Консультантка забормотала свои заклятия; Джеймс опустился на колено, обнял пса и прошептал: – Останься с Марго, охраняй ее, Кусач. – Пес ткнулся носом в щеку консультанта. Тот прижался лбом ко лбу зверя, потрепал густую гриву. – Славный мальчик! Джеймс поднялся и протянул Бреннону руку. Натан пожал ее и крепко обнял консультанта. – Простите, – сказал отставной комиссар. – Я обещал и не смог… Джеймс покачал головой. Маргарет помогла Энджелу встать, и он подал Натану руку. Экс-комиссар расстегнул браслет и сжал сухую горячую ладонь пиромана. – Все будет сделано, – проговорил Бреннон. – Так, как должно быть. Энджел только кивнул: он выглядел как полумертвый и едва мог открыть глаза, чтобы взглянуть на Маргарет. Ведьма внезапно крепко обхватила Бреннона руками. Она уже была горячей, как уголь, и ее дыхание обожгло Натану ухо, когда она прошептала: – Цинтейз. Меня зовут Цинтейз. Запомните меня, сэр! – Запомнить? – Готово, – сказала мисс Эттингер, и Натан недоверчиво попробовал ногой полупрозрачную платформу, больше похожую на гигантскую тарелку, – вроде прочная. Полет к рифу, который выступал из волн, как зуб, занял минут пятнадцать. Все молчали: чем ближе становился провал, тем тяжелее давил на плечи воздух, как будто та сторона превращала его в камень. Джеймс не смог устоять на ногах и опустился рядом с Маргарет и Энджелом. Девушка взяла его за руку. Пума, пес и Джен встали перед ними, загораживая от воронки. – Мы здесь, – громко проговорил Натан, когда «тарелка» опустилась на верхушку рифа. – Пусть поднимаются к куполу, – раздался гулкий голос Валентины. У Маргарет вырвался слабый стон, и она вдруг вцепилась в Энджела. Джеймс сжал ее плечо; девушка что-то прошептала на ухо пироману, и тот изумленно уставился на нее, а затем, обхватив ладонями ее лицо, поцеловал в глаза и в губы. Повернувшись к Джеймсу, Маргарет что-то шепнула и ему, а потом кивнула ведьме. Джен подала Редфернам руки, и все трое взмыли в воздух и устремились к куполу, за которым извивалась огромная воронка. Пес тоскливо взвыл. Натан положил руку ему на холку. Он даже не представлял, насколько огромной стала воронка. На ее фоне ведьма и оба Редферна казались крошечными фигурками. От купола к Редфернам скользнула прозрачная волна и обхватила их, сомкнувшись в шар. Вспыхнувший алым силуэт ведьмы остался снаружи, но почему-то не полетел обратно. – Джен?! – крикнул Натан, но едва ли она слышала его с такого расстояния, тем более что в глубине воронки заворочалось нечто темное и до Бреннона докатился низкий рокот. Он перешел в протяжный рев, когда шар, заключивший в себя Редфернов, проник под купол. Море плеснуло о риф, и Бреннон потянул Регину и Маргарет дальше от края. Пес и пума напряженно замерли. Шар, сверкнув напоследок, упал в воронку, и сердце Натана вдруг оборвалось. Именно в этот миг он до конца осознал, что это конец. Редфернам осталось несколько минут. Маргарет шагнула к краю платформы. – Пег, – прошептал экс-комиссар и взял ее за руку. Она была холодна, как металл. – Нам скоро придется уйти, – напряженно произнесла мисс Эттингер. Пока ничего не происходило, только Джен – пылающая алая птица – все еще почему-то парила над куполом. Вдруг над морем раскатился такой рев, что Натан пошатнулся, как от удара в грудь. Волны вскипели вокруг рифа и остатков Лиганты. В глубине моря стремительно пронеслись светлые молнии – под водой вдруг проступила целая сеть сверкающих, серебристых жил. Молнии скрылись под куполом, а сердце вивене стало похоже на упавшее в воду солнце. Его свет коснулся края воронки, и в этот миг провал прорезала ослепительная вспышка. Бреннон едва успел зажмуриться, открыл глаза, и тут сверкнула вторая. Сквозь воронку поднялся целый венок молний, и над провалом загорелась прозрачная корона. Языки молний разрывали провал, волны магического тока, как мед, потекли по его трясущимся стенкам вниз. Казалось, что