Это должно было отбить у Котов охоту спуститься и осмотреть трюм поближе. Ведь если они только ступят на пол, то даже вполне натурально выглядящая вода их не обманет – ногами они почувствуют сухие доски. Значит, нельзя пускать их в трюм: стоит хоть одному пронюхать, что тут нечисто, как он поднимет тревогу, и тогда прорываться на свободу придется с боем. Время в мыслевзоре текло незаметно, а сосредоточенность, которая требовалась, чтобы беспрерывно поддерживать столь сложную Иллюзию, мешала ей прислушиваться к голосам и топоту ног на палубе. Она слышала, что Коты уже здесь, понимала, что капитан изо всех сил притворяется услужливым олухом, но на то, чтобы вникать в смысл слов, ей не хватало внимания. Вдруг наверху распахнулся люк, и острый луч света врезался в ее Плащ, но Паллас была готова. Ее дисциплинированный мозг автоматически поднял уровень освещенности, сгустил по углам тени и разбросал вполне естественные блики на кажущейся поверхности трюмной воды. Не покидая мыслевзора, Паллас позволила себе немного погордиться качеством своей Иллюзии: мало кто мог превзойти ее в игре на этом поле. В проеме возникли две головы, черные на фоне неба; одну из них покрывал капюшон из металлической сетки. Вдруг Паллас услышала слабый вскрик, он шел из глубины трюма. Это был Коннос. Что, во имя бога, могло напугать его так сильно, чтобы он выдал их всех разом? Невозможно сказать, слышали Коты его крик или нет, – там, наверху, дует ветер, кричат в порту люди, – но тот, что с непокрытой головой, задал какой-то вопрос, а тот, что в капюшоне, ответил. Головы убрались, люк начал опускаться… Но тут с нижней ступеньки взлетела Таланн и буквально врезалась в крышку. Резкое движение выбило Паллас из мыслевзора. Да что она там затеяла, эта припадочная? Но тут ее память отыграла назад, и до нее дошел смысл слов, услышанных в мыслевзоре: «Ничего нет. Трюм пустой и воняет». И ответ: «Там полно людей…» Таланн ударилась о крышку с такой силой, что ту отбросило в сторону, и двое ошарашенных Котов не смогли ее удержать. А девушка вцепилась руками в кожаные воротники их мундиров и, рывком оттолкнувшись от лестницы, рухнула спиной в трюм, увлекая за собой обоих. В трюме закричали и завыли, голоса токали метались в гулком пространстве между переборками. Таланн, не долетев до пола, отпустила Котов и даже слегка подскочила, чтобы упасть на них. Пока те барахтались, разбираясь, где чьи руки и ноги, Таланн, недолго думая, с разворота ударила одному пяткой в основание черепа; тот упал и задергался на полу. Тогда она подпрыгнула и рухнула на него сверху, ступней перебив ему шею. Он дернулся, как издыхающая рыба, и затих – умер. Второй, тот, что в капюшоне, перекувырнувшись, подкатился под ноги Паллас, и от неожиданности она пришла в себя. Не успел он вытащить меч, как она вскочила, заняла позу обороны и одним скользящим движением извлекла свой клинок из ножен на запястье. В действие его приводила мысль. Лезвие чистой бело-голубой энергии существует всего секунду, но в эту секунду оно так же могущественно, как Косаль; Паллас чиркнула им по запястью Кота. Меч и державшая его рука упали на пол, а из культи ударила струя алой крови. Кот завыл, не веря своим глазам. Мимо скользнула Таланн; она закинула руку вокруг горла Кота, как будто хотела взять его голову в замок. Упершись ногами в пол, она сцепила обе руки у него на шее и резко дернула. Кот охнуть не успел, как его шея переломилась с громким хрустом, явственно различимым даже сквозь вопли напуганных токали. Энергия жезла погасла, и Паллас деревянными губами произнесла: – Ты убила обоих… Таланн сверкнула на нее зубами: ее улыбка так походила на хищный оскал Кейна, что у Паллас заныло сердце. – А что, было предложение получше? Что теперь? Паллас встряхнулась и ответила, перекрикивая токали: – Сколько их на палубе? – Не знаю. Много. А что? – Ничего. Если мы останемся здесь, они перебьют нас, как крыс. Надо драться. – Едва взглянув на капюшон из металлической сетки на голове убитого Кота, она поняла, что это такое. – Все равно мои Плащи больше не работают. Таланн развела руками: – Только скажи когда. На палубе раздался топот, шаги приближались к люку. Паллас обратилась к токали: – Слушайте меня все! Оставайтесь здесь и, главное, не высовывайтесь! Я еще не знаю, что будет дальше, но мало точно никому не покажется. Поэтому найдите, за что можно держаться. Таланн сказала: – Они окружили люк, ждут, когда кто-нибудь из нас высунется. Паллас кивнула: – На это я и рассчитываю. Паллас крутанула запястьем, и в ее ладонь легли