— Сегодня утром мы побывали в церкви и видели коллаж в память о Кэтрин. — Тейтум нашел в телефоне фотографию Гловера с пикника. — Это вы сделали снимок? Терренс бросил быстрый взгляд на фотографию. — Да. Все фото в коллаже сделал я. — Помните, с кем он разговаривал в тот момент? — Нет. Я даже не заметил его на фото. Это снимок Кэтрин. — У вас есть другие фотографии с пикника? — спросил Тейтум. — И с других церковных мероприятий? — Конечно. — Терренс пожал плечами. — С каких мероприятий? — Мы видели снимки в коллаже. Там были фото Кэтрин за работой в саду, за сортировкой вещей, из столовой для бездомных… Нам нужно все. — Но это же тысячи снимков, — возразил Терренс. — Вы ищете что-то конкретное? Тейтум и Зои переглянулись. В глазах профайлера загорелся азартный огонек. — Давайте все, что есть, — сказал Грей. — Будем благодарны за копии файлов. Терренс нахмурился. Тейтум уже собрался объяснять, как важно найти убийцу, когда фотограф ответил: — Хорошо, но мне понадобится время, чтобы рассортировать файлы. Они хранятся в компьютере, в задней комнате. — Мы подождем, — отозвалась Зои. — Можно посмотреть какие-то снимки, пока вы копируете файлы? — Конечно, — согласился Терренс, хотя и без особого энтузиазма. — Есть еще несколько фотографий Кэтрин, не вошедшие в коллаж. Можете посмотреть их прямо сейчас. Он подошел к пластиковой стойке в углу комнаты и выдвинул верхний ящик, полный бумажных конвертов. Нужный нашел не сразу. — Если понадоблюсь, зовите, — сказал фотограф, передавая конверт Зои. — Я буду в соседней комнате. Он ушел, а Зои вынула из конверта толстую стопку фотографий и принялась их просматривать. Тейтум тоже склонился над снимками, едва не касаясь лбом головы Зои. Они долго разглядывали первую фотографию, на которой появился Гловер. На этот раз в кадр попал и его собеседник, крепко сбитый афроамериканец. На другом фото Гловер разговаривал с двумя женщинами; одна из них смеялась, прикрывая рот ладонью. Потом нашелся еще один его снимок. И еще один. — Вот черт, — пробормотала Зои. Тейтум пришел к такому же выводу. Они надеялись, что на той фотографии Гловер разговаривал с близким другом, сообщником. Теперь стало ясно, что найти его среди прихожан попросту невозможно. Благодаря своему фальшивому радушию Гловер втерся в доверие каждому человеку в церкви. Его напарником может оказаться любой из них. Абсолютно любой. Глава 24 В голове у Зои сверкали молнии. Тело напряглось, словно готовясь к бою. Откуда-то донесся автомобильный гудок, и Бентли стиснула зубы: пронзительный звук вызвал у нее приступ ярости. Тейтум сел за руль, и они поехали в свою гостиницу. Попытки Грея завести разговор разбились об односложные ответы Зои. Она понимала, что сейчас беседа ничем хорошим не кончится. В своем номере Зои долго шагала взад-вперед по выцветшему ковру. Ее преследовали странные ощущения — то ли под кожей у нее ползают муравьи, то ли что-то случилось с ногтями, то ли одежда вдруг стала очень тесной. Ей было то жарко, то холодно, то все сразу. Зои преследовал постоянный шум, словно по асфальту волокли коробку, — то был скрип ее собственных зубов. Бентли села на кровать и заставила себя сосредоточиться. Какие люди могли бы сблизиться с Гловером? Мужчины, видевшие много жестокости, ожидающие помощи, чтобы исправиться. И по крайней мере один из них привлек внимание Гловера. Тот разглядел в нем потенциального союзника. Которого можно утянуть еще глубже. Сконцентрировавшись, Зои могла бы вычислить характер этого человека, и тогда найти его будет намного легче. Она схватила блокнот и ручку. Зло постучала ручкой по чистому листу, оставляя чернильные точки. Отложила блокнот, включила ноутбук и просмотрела несколько фотографий, полученных от Терренса. Тысячи снимков в церкви и на улице, на некоторых всего пара человек, на других — десятки. И везде Гловер. Хроника приходских событий превратилась в извращенную игру «Найди маньяка на картинке». Зои принялась за сортировку фотографий. Архив у Терренса