Я протянула руку и взяла мобильный, лежавший на кухонном столе. – Хэлло! – услышала я. – Привет! – Как там твоя парижанка? – Приехала. Сидим, пьем чай. Возникла пауза. – Значит, все в порядке? – Именно так. А ты ожидал чего-то другого? В трубке раздалось сопенье. – Не знаю. – Как у тебя? – О’ кей. Соскучился. Когда ты приедешь? Мы собирались на рыбалку. Не присоединишься? – Кто это «мы»? – Мила и Васек. Это были мои старые знакомые. – Не могу. – А когда сможешь? – Не знаю. – Понятно. На том конце дали отбой. – Кто это? – спросила Эва. – Денис. Приглашал с компанией на рыбалку. – А ты? – А я отказала. Не могу же я оставить тебя одну. Эва повертела пустую чашку в руках. – Мне нужно тебе кое-что сказать, – тихим голосом произнесла она. – Прямо сейчас? – Прямо сейчас! А ты куда-то торопишься? – Нет. Но я, честно говоря, устала. Весь день готовилась к твоему приезду. Драила тут все. Все-таки дача у нас старая и требует капитальной уборки. До ремонта как-то все руки не доходят. Я не стала говорить Эве, как я судорожно распихивала хлам по углам, а совсем ненужное барахло складывала в большие пакеты и тащила на близлежащую помойку. Я мыла окна и стены, хотела даже покрасить перила, но вовремя вспомнила, что Эва беременна, и запах краски может быть ей вреден. – Понимаешь, я уехала от Франсуа. – Почему? – Не перебивай меня. А то не скажу главного. Франсуа не хотел ребенка. Я чуть не рассмеялась. – Эва! Но это чепуха на постном масле! Многие мужчины не хотят детей. Но это сначала. Им кажется, что ребенок ущемит их свободу, вклинится между супругами. Жена станет больше внимания уделять чаду, а муж будет позабыт-позаброшен. И так далее. Но это проходит. Помнишь Веру Моргунову из моего класса – такую рыжую дылду? Так вот ее муж категорически не хотел ребенка, вплоть до развода. Верка родила на свой страх и риск. И не прогадала. Он буквально влюбился в малыша, менял ему подгузники и баюкал ночью. Через это проходят многие женщины, Эва! Она покачала головой. – Это не то. Здесь – другое. Сначала он хотел ребенка, сам уговаривал меня родить его. А когда я была на третьем месяце – стал уговаривать сделать аборт. Ему стало казаться, что наш малыш будет неполноценным. У Франсуа есть какие-то заболевания по материнской линии. Я похолодела. – Может это – правда? – Я не очень-то верю в это. Когда я предложила пройти полное медицинское обследование – он заартачился. Уперся и ни в какую. Потом он стал говорить, что он – безработный и мы не можем пока позволить себе ребенка. Когда я сказала, что мы проживем на пособие, он стал говорить, что миру грозит экологическая катастрофа, и мы не можем допустить, чтобы наш ребенок родился в этом несовершенном и гибнущем мире. Я тряхнула волосами. – Эка он загнул. Типичная песенка западных интеллигентов. Типа мир катится в тартарары, скоро наступит конец света и несчастным людям лучше не плодить себе подобных, чтобы не обрекать их на скорбь и страдание. Он же у тебя интеллектуал, творческий человек. Ты говорила, что он работает в дизайнерском бюро? – Работал, – поправила меня Эва. – Но это здесь не причем. Я хотела ребенка. А он – нет. У нас стали постоянно вспыхивать по этому поводу споры. Один раз он даже ударил меня… Эва замолчала и закрыла лицо руками. – Я хотела уйти от него, но он на коленях вымолил у меня прощения. Клялся, что он не помнил себя и больше такого никогда не повторится. Я ему поверила. Но все равно Франсуа за последний год сильно изменился – он стал каким-то нервным, то целует меня, рассыпается в комплиментах, то смотрит так, что кажется – вот-вот ударит. Да он и раньше… показывал свой характер. Мы когда поженились, я думала, что он будет щедрым заботливым мужем, а он все время жадничал. Я хотела красивых нарядов, а он приведет меня в магазин, заставит померить новое платье, а потом скажет: «Поносила и повесь обратно». Я даже с отчаянья стала флиртовать с хозяином кафе напротив нашего дома, чтобы хоть как-то развеяться и отвлечься от черных мыслей. А потом… меня стала преследовать странная женщина. Черноволосая, лет пятидесяти пяти. У нее широкое скуластое лицо и похожа она на шведку или немку. Над левой бровью – легкий шрам. – Эва коснулась рукой брови. – Вот здесь… И она стала уговаривать меня отказаться от ребенка, говорить, что в мир скоро придет Антихрист и все мы обречены. Самое лучшее, что мы можем сделать для наших детей – это не дать им появиться на свет. Я стиснула руку Эвы. – А ты? – Я испугалась и убежала от нее. Но она словно подкарауливала меня в разных местах – в кафе, у подъезда, на улице. Я сказала об этом Франсуа, но он поднял меня на смех и заявил, что у меня развились галлюцинации и мне нужно серьезно лечиться. Он предлагал мне лечь в самую лучшую клинику. Но я решила приехать к тебе и переждать здесь. Я поняла, что тут мне будет спокойней. – То есть Франсуа не знает, где ты? – Нет. – Эва! Ты представляешь, что ты натворила. Твой муж наверняка сходит с ума, разыскивая тебя. Ты думаешь, он сидит, сложа руки? Да тебя не сегодня-завтра Интерпол будет разыскивать! Эва! Ты как ребенок, честное слово! Эва шмыгнула носом. – Я оставила ему записку, что со мной все в порядке и пусть он меня не ищет. Я считаю, что этого достаточно. – Ну не знаю. От ее слов у меня голова шла кругом. – И что ты думаешь делать дальше. – Я же сказала, – ответила Эва почти сердито. – Поживу пока у тебя. – То есть рожать ты будешь здесь? – уточнила я. – Да. – Эва! – чуть не взвыла я. – Ты, по-моему, правда свихнулась. И твой Франсуа был прав. Ты хоть знаешь, какие здесь у нас больницы! Роддом последний раз ремонтировали при царе Горохе. И как ты будешь рожать в таких условиях? Это тебе не Франция! И над тобой никто трястись не станет. Чего ты учудила, а? Я оперлась локтями о стол и подалась вперед. Мой чай уже остыл. – Ничего я не учудила. Я просто хочу родить ребенка в более-менее спокойной обстановке. Я не хочу сталкиваться с сумасшедшими тетками и видеть вечно хнычущего мужа, который обвиняет меня в том, что у меня глюки. Ты бы потерпела такое? – Наверное, нет. Но это тебя не оправдывает. – Конечно! – вспыхнула Эва. – Я вообще-то должна думать не только о себе, но и о малыше. А мне там плохо. Понимаешь: пло-хо, – по слогам сказала она. – Впрочем, – она прищурилась. – Если я тебя стесняю, то я могу снять квартиру и жить отдельно. Ты только скажи мне об этом, и проблема будет улажена. Моментально. – Не пори ерунды. Живи здесь сколько хочешь! В конце концов это и твоя дача. Я отхлебнула холодный чай. – Я пойду спать, поясница что-то побаливает, – сказала Эва. – Ты не замерзла?