Их голоса я услышала из-за неплотно прикрытой двери. – Лютик! – ласково говорил Павел Николаевич. – Ну чего ты от меня бегаешь? Разве я похож на монстра или крокодила? – Нет, – голос Милы звучал непривычно жалобно. – Я не бегаю. Просто… – она замолчала и издала протяжный вздох. – А в чем дело? Я похолодела. Вот сейчас она признается в том, что у нее есть «большая и светлая» любовь. И все пойдет насмарку, вряд ли ее шефу понравится конкуренция с каким-то «Васьком». Я решительно потянула дверь на себя. – Мила! Я ищу тебя! Мне казалось, что Мила была готова вот-вот заплакать. Павел Николаевич стоял, засунув руки в карманы, с выражением крайней досады на лице. Ни слова ни говоря, он развернулся и вышел из комнаты. Это была комната отдыха, где в углу стояла парочка кальянов, а на журнальном столике лежали шахматы и нарды. – Чего тебе? – Мил! Я случайно слышала ваш разговор. – И что? – вспыхнула Милочка. – Ты же не собиралась говорить о Васе. Правда? – Собиралась, – упрямо сказала Милочка. – Как раз собиралась. – Зачем? – Затем. Он мой парень и я не хочу ему изменять. – Он твой парень вот уже семь лет. И будет твоим парнем всю жизнь. Неужели ты до сих пор не поняла это? Он тебе просто морочит голову. А ты глотаешь все его выходки. – Да… но… – Мила опустила голову и расплакалась. – Я… ничего не знаю, – шепотом сказала она. Я поняла, что это тот случай, когда лучше сказать правду. Несмотря ни на что. Какой бы она не была. Если я, конечно, настоящий друг. – Мил! Ты, конечно, можешь выгнать меня взашей и перестать со мной общаться, но Вася к тебе относится также как ко всем своим девушкам. Ни лучше и не хуже. Ты для него одна из… многих, – заключила я. – И он на тебе никогда не женится. – Почему? – быстро спросила Мила. – Потому… Мучжины либо женятся сразу, либо никогда. Он уже привык к такому положению вещей и зачем ему что-то менять? Он за все это время ни разу не сказал, что хотел бы видеть тебя своей женой или что-то в этом роде. Или я ошибаюсь? – Нет, – Мила достала из сумочки крохотный белый платок и высморкалась. – Не ошибаешься. – В чем же дело? – Не знаю, – и она опять расплакалась. – Ты просто боишься перемен. Женщины – страшные трусихи. Мужики, правда, еще большие трусы. Но кардинальных перемен боятся все. Поэтому и проблемы… Многим удобней жить в привычной норке, никуда не высовываясь. Пусть плохо, но это плохо привычное и родное. А так – надо все менять, на что-то решаться. Это потом придет сожаление – ах, упустила свой шанс, ах, надо было не раздумывать и не тянуть резину… Но это придет потом, когда поезд уже давно уйдет. – И что ты мне предлагаешь? – Ничего. Хотя бы не отпихивай мужика. Он к тебе тянется всей душой. А ты… – Тянется. Он мне браслет подарил. Только что. Перед самым своим днем рождения. И сказал, что этот подарок ни к чему не обязывает. – Мила подняла руку, и на ней блеснул тонкий золотой браслет. – Он сказал, что ему приятно делать мне подарки. Просто так. Представляешь? – А когда тебе Вася в последний раз что-то дарил? На восьмое марта? Букет тюльпанов или мимоз. – Я ничего не знаю, – снова повторила Мила. – Ничего. – Мил! – я взяла ее за руку. – Не будь дурочкой, ладно? Больше я тебя ни о чем и не прошу. Она вырвала руку и покраснела. – Ладно. И о чем ты хотела со мной поговорить? – Твоя мать работает в городской администрации, у нее – связи, контакты. Мне нужно знать: где остановилась одна женщина… – я помедлила. – Француженка, лет пятидесяти, может, чуть старше. Наверняка, она остановилась в одной из гостиниц нашего города. Для меня это важно – очень. Это касается Эвы. – Попробую. Но результат, естественно, не гарантирую. Я посидела еще немного и через пятнадцать минут ушла, сославшись на то, что после болезни я еще не до конца поправилась. На другой день во второй половине дня позвонила Мила. Я в это время была на кухне и готовила