хорошо организован: в названиях папок с файлами указаны даты и мероприятия. Бентли создала еще одну папку и стала копировать в нее фотографии, на которых присутствовал Гловер. По привычке включила Кэти Перри, но музыка тоже действовала на нервы, поэтому пришлось работать в тишине. В дверь постучали. Зои открыла: на пороге, засунув руки в карманы, стоял Тейтум. — Я подумал, мы могли бы обсудить то, что накопали, и решить, как действовать дальше, — сказал он. — Конечно. — Зои посторонилась, пропуская его в комнату. Грей сел на один из стульев, а Бентли мерила номер шагами, кусая губу и не зная, с чего начать. — Скорее всего, с легкой руки пастора к Гловеру за советом обратился далеко не один человек, — произнес Тейтум. — Думаешь, Гловер действительно всем им помогал? Зои издала принужденный лающий смешок. — О, не сомневаюсь, он всех в этом убедил. Разговорил их, заставил открыться, выведал каждый грязный секрет… Притворился, что он на их стороне. — Зачем? — Может, он так развлекался. Или хотел нащупать их слабые места. Возможно, он все время искал себе напарника, — рассуждала Зои. — Он присоединился к христианской общине. Вероятно, чувствовал себя некомфортно, слушая проповеди о грехе каждое воскресенье. Ему хотелось увидеть среди прихожан кого-то себе подобного. Это помогло бы ему снять напряжение. — Ты считаешь, Гловера мучил синдром самозванца? Зои сжала кулаки. — Он и был настоящим самозванцем, только это вовсе не синдром! Гловер пытался стать частью общины, где молятся, рассуждают о благих делах и намерениях, зная при этом, кто он такой. Сколько бы ни притворялся добряком, он уже убил несколько женщин и фантазировал о новых убийствах. Это ему мешало, и он пошел к пастору-недотепе… — Не называй его так. — Ладно. Пошел к доверчивому пастору и скормил ему слезливую историю о своем несчастливом прошлом. Так он убил сразу двух зайцев. Во-первых, сделал своего рода признание и перестал чувствовать себя самозванцем. А в придачу — получил очередь из бывших уголовников, жаждущих облегчить душу. К счастью для Гловера, у баптистов не приняты исповеди, иначе его трюк не сработал бы. И вот он смог спокойно сидеть на проповеди каждое воскресенье, зная, что вокруг него далеко не святые. А этот идиот Альберт Лэм поверил, что… — Прекрати так говорить! — резко сказал Тейтум, и Зои замолчала, смутившись. — Как? — Прекрати называть Альберта Лэма идиотом. — Почему? — Потому что мне это не нравится, — Грей повысил голос. — Нет нужды говорить гадости про… — Тейтум, он впустил Гловера в свою церковь и лично представил его другим потенциальным убийцам! — Альберт Лэм — хороший человек. Он увидел мужчину, который хочет измениться, и решил ему помочь. — Этот мужчина изнасиловал и убил пять женщин! — И вряд ли при этом вручил Лэму свое резюме, правда? Откуда Альберту было знать, что… — Да, знать он не мог! Зато мог проявить осторожность. Когда к тебе приходит незнакомец и признаётся в былых преступлениях, ты не должен принимать его с распростертыми объятиями. Особенно если у тебя целый приход, где все тебе доверяют. — Чего ты хочешь? Чтобы все подозревали друг друга черт знает в чем? Как тогда вообще общаться? Зои снова стиснула кулаки. — Немного подозрительности никому не повредит! Брови Тейтума взметнулись вверх. — На кого ты на самом деле злишься? — Что? — Сжатые кулаки Бентли дрожали. — Не на Альберта. Он не мог знать, кто такой Гловер. И ты это понимаешь. Потому что сама прошла через то же самое, да? Ты же рассказывала, как однажды пустила Гловера в свою комнату. — Я была ребенком! — Бестолковый Тейтум! Разница ведь очевидна. — Мне простительно. А на Альберте Лэме лежит ответственность. — Как и на твоих родителях? — Нет, все не так… — Ты говорила, что Гловер много раз ужинал в твоем доме, так? У него даже был ключ от входной двери. Ведь он был таким хорошим соседом… — Тейтум, заткнись, ты не понимаешь… — А как насчет полицейских в Мейнарде? Ты принесла им факты на блюдечке, а они просто отмахнулись.