– Это что такое? – Знак окончания гимназии, – гордо отвечает новобранец. – Так! Значок снять! У нас головой думать надо. Народ собирается на плацу. Дворянские семьи усаживаются на скамейки. Простолюдины стоят. На трибуне школьное начальство и почетные гости. Открыл торжество наш главный экзаменатор, старенький генерал. Он произнес трогательную речь о птенцах, вылетевших из гнезда, и занялся вручением аттестатов. Как обычно, начали с двоечников и дальше шли вверх по списку. Всем не имеющим «плохо» в аттестате выдавался похвальный лист. Только «хорошо» и «отлично» – похвальная грамота и ценный подарок. Мальчики получили книгу о канцелярском делопроизводстве и перочинный нож с костяной рукоятью. Девочкам досталась книга по домоводству и именной серебряный медальон на цепочке. Эмме Цейдлер, третьей по успеваемости среди выпускников, кроме того, был подарен изящный набор расчесок из панциря черепахи, а Максиму Лещинскому, второму в классе, расписной пенал с ручкой слоновой кости и набором стальных перьев. Последним вновь вызвали меня. Минут пять хвалили, потом десять рассказывали, как его превосходительство министр призрения Эльрик де Вимент утвердил прошение гимназии о награждении ученика золотой медалью. Она лежала в красивой деревянной шкатулке. Носится первой за солдатскими наградами, весит шесть золотников, отчеканена из червонного золота. На аверсе изображен раскрытый свиток, и по кругу надпись: «Преуспевшему в учении». На реверсе герб королевского дома – восстающий, смотрящий вперед коронованный лев с мечом в лапе. Генерал приколол мне ее на грудь, вручил тубус с жалованной грамотой, приглашение на школьные гулянья в честь завершения учебы и сам аттестат. Было очень приятно, не скрою. Особенно здорово смотреть на моих родителей, принимающих поздравления от родителей одноклассников. Они просто млели от радости. Меня при всех зацеловала мама. Меня мял в объятиях отец. Ему жали руку и говорили комплименты мужчины. Ее окружили женщины и тоже что-то такое щебетали. Ребята из всех классов смотрели на меня, как подростки на звезду эстрады, приехавшую в деревенский дом культуры. Но и это еще не все. Оратор вызвал к трибуне моих родичей, из папки достал осьмушку листа бумаги и передал отцу ЛИЧНУЮ записку его королевского высочества принца Лагоза. На ней была написана всего одна фраза: «Благодарю за воспитание сына». Подпись. Личная печать. Вдобавок почти некурящий отец получил чуть пользованный золотой портсигар с вензелем «Л» из мелких изумрудов. Маме пожаловано кольцо с цветочком из изумрудиков вокруг бриллианта. Зрители были просто в экстазе. Одно из первых лиц королевства жалует свою личную вещь в подарок. Здесь это считается круче любого ордена. Личная благодарственная записка тоже ценится высоко, но все же статус помельче, сильно помельче. Глядя на рыдающую от счастья мать и отца, который не может сдержать слез, понимаю, что принц купил меня с потрохами, отныне я его навеки. С трудом мне удалось выскользнуть из окружения и подойти к трибуне. Стоило лишь попросить, сразу дали слово. В короткой, всего минут на десять-пятнадцать, речи поблагодарил по очереди его величество, его королевское высочество принца Лагоза, его превосходительство Эльрика де Вимента… Министра я видел только раз в жизни и уверен, что он обо мне уже не помнит, но почему бы не сделать приятное человеку. Не забыл сказать спасибо его превосходительству Липану де Риарди, это наш генерал-экзаменатор. После этих благодарностей сообщил, что не могу и не смею забыть о вложенных в нас знаниях его высокоблагородием, а для нас, гимназистов, просто Наставником с большой буквы… это я про директора, если кто не понял. Далее также вспомнил школьного инспектора с классными надзирателями и всех учителей поименно и пофамильно. Закончил словами, что все золото моей медали собрано с их больших золотых сердец. Педагоги растрогались и по очереди стали жать мне руку. Один