чья-то гигантская невидимая рука медленно вырывает воронку из моря, сдавливая ее в кулаке. Фиолетовое солнце закачалось, темное небо той стороны вдруг пошло трещинами, и под оглушительный рев воронка стала разрушаться, втягиваясь сама в себя. Море завернулось вокруг провала огромным водоворотом, в котором клубились тела тварей с той стороны, огни, всполохи фиолетового солнца и еще что-то, чему Натан не знал названия. Реальность вокруг смешалась, риф под ногами задрожал, рев нарастал, сотрясая купол. Сквозь бешено крутящиеся стенки воронки сверкнули две светлые точки. Маргарет коротко выдохнула; ведьма взмыла над провалом и огненной птицей ринулась вниз. Купол на миг раскрылся, пропустив ее внутрь, и тут же сомкнулся. – Джен?! – заорал Бреннон. Какого черта она творит?! Они об этом не договаривались! Внезапно Маргарет взлетела с рифа и бросилась к куполу. Воронка рвалась в клочья, купол Валентины непрестанно содрогался, будто в него изнутри били тараном, и Бреннон ощутил, как риф раскалывается на части. – Регина! – взвыл Натан. Консультантка подняла платформу в воздух, и она устремилась за Маргарет. В ушах экс-комиссара эхом раздался пронзительный возглас Валентины. Над воронкой заполыхал настоящий живой огонь и ринулся внутрь. Комисстар, рискованно свесившись с платформы почти схватил Маргарет за руку. Девушка пронзительно закричала – на миг Натану показалось, что он разобрал непонятные слова, а затем над куполом сверкнула цепь. Она пролетела сквозь него, как пуля, и вонзилась в самое сердце рассыпающейся воронки. Звенья вспыхнули от фиолетового огня, он стремительным витком пронесся по цепи, и у Маргарет вырвался дикий крик. Вопль, полный невыносимой боли, все звенел и звенел в ушах отставного комиссара, а потом резко оборвался. Регина бросилась к краю платформы, оттолкнула Натана назад и поймала тело Маргарет. На одежде девушки еще трепетали угасающие языки фиолетового огня; из правого плеча вместо руки торчал обугленный кусок кости. – Господи, – прошептал Натан, подхватил племянницу на руки и упал на колени. Кусач прижался к Маргарет и принялся лизать ее лицо, смахивая языком фиолетовые искры. – Бешим! – пронзительно крикнула Регина. – Джен! – закричал Бреннон, прижимая к себе Маргарет. – Дженни, где ты?! Ведьмы нигде не было видно, только на остатках воронки плясали языки огня. – Сейшас Молот ударит иснутри! Если ми останемся, то нас сотрет в пиль! – Джен! Джен! Под ладонью Натана слабо забилось сердце Маргарет. Он больше не мог медлить и в отчаянии позвал в последний раз: – Цинтейз! «Прочь!» – раздался голос Валентины, и вивене с такой силой толкнула платформу, что она понеслась к побережью, как стрела. За спиной Натана поднималось бело-серебристое зарево, и треск магического тока уже перекрывал рев рассыпающегося провала. Они вырвались из портала, на секунду обогнав ударную волну, от которой море и суша, перемешавшись в кашу, поднялись столбом. Регина захлопнула портал и упала на колени, дрожа всем телом, вцепилась в пуму. Голова консультантки обессиленно склонилась на холку зверя. Натан замер посреди холла, тяжело дыша и прижимая к себе Маргарет. Ему все еще казалось, что Молот вот-вот догонит их и разнесет в пыль. – Oh mijn God!! – Господи помилуй! Кусач громко залаял, и Бреннон наконец очнулся. Перед ним замер Виктор ван Аллен, белый, как мел, в ужасе глядя на Маргарет. Кардинал, сжимая в руке деревянный крест, галопом слетел вниз по лестнице и успел подставить экс-комиссару плечо. – Боже мой, – прошептал Саварелли. – Зови сюда консультантов, скорей! Ты, щенок, я к тебе обращаюсь! Виктор метнулся было к лестнице, но Натан выдохнул: – Нет. – Он наконец услышал слабое, редкое биение ее сердца и крикнул: – Нет времени! Нужно к озеру! – и ринулся к той самой двери, которую однажды показал ему Энджел. Ван Аллен распахнул створку перед отставным комиссаром. Бреннон помчался