два «бычьих глаза» – последние из ее запаса. Взгляд Таланн вспыхнул свирепой радостью. – Отойди-ка. Линии силы, прочерченные на поверхности каждого шара, говорили с мозгом Паллас напрямую, и она коснулась их щупальцами, которые выпустила из своей Оболочки. Струйка дыма вытекла меж ее пальцев, и она швырнула шар в приоткрытый люк. С жутким «БУМ-М», от которого у всех едва барабанные перепонки не полопались, шар взорвался в пяти футах над палубой и засыпал ее дымящимися осколками чего угодно. Лестница раскололась и рухнула в трюм. На месте крышки появилась дыра с рваными краями, футов шести в диаметре. Котов, которые поджидали их снаружи, наверняка разбросало по палубе, одних без сознания, других охваченных пламенем, которое они пытались сбить, перекатываясь как безумные с боку на бок. – Сейчас подойдут другие, а когда мы окажемся наверху, по нам откроют стрельбу из арбалетов. Паллас кивнула: – Отвлеки их, а я подготовлюсь как следует. Она изобразила руками стремя, и Таланн мгновенно поняла, что она имеет в виду. «Почти как с Кейном, – подумала Паллас. – Как будто мы с ней сто раз такое проделывали». Ни слова не говоря, Таланн прыгнула Паллас в руки, и та, упершись ногами в пол, придала ее движению дополнительный импульс, изо всех сил подкинув ее наверх. Таланн вылетела через образовавшуюся дыру на палубу, перекувырнулась, вскочила и бросилась бежать. За ней выскочила Паллас, для чего ей пришлось подпрыгнуть, зацепиться за край дыры обеими руками, подтянуться, перекатиться на ноги, и все это так быстро, что тлеющие обломки палубы не успели даже обжечь ей ладони, оставив лишь небольшие следы. Она метнулась за ящики с грузом, закрепленные на палубе, перескочив по пути через обугленный труп Кота. Отовсюду заныли-загудели тетивы арбалетов, по палубе и по ящикам градом застучали стрелы, с треском вонзаясь в древесину. Но Паллас успела спрятаться и теперь осторожно высовывала голову из-за ящиков, чтобы оглядеться. Таланн дралась с двумя Котами на палубе. Девчонка подпрыгивала, вертелась и металась из стороны в сторону, увертываясь от их стремительных клинков и успевая наносить им удары парой ножей, которые она носила на поясе. Значит, попасть под арбалетный обстрел ей пока не грозит – Коты вряд ли рискнут целиться в нее сейчас из боязни подстрелить своих, – однако по пристани уже неслись к ним, расталкивая народ, другие Коты. Паллас активировала второй «бычий глаз» и не раздумывая швырнула его на берег. Этот шар был у нее последним, но Коты-то этого не знают, а значит, будут действовать не так смело. Шар разорвался над головами бегущих Котов, расплющив троих-четверых, а еще пару швырнув прямиком в реку. Остальные рассыпались в поисках укрытия. «Ну вот мы и попались… почти», – подумала Паллас. Конечно, она еще может скрыться, особенно если Таланн прикроет ей спину, но ведь она – последняя надежда токали. Надо перепилить канаты, которыми баржа пришвартована к берегу, и вытолкнуть ее на середину реки, где течение подхватит ее и понесет дальше, прямо на противокорабельную сеть, которую она, Паллас, может быть, разрежет жезлокинжалом, если, конечно, успеет. Да, план не самый надежный: течение здесь неторопливое, баржа будет плыть медленно, к тому же придется всю дорогу отбиваться от Котов, которые станут преследовать их по берегу… а главное, надо будет проплыть под мостом Рыцарей. Где стоит Берн. Ну ладно, начинать, так сначала. Первым делом надо сбросить с баржи опаленных Котов. Они скоро очухаются, а с таким их количеством она и Таланн не справятся даже вдвоем, особенно врукопашную. Еще раз окинув палубу взглядом, Паллас заметила двух гребцов-огров, которые затаились среди ящиков справа от нее. – Эй, вы двое! – крикнула она им. – Соберите-ка тех парней, которые тут валяются, да отправьте их за борт! Но огр помотал массивной башкой. – Не-а. Нас пристрелят, – прорычал он так, словно его рык цеплялся за клыки, торчавшие из нижней челюсти. – Я отвлеку стрелков, – бросила Паллас. – Ну, давайте! Теперь уже оба огра отрицательно помотали бугристыми головами и глубже забились в расщелину между ящиками. Паллас выругалась, выхватила жезлокинжал и привела его в действие. Сверкающая сине-белая плоскость шириной с ладонь срезала верхушку ящика над самыми головами огров. – А ну, шевелитесь, не то я сама покромсаю вас на куски прямо сейчас! Огры съежились, их дубленые рожи побледнели – поверили. Один за другим они вылезли из-за ящиков. Паллас предстояло сдержать свое обещание. Одним вдохом она отправила себя в мыслевзор, и крики кипевшего вокруг нее боя