парень, классом или двумя ниже, тоже протянул руку и представился: – Я Лекр аус Хансал. Очень приятно познакомиться. – Среди аус Хансалов у меня знакомых нет, не было и не нужно, – ответил я, не стал пожимать протянутую руку, а просто ушел прочь. Парень остался стоять как оплеванный. Думаю, сплетни пойдут по всей гимназии. Но раньше он со мной знакомиться не стремился. Когда церемония завершилась, мы вернулись домой, а вскоре после прибытия к нам подъехали директор гимназии со школьным инспектором. Мама пригласила, а школьное начальство не отказалось выпить чашку чаю. Да и закусить: время полудня почти подошло. Ну и принять по бокальчику после трудов праведных. Мне, по малолетству, налили воды с сиропом. Разговор, естественно, шел о талантливом мальчике и заботливом сыне. Обо мне, если кто не понял. Тут развернулся наш инспектор. Он в несколько юмористическом виде изобразил прошедшую аудиенцию у министра. Особенно ту часть, где я даю оценку школьной деятельности директора и про получение министерского соизволения на золотую медаль. Как-то сама собой речь зашла о приглашении на школьные гулянья. Дело в том, что пригласительный билет дается одному человеку, но он действителен для двоих. То есть можно взять друга или подругу. Гуляния проходят ежегодно, во второе воскресенье разноцвета, для окончивших учебные заведения. В теории для любых учеников. Однако на практике печатают только три дюжины пригласительных билетов на всю страну. Чем эти гулянья замечательны? Почти ничем. В обычный день можно так же прогуляться в Королевском парке. НО! Тогда там не будет королевской семьи. Или будет, однако в парк не пустят посторонних. Для простых подданных это единственный шанс посмотреть вживую принцев и принцесс, а то и поговорить с ними. Сказать «был на школьных гуляньях в Королевском парке» – по статусу почти то же самое, что «был на королевском балу». – Девочку для такого похода выбрать непросто, – втирал родителям директор. – Дворянки не подойдут, у них может возникнуть матримониальный интерес. Это для мальчиков гулянье – возможность отметить успешное окончание школы, девочки сразу жениха начинают искать. Простолюдинки дело другое. Они в свет не вхожи, уже за то, что попадут на это действо, будут благодарны. У нас учатся несколько подходящих кандидатур, и я лично могу помочь определиться с выбором. – Да, – поддержала его мать, вспомнив события недельной давности. – Есть такие бесстыдницы! Даром что благородные. Утром с одним целуются, а после занятий с другим. Это камешек в огород Амы. На вручении она умудрилась обстреливать меня глазками, напрочь забыв о былом. И ведь действительно у нее куча достоинств. Красива. Из хорошей дворянской семьи. Часто намекала мальчикам на приличное приданое. Хвастала, что они поместные и в их имении больше пяти тысяч десятин пахоты. Но я-прошлый влюбился не за богатство, тем более что мне было бы разрешено жениться не скоро. Просто это первая девчонка, которая улыбнулась как-то по-особенному. Ладно, забыли. А то у меня в душе что-то нехорошее поднимается. Наверное, нужно действительно взять кого-нибудь на гулянья. Опять же Лаура просила показываться в женской компании. – Есть еще один вопрос. Меня просили родители Фриды Губерласк замолвить за них слово. Они признают, что были не правы, и хотят принести извинения. Родители запросили подробностей, а когда я рассказал, как было дело, отец объяснил директору: – Боюсь, мы не сможем урегулировать с ними инцидент. Стах пообещал не иметь дел с их семьей, а дворянин обязан исполнять обещания. После отъезда начальства гимназии мама долго не могла успокоиться, еще и еще раз пересматривала подаренное кольцо. Стоит ли говорить, что она считала все благодеяния заслугой лично принца Лагоза. Если бы слово было каплей воды, то он бы уже раз пять утонул в благодарностях. Папа молчал. Он устроился в любимом кресле, достал из портсигара ароматную пахитоску, долго рассматривал