вниз по лестнице, проклиная пиромана – почему он за столько лет не догадался сделать чертов подъемник! Пегги была невесомой, словно бумажной; даже с обостренным слухом Натан едва улавливал ее пульс и дыхание, и ему казалось, что они оборвутся от любого резкого движения, а лестница, как назло, оказалась такой крутой и узкой! Он ворвался в пещеру, кинулся к ступеням, ведущим в озеро, и, упав на колени, погрузил Маргарет в воду. Плечо с обломком кости скрылось полностью, и вокруг него вскипел рой серебристых пузырьков. Натан, зачерпнув воды ладонью, провел по лицу девушки. Однако капли скатились с ожогов, никак на них не подействовав. На плечо Натана легла тяжелая рука кардинала. – Оно не поможет, – тихо сказал Саварелли, – если это раны, полученные от той стороны. – Почему?! – Не знаю. Перед вашим отбытием об этом упомянул синьор Энджел Редферн. Он рассказал мне об озере – на случай, если вам понадобится лечение после… – Ох Пегги, – прошептал Бреннон. – Пегги, зачем ты это сделала?! Она все еще дышала; хотя бы оставалась надежда, что озеро поддержит в ней жизнь, не даст умереть от боли – но как же потом?.. Кардинал сжал его плечо. – О б-боже м-м-мой, что эт-т-то? – выдавил Виктор и попятился. На обломке кости что-то блеснуло. Вдруг обугленная кость стала рассыпаться черной пылью, а на ее месте, прорастая из тела Маргарет, ткалась из тонких нитей другая – металлическая, светлая, как сталь, и блестящая, как серебро. Вода забурлила вокруг нее, и поверх новой кости начала появляться плоть: связки, жилы, мышцы… – Oh mijn God, – просипел Виктор, шарахнулся в угол, и его вырвало. Бреннон утер пот со лба и устроил Маргарет поудобнее. Она вся истаяла, лицо осунулось, и теперь, когда тонкая кожа туго натянулась на скулах и подбородке, оно было точной копией другого лица. Натан снова полил воды на ее ожоги – на этот раз помогло, но в ранах он тоже заметил металлический блеск. – Никогда не думал, что увижу такое, – пробормотал Саварелли и опасливо добавил: – А она все еще человек? – Это не от той стороны, – отрешенно пояснил Натан. – Это из-за Цепи Гидеона. Хотя я не знал, что она… – Сепь сливается с носителем в единое селое, – прозвучал рядом голос мисс Эттингер. – Если носитель не убит, она мошет восстановить… Но я никокта не видела ее в деле. Консультантка устало опустилась на бортик озера. Около нее тут же свернулась клубком пума, и женщина оперлась на пушистый бок зверя, как на подушку. Пума тихо, почти нежно поурчала, а Натан вдруг понял, что тепло, согревающее ему спину, – это Кусач. – Как вы? – спросил Бреннон. – Немноко устала. Тяшело испольсовать саклинания в такой блисости от профала. Ее акцент усилился, и она прикрыла глаза. – Я посишу с ней. Присмотрю. Если хотите – мошете итти. Они штут фас. – За вами бы кто присмотрел, – проворчал Натан. На миг ему показалось, что рядом сидит Лонгсдейл, и сердце вдруг сжалось от резкого укола. Будто разрушение провала оглушило его, как бывает от взрыва снаряда, и только теперь оглушение начало проходить и к Бреннону наконец вернулась способность ощущать – только не звуки, но и боль. Он потерял Лонгсдейла. И потерял Джен. От нее осталось лишь имя, которое она назвала ему на прощание. Она знала, что не вернется, а он даже не догадался – и не понял, что Валентина не сумеет ей помочь, когда все взорвется к чертям… Он оставил там Валентину – и не знал, что с ней. Она опять была одна – ослабленная после борьбы с провалом, пытающаяся удержать разрушительный взрыв Молота. Что будет с ней потом? Почему он опять не оказал ей помощь, опять оставил ее одну! – Не нужно никуда идти, – мягко сказал кардинал. – Вам лучше побыть здесь. – Я должен… – пробормотал Натан, хотя не знал – что и кому. – Они подождут. Вам нужно побыть одному хотя бы немного. Иногда, – помолчав, добавил кардинал, – это единственное, что вы можете сделать. Особенно когда утешения бесполезны.