стали отдаленными и глухими. В своем могучем воображении она соорудила сияющую решетку Силы – огромную, мощную – и накрыла ею всю баржу, точнее, обернула ее решеткой со всех сторон. Энергии на нее ушло куда больше, чем умещалось в кристалле; кварц не выдержал бы такого напряжения. Решетка должна была устоять и против арбалетных стрел, и против ударов Серых; Паллас тянула Поток с такой силой, которой никогда прежде не знала за собой, о которой не могла и мечтать; любой адепт при попытке применить ее сжег бы себе мозг и упал замертво, так что дым курился бы из его ноздрей. Но Паллас закрутила Поток волчком и подняла над собой, сделав его похожим на смерч, который переливался сквозь ее тело в решетку. Поток энергии оказался настолько могуч, что Паллас не с чем было даже сравнить его силу. И вдруг в мыслевзоре что-то изменилось: ей показалось, что она разделилась надвое – одна Паллас действовала, а другая наблюдала за каждым ее движением со стороны. Она видела свои натянутые как струна руки и ноги, сосредоточенное лицо, наморщенный лоб и Поток титанической энергии, который тек сквозь ее тело. Изумление и трепет сродни религиозному наполнили душу Паллас. Усталость и крайняя нужда, сплотившись, перебросили ее на более высокий уровень сознания, где она, пользуясь своим телом как проводником, оставляла свободным мозг и могла наблюдать за происходящим не только с любопытством, но и с ощущением отстраненности, почти безразличия к исходу сражения. Чистая красота созданной ею Защиты, легкость, с которой та поглощала волну за волной выпущенных по барже арбалетных стрел, умопомрачительная грация Таланн, выводящей из строя одного противника за другим, плавные дуги, прочерченные в воздухе бездыханными телами Котов, когда огры кидали их с палубы в воды Большого Чамбайджена, – все это вместе виделось Паллас частью вселенского менуэта, исполняемого и электронами на ядерных орбитах каждого атома ее тела, и планетами вокруг своих звезд, и даже целыми галактиками, совершающими свой путь в космической пустоте. Трансцендентный опыт захватил Паллас, растворив ее сознание в вечном мгновении вселенского танца, где она пребывала бы до скончания времен, наслаждаясь чувством единения своего конечного «я» с бесконечным, если бы волна раскаленной добела обратной энергии не хлынула в нее через решетку. В мгновение ока река и стена Старого города за ней вернулись в поле зрения Паллас, и она увидела, что все вокруг в огне. Языки пламени напрасно лизали ребра ее Защиты, зато палубы соседних барж и пирамиды ящиков с грузами на пирсе стремительно таяли под их огненной лаской. Горело все, кроме их баржи. Над аркой моста Рыцарей стоял алый столб Силы. Рассекая небо на две половины, он упирался в вершину Темной башни дворца Колхари. Это и был ответ на ее невысказанный вопрос. Молния. Которую послал Берн. А значит, Ма’элКот. Но ее Защита устояла. Вчера – нет, даже еще сегодня утром – все это запросто выбросило бы ее из мыслевзора, но теперь она была недосягаема. «Так вот что чувствует Кейн во время боя», – подумала она, имея в виду спокойную уверенность в безупречности своего мастерства, свободу от страха перед последствиями, осознание того, что в любом исходе есть своя красота, даже в смерти. Новая молния разорвала небо, новый столб пламени с ревом устремился через реку и распластался по поверхности ее Защиты. Солдаты, наблюдавшие сражение с высоты крепостных стен Старого города, Рабочие и Простолюдины, прильнувшие к окнам в Промышленном парке, – одним словом, все, кроме Котов, непосредственных участников боя, уже поняли, что происходящее в гавани – это не развлечение, а реальная опасность. Головы в шлемах одна за другой скрылись за каменными зубцами стен, ведущие к гавани улицы и переулки заполнились напуганными людьми, которые толкали друг друга локтями и, объятые ужасом, топтали упавших. Молнии причиняли боль – Паллас чувствовала ее, даже несмотря на свою новообретенную Силу, и понимала, что не сможет вечно держать невидимый Щит над баржей. Мериться силой с самим Ма’элКотом ей рановато, а может, он и всегда останется недосягаемым для нее. Значит, надо уносить ноги. Снова раздирающий уши рев, и даже солнце на миг померкло перед яростью огня, который обрушился на Щит. Как ему удается атаковать так часто? Нет, долго ей не выстоять. Черные пятна запрыгали перед глазами Паллас, паутинки Силы стали отделяться от ее Щита и таять на ветру. Паллас пошатнулась, но ее подхватила Таланн. Паллас прильнула к ней: – Секунды – нам остались считаные секунды, и он убьет нас всех.