маисовый лист, в который завернут табак, принюхивался и наконец зажег ее от спички. Мама побежала к буфету и вернулась с рюмкой ликера. Поставила перед отцом, а он притянул супругу и усадил рядом на подлокотник. Так они и сидели обнявшись. Сюжет для эпического жанрового полотна Перова или Маковского под заглавием «Жизнь удалась». В прошлом мире я никогда не считал себя сентиментальным человеком, но сейчас, стыдно сказать, чуть не расплакался. Однако наступило время, и мне пришлось собираться. Родители знают, что в два у меня встреча, но думают, это по службе, не могу же я им рассказать про надпись на трусиках. Кофейня «Желтая роза» До кафе добрался чуть раньше срока. Успел сесть за столик, а ровно в два в зал зашли те самые ученицы из Второй гимназии, которые были здесь в прошлый раз. Улыбаюсь и кланяюсь им, как знакомым. Одна девочка расцветает и тащит другую, очень смущенную, к столику. Похоже, я попал на пару порций мороженого. Делать нечего, галантно приглашаю девочек к столу. Интересно, какая из них мне писала? Нас не представили, но мы одного поля ягоды, гимназисты. Такое допустимо. К тому же они простолюдинки. Подзываю подавальщицу и предлагаю девчонкам заказывать. Те бросают: «Как обычно!» – и официантка уходит. То, что девочки не из бедняков, ежу понятно: за гимназию платить дорого. Но то, что часто в кофейню ходят, – показатель богатства. Одна девушка блондинка, красавица, такого, знаете, спокойного, умиротворяющего, несколько деревенского типа. Нетороплива в разговоре, медлительна в движениях. Голубые томные глаза с поволокой. Высокий полный бюст. Сама не то что излишне полновата, но чувствуется, еще пара-тройка лет – и девушка существенно прибавит в весе. Некоторые парни называют таких девушек одним словом – «телка». Вторая, похоже, взята для контраста. Далеко не красавица, но во внешности чувствуется что-то такое привлекающее взгляд. На полголовы ниже подруги. Очень стройная, скорее даже худенькая, брюнетка с вьющимися локонами. Быстрые четкие жесты. Живая остроумная речь. На первый взгляд старается, чтобы выгоднее выглядела спутница, но через несколько минут разговора понятно – в этой паре лидер она. Хотя блондинка может искренне считать обратное. Обе одеты прилично, дорого, но не выходя за рамки дозволенного гимназисткам и простолюдинкам. – Тина Железняк, – сразу представилась брюнетка, – единственная дочь «стального магната» Руди Железняка. – Затем показала на подругу: – Инга Латер, четвертая дочь Федула Латера, откупщика. Про Железняков я читал в газетах. Все, что можно сделать из стали, выпускают заводы этой семьи. Хотя здесь они значат много меньше, чем заводы Круппа или Тиссена в нашем мире, однако тоже не кооператив «Нужда, Беда и Голод». Про откупщика ничего не слышал, но что они не стеснены в средствах, понятно. Бедный откупщик налогов – из области ненаучной фантастики. Тина побойчее своей подруги. Она толкнула локтем смущающуюся Ингу, и та начала явно заученную речь: – Стах, мы очень благодарны тебе за то, что ты пришел на встречу. Столь экстравагантный способ написать письмо был выбран, чтобы тебя заинтересовать и сразу показать, насколько я современная и неординарная девушка. Мне нужна от тебя услуга. Если ты согласишься, мой отец щедро отблагодарит тебя. Что ей от меня нужно, стало понятно из дальнейшего монолога. Я как… э… мужчина ее не интересовал. Мне такое дико, но Инга хотела познакомиться с покровителем. Причем… ни хрена себе стеснительная девочка… познатнее, чином не ниже генерала и желательно не очень старым. Ее папенька страстно желает получить чин коммерции советника. Увидев меня в прошлый раз, подруги оценили награды, навели справки, узнали о производстве в камер-юнкеры и решили привлечь к поиску интересующего объекта. Против ожиданий девчонок, я не стал заигрывать, а прямо спросил, зачем мне это надо. Ведь придется лезть в глаза к большим людям, а те могут отнестись к подобному