторопился: – Давайте-ка мы пойдем отсюда. Я вас проведу, я здесь все знаю. И, подхватив мальчика под локоть, он пошел вперед. – Не так быстро! – попросил Егор. – Да-да, извините, – сказал мужчина, но шаг не сбавил. Мальчик оглянулся, чтобы понять, куда они идут. «Обратно на Красилину, что ли? Да, точно, ДК слева, и скульпту…» Егор застыл. Нахмурился. Луна освещала пустынную площадь, увитый плющом Дом культуры. Но статуя исчезла. Только две гипсовые ноги, два обрубка, торчали из постамента. – Куда делась пионерка? – спросил Егор удивленно. – Кто? – Дядя Руслан завертел головой. – Скульптура. – Упала, наверное. Да бог с ней. Незачем стоять на месте. Мало ли кто бродит здесь по ночам. Егору не оставалось ничего другого, как только следовать за спасителем. Они вступили на заросшую кленами аллею, и дядя Руслан повеселел. – Это вам еще повезло, – говорил он на ходу. – В начале весны тут плита перекрытия рухнула, чуть двоих ребят не задавила. Егор посмотрел на пустые окна домов, на улыбающиеся ему кривые щели в фундаменте. – У вас есть мобилка? Мне родителям позвонить надо. – Нет, – развел дядя Руслан руками, – я с такими технологиями не знаком. Это вы, малышня, в технике разбираетесь. У меня сынок младший твоего возраста. Целый день в компьютере сидит, на улицу не выгонишь. Бледный, хилый – эх! Я в его возрасте! Для меня ничего, кроме спортивной площадки, не существовало. Все время на воротах. С семи лет в секции, с шестнадцати в нашей команде местной… Дядя Руслан погладил себя по груди. – У нас свой стадион был, играли среди коллективов физкультуры. Хорошо стояли, крепко! По всей стране ездили на товарищеские матчи, на турниры городов горнодобывающей промышленности. С Кузбассом играли, с Тагилом, с Казахстаном, помню. Почти вышли во вторую всесоюзную лигу, представляете? – дядя Руслан мечтательно вздохнул. – Было времечко молодое! На договорном матче вылетели мы, так вылетели, что нас расформировали. А там и города не стало, – он кивнул на руины. – Капиталисты драные. – Так вы местный? – Конечно. Сейчас покажу, где я раньше жил. – Но мне… Договорить Егору помешала телефонная трель. Вратарь дядя Руслан виновато улыбнулся и достал из штанов мобильник. Прижал палец к губам. – Алло. Ирочка? Да, конечно. На даче, да. Ага, спать уже буду. Завтра вернусь, да. Все, целую. Целую в лобик, солнышко. Он отключил телефон и посмотрел на Егора блестящими глазами. Мальчик попятился. Страх сжал горло ледяными пальцами. – Вы же сказали, у вас нет телефона. – Обманушка хрюшка, – пропел дядя Руслан и дважды хрюкнул. Егор побежал. Вернее, заковылял по заваленному мусором тротуару. Бывший футболист догнал его тремя прыжками и схватил в охапку, как мяч. Прижал к груди. Сердце Егора трепетало, норовя выскочить. Рядом тяжело билось сердце лжеспасителя. Мальчик ощутил запах мятных леденцов в жарком дыхании дяди Руслана. – Попался тот, кто кусался! – Пустите! – запричитал Егор. – Ну-ну, не устраивайте истерик. Всё в порядке. Я вас к себе отведу, чаем напою. А там и родителям вашим позвоним, ага. И он понес мальчика легко, как куклу. Руки у дяди Руслана оказались на удивление сильными, хотя и дрожали. – Нам сюда! Он затащил сопротивляющегося Егора в подъезд, поволок по лестнице. Больная ступня стучала о ступеньки, заставляя пленника вскрикивать. Добравшись до второго этажа, вратарь поставил мальчика на пол и ловко связал его руки, а затем ноги. Веревка безжалостно впилась в тело. По глазам Егора ударил желтый луч – это дядя Руслан зажег маленький фонарик. – Никуда не уходите, – попросил мужчина, толкая пленника в угол. Сам завозился с ключами. Открыл дверь с обвисшей дерматиновой обивкой, но новеньким блестящим замком. По пути к мальчику замешкался, осветил фонарем стену. Какие-то дети нарисовали фломастером паровоз и цепочку вагончиков. Кривая надпись гласила: «Если ты не галубой, нарисуй вагон-другой». – Вот черти, – добродушно пожурил дядя Руслан. Плюнул на палец, потер им по побелке и дорисовал свой вагончик. Справившись, он широко улыбнулся Егору: – Ну, добро пожаловать, да? * * * Мебели в квартире вратаря не было. Здесь вообще ничего не было, кроме пыли, мусора и пришпиленного к обоям вымпела. Потревоженные гостями мухи недовольно загудели. – Извините за беспорядок, – сказал дядя Руслан и швырнул пленника на пол. Под мальчиком захрустела побелка и куски плинтуса, протяжно пискнула резиновая игрушка-уточка. – Что вам надо? – давясь слезами, спросил Егор. – Выкуп? Дядя Руслан удивленно вскинул брови и искренне рассмеялся. – Вы пересмотрели голливудских фильмов, молодой человек. Чужие деньги мне не нужны. Я сам заработаю, пусть небольшие, шахтерские, но сам. Толстая муха уселась на щеку Егора, потрогала лапками стекающую слезинку. Егор мотнул головой. – Отпустите меня. Я никому не расскажу. Клянусь. – Ну что вы заладили. Отпустите, отпустите. Я вас не держу. Я просто не хочу, чтоб вы по темноте ходили. Здесь небезопасно. Шайки разные, наркоманы. Утро придет – я вас прямо к дому проведу, может, с родителями вашими познакомлюсь. «Он врет, – подумал Егор, – он никого не отпускает». Дядя Руслан не спеша вытащил из штанов кожаный ремень. – Вы сами в футбол играете? С вашей-то выносливостью вам на поле цены бы не было. Ну что молчите, играете, а? Егор разлепил пересохшие губы, чтобы ответить, но дядя Руслан резко хлестнул его ремнем по лицу. Пряжка обожгла щеку крапивной болью. Это было так неожиданно, что Егор забыл расплакаться. Только смотрел на обидчика с изумлением и вскипающей ненавистью. – Хотите какао? – спросил вратарь, приглаживая пушок волос. – Зачем вы меня бьете? Настало время изумляться дяде Руслану. – Я? Бью? Что вы такое говорите? И стегнул ремнем так, что пряжка рассекла Егору подбородок и кровь закапала на пол. Мальчик замычал. – Вас поймают! – вскрикнул он, когда боль утихла. – Кто? – спросил вратарь самодовольно. – Кто меня поймает? Здесь нет никого, здесь я только есть! Я хрюшка, я неуловимая хрюшка! В тишине, нарушаемой лишь жужжанием мух и стуком сердца, Егор различил металлический звук. Один едва слышный удар, за ним второй. Не в квартире, но рядом. Егор посмотрел на входную дверь. – Жарко здесь, – проговорил дядя Руслан, вытирая несуществующий пот, – я разденусь, если вы не против. Мы же с вами мужчины, не какие-то там. Нам нечего стесняться, верно? Егор молчал, жадно вслушиваясь.