себе обед. – Тебе повезло, – прощебетала она. – Кажется, нашли твою француженку. – Она не моя. – Все равно. Записывай. Анн Прево, пятьдесят один год. Остановилась в «Полонезе» пять дней назад. – Мил! Мне нужна еще твоя помощь. Мила! Умоляю. – Надеюсь, это не проникновение в квартиру со взломом? – Нет. Но мне нужно попасть в ее номер. Чтобы узнать, кто она и почему преследует Эву. – А что я могу тут сделать? – в голосе Милы прозвучало недоумение. – Постоять на шухере. – Господи, Саш! Как ты это себе представляешь? Как ты номер откроешь-то? – Что-нибудь придумаю. Но мне очень нужно попасть в ее номер. Очень. – И все из-за Эвы? – Из-за нее. – Я помогу, – быстро сказала Милочка. – Но сейчас я говорить не могу. Работы много. Созвонимся после. Получив информацию, я стала думать, как мне проникнуть в номер. Но в голову ничего не приходило, кроме все того же банального взлома. Но это было из области фантастики. В гостинице мне за здорово живешь никто не позвонил просто так взламывать номера; да и об уголовном кодексе следовало подумать. Для начала я решила отправиться в гостиницу «Полонез» и провести разведку местности. Я прихватила с собой на всякий случай фотоаппарат, он мог мне понадобиться, и вышла из дома. Гостиница была построена лет десять назад – на окраине города на живописном холме – крутом с одной стороны и пологом с другой. Перед гостиницей была разбита клумба с бархатцами и петуниями. Имелась даже скамейка, на которую я хотела присесть, но потом передумала: меня могла увидеть Анна Прево, и тогда моим изысканиям придет конец. Я слонялась около гостиницы, когда опять позвонила Милочка. – Я сейчас приеду к гостинице. Двигай туда. – Я уже здесь. А что?… – Объясню все при встрече, – оборвала меня Мила. – Меня шеф с работы отпустил. Я сказала по семейным обстоятельствам и он отпустил. Даже не стал допытываться: в чем там дело. Мила появилась через пятнадцать минут – в ярко-желтом сарафане. – Ты даже не объяснила, что такое. – Тебе повезло, – сказала Мила, увлекая меня к магазину с козырьком, на котором красовалась надпись «продукты». – На ресепшене работает старая знакомая нашей семьи – Павлина Ивановна. Она раньше жила с нами в одном доме, а потом ей дали новую квартиру на Лесной и она переехала туда. Я еще с ее Вовкой в детстве часто играла. Короче, я покупаю кофе с конфетами и отвлекаю Павлину Ивановну, а ты крадешь ключ и проникаешь в номер. Только по-быстрому. Сама понимаешь, что будет, если нас засекут. Это еще при условии, что твоей француженки нет в номере. А если она там, то все наши реверансы бессмысленны – придется давать отбой. И откладывать наши планы на другой раз. Так что – как говорится: была не была. Но если мы попадемся… – Мила усмехнулась. – То Паша сойдет с ума, когда поймет, какие обстоятельства я имела в виду, отпрашиваясь с работы. – Любимая девушка помогает сообщнице незаконно проникнуть в номер к гражданке Франции. – Если это юмор – то о-очень черный, – тряхнула волосами Милочка. – Ну что пошли? Только надо коробку конфет и кофе купить – вдруг у Павлины Ивановны ни чая, ни кофе нет. Не будем же мы с пустым кипятком конфеты трескать. После магазина, где мы отоварились большой банкой кофе и коробкой шоколадных конфет, мы подошли к гостинице. – Значит так, я разговариваю с Павлиной Ивановной и предлагаю душевно посидеть, кофеек попить. Ты тоже вроде сидишь вместе с нами, а потом говоришь, что тебе надо в туалет. Поняла? – Поняла. Ключи висят на стене за стойкой… – так что здесь уже дело техники. Пока вы будете там распивать… – Только повторяю: недолго. – Можешь не повторять лишний раз, я все поняла, – буркнула я. Павлина Ивановна, грузная женщина лет пятидесяти пяти в ярком цветастом платье и замысловатой прической звонко расцеловалась с Милочкой, назвав ее «родным мышонком» и я обрадовалась, подумав, что сейчас все пойдет по плану.