весьма отрицательно. Девушки продумали вопрос. На столе появился небольшой сверток. – Здесь только аванс, – пояснила Инга. – По результату будет еще. Чем выше чин покровителя, тем больше благодарность. – Мы говорим о сотнях дукатов, – поспешила заверить Тина, поймав мой скептический взгляд. Хватать сверток не стал, но поинтересовался, чем буду прельщать потенциального покровителя. К моему удивлению, и это у них было продумано, даже подготовлено целое резюме. Деловой подход, ничего не скажешь. Мне выдали конверт с листом бумаги, в котором написаны данные о девушке и о ее семье, а также серебряную пластинку с дагеротипом. Это такой давний предшественник фотографии. Здесь он заменяет снимки, так как магический, цветной и даже объемный. На картинке запечатлена Инга в простой школьной форме. Милая, красивая, скромная. Не скажешь, что ищет себе любовника. Через некоторое время я дал себя уговорить. Взял адрес для связи, пообещал поспособствовать, но никаких гарантий не дал. Пришлось заплатить за них, но, уходя, они не забыли оставить мне дагеротип, резюме и приятно тяжелый аванс. После встречи устроился в парке на лавочке у клумбы. Не удержался и развернул сверток. В иноземном платке черного шелка с вышитым золотым драконом, который уже сам по себе нехилый подарок, завернута малюсенькая серебряная шкатулка с музыкальным автоматом. Как открываешь крышку, он наигрывает что-то лирическое. Не часы, но тоже стоит прилично. В шкатулке, на бархатной подушечке, золотой перстень с маленьким, но чистым изумрудом. Да уж… Расплатились по высшему разряду. Уважают. Ценят мои услуги. Изумруд дали, зная про службу в Зеленом дворце. Платок и шкатулку можно подарить хоть мужчине, хоть женщине. То есть вещи мне выдали для дела, чтобы тоже смог кого-нибудь заинтересовать. Секретаря или кого-то обеспечивающего доступ к высокопоставленному телу. Вряд ли смогу помочь, о чем Инге честно сказал, но вдруг получится. Чай Вспомнив о том, что с приглашением была прислана тетрадь от девочки Терезы, я по пути заехал в магазин игрушек «Плюшевый мир». Дорого, но игрушки того стоят. Каждая сшита по-своему, нет одинаковых, и все очень симпатичные. Выбрал большого плюшевого мишку. Любая девчушка лет до двадцати будет рада такому подарку. Куклы у девочки наверняка есть, а такую животинку можно на кресло посадить, даже если не понравится и играть с ним не захочет. В любом случае это хороший подарок. Времени хватило купить вчерашние газеты и чуток передохнуть перед визитом. Ровно без пяти пять извозчик подвез меня к железным воротам, закрывающим въезд. Привратник сноровисто распахнул ворота, и извозчик мог бы подъехать к виднеющемуся дому, однако я предпочел перейти двор пешком. Где я и где герцог? Пусть он сам меня пригласил, пусть я его не знаю, но элементарная вежливость к хозяевам велит поступить именно так. Дом выглядит совсем не помпезно, кажется неброским и очень уютным. Три этажа – для герцогского дворца это немного. На карнизах лепнина с растительным орнаментом, да и плющ увивает южную стену. На высоком крыльце с двумя колоннами посетителей встречает вышколенный слуга. За дверью другой принимает фуражку и провожает в гостиную. В ней всего восемь человек, из которых двоих я видел в кофейне «Желтая роза». Папа, он и есть герцог Ранбранд, и его дочь Тереза, пославшая мне свою тетрадку, приветливо со мной здороваются. Медведь с благодарностью принимается, и, пока девочка усаживает его в кресло, меня подводят к ее маме, тоже Терезе. Затем знакомят с еще одной семейной парой с двумя сыновьями – четырех и шести лет. Женщина – сестра хозяйки дома. Последней представляют старенькую тетушку герцогини, такой типаж бедной родственницы в стиле «божий одуванчик». Сидит в уголке и разговаривает, не отрываясь от вязания. Они представляются по-родственному, без чинов и званий, наверное, чтобы меня не смущать. Ведь, честно говоря, я действительно удивлен. Ожидал светского раута