– Ты уже едешь? – спросила я, хотя слышала шум автобуса. – Да. – Знаешь, что я тут надумала… ни к чему тебе гостиницу искать. Ты можешь остановиться у меня. Комната одна, но я могу поставить раскладушку на кухне… если это не покажется тебе неудобным… или я даже сама пойду спать на кухне. – О, спасибо! – поблагодарил меня Вадик то ли за предоставленный кров, то ли за согласие самой спать на кухне. – Тогда я тебя встречу. До скорого. – Ты позвонила ему, – сразу поняла Диана, когда я вернулась к столу. – Даже и не думала. – Конечно, не думала. Потому и позвонила. Аля пожала плечами. – Мы ее предупредили. Как зовут то его? – Вадик. Аля и Диана посмотрели друг на друга. – Мужику тридцатник, не меньше, а он не дорос до Вадима. Конченый придурок. – Аналогичный вердикт, коллега. – Какие же вы злые, когда пьяные, – вздохнула я. – Впрочем, и трезвые тоже… До автовокзала я прогулялась пешком. К счастью, алкоголь успел немного повыветриться, к тому же всю дорогу я жевала мятную жвачку. Вадик выскочил из автобуса бодрый и жизнерадостный, как апельсин. За прошедшие годы он совсем не изменился – все такой же тонкий и звонкий, с коротким ежиком волос и привычкой смотреть куда-то мимо. Пожалуй, я была даже разочарована, что он не подкопил солидности. И не отрастил уже волосы нормальной длины. И не надел другие штаны, вместо этих, с подтяжками, с такими широкими штанинами, что он мог бы влезть в одну из них целиком и уютно свернуться клубочком. – Ты отлично выглядишь! – закричал он, пылко прижимая меня к себе. – Так постройнела! Я вспомнила, что этот человек был влюблен в меня еще когда я была толстой, и у меня потеплело на сердце. – Слушай, ты не знаешь, здесь можно купить летучие фонарики? В нашем городишке я их не нашел. – Какие фонарики? – Которые поджигаешь, и они летят вверх. – Первый раз слышу. Поищем в Интернете. Не прошло и часа, как, медитируя в поздних пробках, мы добрались до моего дома, находящегося в тридцати минутах езды. – Чувствуй себя как дома, – предложила я – несколько запоздало, потому что Вадик уже забрался в мой холодильник. – Я голодный как волк. – Я сейчас приготовлю ужин. Пока я готовила, Вадик сидел на табуретке и рассказывал о своем житье-бытье. Работал он в колл-центре, принимая заказы на какие-то сомнительные товары из телемагазина. Зато жил один в двухкомнатной квартире – по крайней мере до тех пор, пока его заблудившаяся сумасшедшая тетя, в период прояснения, не вспомнит дорогу к дому. После ужина Вадик внезапно вспомнил о парочке друзей, способных впасть в депрессию, если он немедленно их не навестит. – Но не думай, что я от тебя убегаю. Я вернусь совсем скоро, и мы поболтаем от души. – Не уверена. Я с ног валюсь. Лучше я отдам тебе ключи от квартиры и лягу спать. – Во сколько ты ложишься спать? – Обычно в двенадцать. – Я вернусь к двенадцати. Мне не нужны ключи. Я посмотрела на часы – начало одиннадцатого. – Ты не успеешь. Просто пообщаемся завтра. – Если я что-то обещаю, значит, я это сделаю. Все, пошел. Ты пока отдохни. И он исчез. М-да, наша встреча прошла не столь радужно, как я рассчитывала. Когда я домыла посуду и вытирала руки полотенцем, пришла эсэмэска от Дианы. «Только банка меда способна подсластить впечатления от этого поганого рабочего дня». Точно, мед. Надо напомнить Вадику. В половине двенадцатого заглянул Эрик и позвал меня на поздний киносеанс. Я ответила, что собираюсь в ванную, очень хочу спать и вообще у меня гость. Эрик просунул голову в мою квартиру и огляделся. – Ты уверена, что твоего гостя видит кто-нибудь, кроме тебя? – Я серьезно. Ко мне приехал приятель на пару дней. Он вышел, но скоро вернется. – Что за приятель? – С университета. – А