человек на пятьдесят, а попал на тихое семейное чаепитие. После представлений Тереза с детской непосредственностью предложила: «Стах, можно я на вас посмотрю магическим Взором? А вы на меня… Нет! Все друг на друга, ладно?» Без разрешения такое делать немного неприлично. Вроде как подсматривать на улице за поправляющей подвязку женщиной. Но если попросили, то как отказать милому ребенку? Соглашаюсь и сам включаю Взор. Охренеть! Такого я еще не видел! Здесь только волшебники! Тереза уже владеет кругом вторым, а то и третьим. Малыши пока только первым, но какие их годы? Обе семейные пары точно пользуют шестой, а старушка – божий одуванчик – оказалась архимагом, девятый круг. Ее аура просто пылает от силы. Ну что делать… я попал… Меня тоже разглядели вдоль и поперек. Однако все было честно. Сам виноват, раз согласился. Моя аура послабее «бедной родственницы», но не больше чем на круг. Девочка от удовольствия захлопала в ладоши: «Я же вам говорила! Говорила!» Бабуся мило улыбнулась, мазнув по мне взглядом. Остальные взрослые тоже с удовольствием рассматривают меня. Только ребята таращатся на кинжал. Он им более интересен. – Сильный спектр, – прокомментировала тетушка, – с очень редкой составляющей. Тень, тем более такая могучая, почти не встречается в наших краях. Довольно сильны Жизнь и Огонь, хотя они и отстают от Тени, но значительно выраженнее в спектре. Она замолчала, но ее взгляд требовал ответа. – Вода – ваша преобладающая Стихия. У всех женщин тоже Вода и небольшая склонность к Дивинации, сиречь Прорицанию. У мужчин преобладает Огонь. У его светлости весьма развито Зачарование. – Найджел, Стах! Просто Найджел! – прервал меня герцог. – Мы сейчас по-семейному, без чинов. Какие могут быть титулы между нами, волшебниками? Пойдемте в столовую пить чай, уже давно время. Строгий фарфоровый чайный сервиз. Девочка наливает жирное молоко в чашку, а хозяйка добавляет густой чай. Цвет напитка почти красный. Запах божественный. В довершение композиции серебряными щипчиками достается два куска тростникового сахара и отправляется в кипяток. Маленькая Тереза подает мне чашку и сама садится рядом, с медведем на коленях. Она взяла меня под свое высокое покровительство и подсказывает, какие вкусности стоит взять. Разговор идет ни о чем, только уже после застолья хозяйка пригласила: – Пока мы в столице, летом стараемся принимать раз в две недели. Ничего особенного, у нас бывает небольшой круг друзей. В следующий раз жду вас вместе с родителями. Я знаю, они не часто выезжают, но мы будем рады их увидеть, да и они развеются, – подает она конверт с приглашением. – Передайте это вашей маме и сами обязательно приезжайте. Женщины и дети удалились в салон, а мы втроем переместились в курительную. Герцог со свояком налили себе в хрустальные стаканы на два пальца душистого бренди, а мне предложили рюмку слабого ликера, типа нашего «Бейлиза». Мне пришлось выпить с ними на брудершафт и перейти на «ты». Домой провожали меня всей семьей. Дочка, подражая отцу, тоже стала мне «тыкать». А тетушка сообщила: – Ваш талант дорог, как редкий драгоценный камень. Чтобы он ярче блистал, его надо огранить. Я подумаю, чем вам помочь. Дом Когда вернулся, родители рассказали о новостях. Главная – что приезжала сестра мамы, хотела помириться. Родительница ей высказала, что восемнадцать лет от них не было ни слуху ни духу, а стоило сыну один раз кофею с его величеством выпить, сразу нарисовались. В общем, дальше порога не пустила. У отца завтра будут готовы мундиры, а пока деньги есть, он и новую шинель построить решил. Прочее они с мамой в базарный день купят, то есть завтра. Потом мама стала демонстрировать мне свои покупки, рассказывать и прикладывать к себе. Бо́льшую часть гардеробных денег она уже пристроила. Подарил маме серьги, а папе заколку на галстук. Те, с бриллиантами, которые купец дал. Остальное пусть полежит, еще случаи будут. Опять обцеловали всего.