ему обязательно жить у тебя? Мне не понравился его напор. – А мне обязательно отчитываться тебе, кто у меня живет? – Ладно. Я просто беспокоюсь. Приезжают к тебе странные типы, которые шляются по ночам. – Ты и сам не прочь прогуляться в темноте. Вот как раз сегодня. Все в порядке, иди. – Если что, стучи в стену. Прибежит Деструктор и убьет его своим остроумием. – Я поняла. В двадцать минут первого позвонил Вадик, извинился за задержку и сообщил, что будет через десять минут. В час мне надоело ждать, и я легла, но мои нервы были настолько напряжены в ожидании дверного или телефонного звонка, что я не могла уснуть, хотя и ощущала себя измотанной, как бог на шестой день творения. Без пятнадцати два, когда мне наконец удалось задремать, снова позвонил Вадик, уверяя, что стоит у моего подъезда. К тому времени спокойный разговор стал невозможен. – Вадик, ты издеваешься надо мной?! Ты всю ночь намерен звонить мне каждые десять минут? Это какая-то извращенная пытка в китайском стиле? У меня уже голова раскалывается! – Я буду через пять минут. – Да, ты будешь. Или оставайся там, где ты есть, а я буду спать. Он пришел в два. Проклиная свое малодушие, я открыла ему дверь, злая, как целый осиный рой. Вадик рассыпался в тысяче извинений. У него сбилось время на мобильном, и у всех его друзей внезапно сбилось время на мобильных – попали в аномальную зону, не иначе. А потом еще старушка среди ночи долго переходила дорогу – как ей не помочь. Он рассказывал мне эти вещи с явным расчетом на то, что от недосыпания критичность моего мышления ослаблена. Я пожалела, что в университете не общалась с ним больше. Тогда бы я воздержалась от этой ошибки – пригласить его к себе. Но все же он очень сожалел о своем поведении. У него даже слезы на глазах выступили. – Соня, – он взял меня за руку и чуть трусливо, как льстивая собака, заглянул мне в глаза. – Соня, не сердись, ты ведь такая добрая. Я думал о тебе весь вечер. Я даже купил тебе подарок. Он вынул из-за пазухи и протянул мне пакет. – Чипсы? – удивилась я. – Было сложно найти что-то получше в круглосуточном магазине. Пока я в замешательстве смотрела на чипсы, Вадик прошел в квартиру и встряхнулся, на глазах приобретая прежнюю уверенность. Я действительно не умела долго злиться, к тому же в своем изнуренном состоянии потеряла последние остатки воли, поэтому последующие полтора часа мы провели в дружелюбной беседе, доев все, что оставалось у меня в холодильнике. Вадик рассказывал о придурках, которые звонят ему на работе, и его тетке, которая, выходя на улицу, натягивала подол себе на голову – провокационно. Возможна плохая наследственность, это следует учесть. Я нажала кнопку на телефоне, чтобы посмотреть время, и вспомнила о Диане. – Вадик, а что с медом? Он посмотрел на меня с недоумением. – Каким медом? В четыре я постелила ему на раскладушке и поплелась к себе, хватаясь за стены. Покой мне даже не снился, потому что я сразу провалилась в бессознательное черное состояние, почти равнозначное смерти. – Соня.. Соня… Соня, – слова медленно пробивались в мой мозг, и мне захотелось плакать. – Ну что еще? – застонала я, тяжело переворачиваясь с бока на спину. Возле моей кровати стоял Вадик, замотанный в простыню, как будто решил поиграть в привидение. – Я не могу уснуть, – у него был такой скорбный вид, как у маленького мальчика, чью собаку на его глазах сбила машина, которой управлял его отец, который только что застрелил его мать, и все это происходило в его день рождения, на который не смогли явиться все его лучшие друзья. – Можно я полежу с тобой? Я была одета в пижаму и соображала слишком скверно, чтобы найти аргументы для отказа, поэтому согласилась: