– Это довольно странно. Но похоже, в моих покоях тоже были тайники. – Он мог спрятать договор там, зная, что ты однажды будешь искать. Раз сам не нашел способ его расторгнуть! Но ведь он не знал, что погибнет, и не успел тебя предупредить… – Он предчувствовал, – вмешалась вдруг леди Ансиель, с сочувствием посмотрев на Рейнарда. – Ваша мать, герцогиня Аледия Тэмхас, приходила ко мне незадолго до гибели. Ее изматывал Зов, она часто пробовала молиться, а в тот день была вдруг спокойна. Будто знала, что скоро всё закончится. Сказала, что Говард тоже это знает. И молилась в тот день только за вас. Глава 37 Когда легенды приходят на помощь Не знаю, что со мной, но от простых слов служительницы Матери вдруг слезы на глаза навернулись. Это проклятие… Оно убило их, хоть они и умудрились сохранить жизнь сыну. Что с нами будет, если не найдем договор? Тоже утащит в бездну? Рейнард заметил мои эмоции и вдруг коснулся колена, будто хотел поддержать. Это было так неожиданно, что я слабо улыбнулась. В его лихих разбойничьих глазах вдруг показалось чтото настоящее. – Те детские покои, они еще сохранились? – спросила я тихо. – Надеюсь. Пойдем. В замке заметно опустело после свадьбы, хоть не прошло и дня. Похоже, многие гости разъехались после того, как торжественно проводили нас в спальню. Или отсыпались после бурного празднества. Рейнард позвал своего любимого слугу – того самого Гэри, застенчивого, но приятного мужчину неопределенного возраста. По лицу ему казалось лет двадцать, хотя так, скорее всего, старше. Теперь Гэри торопливо шагал впереди нас и громыхал на ходу новой связкой ключей. – Сюда, господин, – услужливо указал Гэри, склонившись. – Я помню, – глухо ответил Рей. Покои находились не так далеко от комнаты герцога, всего через пару поворотов и на один этаж выше. – Интересно, что здесь было всё это время? Мой вопрос услышал Гэри и, чуть запнувшись – под стать хозяину, – отозвался: – Ничего, ваша светлость. Мы поддерживаем порядок, но комната была заброшенной, с тех пор как… Он замолчал, поняв, что должен сказать о том, как мой покойный муж убил родителей моего текущего мужа. Действительно, неловко. Мы все замолчали, не развивая эту тему, и наконец слуга отпер дверь. Внутри было светло: окна выходили на южную сторону, и лучи солнца падали до самых дверей. На стене висел портрет, на этот раз, похоже, матери: невероятно красивая женщина смотрела на нас, обнимая лукавого озорного мальчишку, в котором я с трудом узнала Рейнарда. Нет, безусловно, черты лица были его, просто… просто никогда я не видела у него такого открытого взгляда, такой искренности и тепла. – Я и забыл, как здесь всё было. – Рейнард медленно прошел по небольшой комнате, перебрал лежащие на низком столе книги. – Гэри, осмотри шкафы на всякий случай. – Искать чтото конкретное, ваша светлость? – послушно откликнулся слуга. – Чтото, что мог оставить мне мой отец. Я тоже прошла по покоям, осматриваясь. Если отец Рейнарда предчувствовал свою гибель, почему не оставил какуюнибудь записку? Не ждал, что это произойдет так скоро? Черт, мне тоже стоило составить завещание перед тем, как напиваться коньяком. Думать о том, как и что сейчас в моем настоящем мире, почемуто не хотелось. Так было давно и неправда. Даже лицо Тимура, которое так долго мне снилось, уже не вспомнить. Ладно, разберутся без меня, что делать с оставшимся имуществом, квартирой, машиной… Если подумать, не так и многого мне удалось добиться. Материального успеха – может, но что с того? Ничего не создала. Ничего не оставила после себя. Интересно, переживал Тимур хоть малость после того, как узнал, что я исчезла. Или погибла. – У тебя была очень красивая мама, – сказала я вслух, осмотревшись еще раз. – Не хочешь забрать этот портрет к себе? – Да… Думаю, давно стоит убрать со стен замка твоего муженька. Уж прости, – бросил он на меня заговорщический хитрый взгляд и так улыбнулся, что в груди чтото ёкнуло. – Гэри, сними портрет, будь добр. Восстановим доброе имя моих родных. Слуга торопливо бросил свое бесполезное занятие и подошел к портрету, висевшему довольно низко – должно быть, чтобы маленькому Рею было удобнее видеть себя и мать перед сном. – Тут будто написано чтото, ваша светлость, – сощурился Гэри, держась за раму. Он держался так настороженно, весь поморщился и будто даже руки задрожали. Да что с ним не так? Неужели настолько стесняется или волнуется? Мы оба шагнули ближе, чтобы разглядеть на полотне обрывок имени Raynard, словно торопливо начертанное, как углем из камина. На темном фоне одежды матери это не бросалось в глаза, но если присмотреться… – Это ведь не ты баловался, рисуя на портрете? – уточнила я у мужа. – Точно нет, – бросил он, отодвинул Гэри и снял портрет со стены. – Может, отец, если предчувствовал или под влиянием Зова… Хотел предупредить, но не успел? На обороте ничего не было, ни записок, ни бумаг. Рейнард осторожно передал портрет слуге и принялся обшаривать каменную кладку стены. Постучал, но звук был глухой. Однако Рейнард не сдавался, обшаривал сантиметр за сантиметром, пока не нажал, видимо, на особую область – камень дрогнул и сдвинулся с места, приоткрыв узкий тайник. Да уж, в таком не спрячешь клад, деньги или чтото ценное. Но места хватило, чтобы внутри поместился один весьма небольшой сверток. Гэри вдруг отшатнулся вместе с портретом, сделал несколько шагов назад, споткнулся и упал на кресло, судорожно замотав головой: – Не трогайте! Ваша светлость, всеми богами молю и Всепрощающей Матерью, оставьте это! Оставьте! – сорвался он на высокий визг. Мы с Рейнардом переглянулись, не чувствуя ничего такого. Это просто бумага! Может, и правда записка от отца с указанием или хоть какойто подсказкой? Но со слугой творилось чтото странное: он страшно нервничал, будто не понимал, что делать: бросить портрет и оттащить хозяина прочь или бежать самому. – Выйдика из комнаты, Гэри, – сухо приказал Рей. – И закрой дверь. – Прошу вас, ваша светлость, я чувствую, это нехорошо!.. Оченьочень нехорошо! Умоляю… – Ступай, Гэри! Прямо сейчас! – рявкнула уже я, не выдержав. Второй раз приказывать не пришлось, и слуга стремительно выскочил из комнаты, неслышно притворив за собой дверь. – У тебя неплохо получается быть герцогиней. Кем ты там была в своем мире? – задумчиво спросил Рей, глядя пожелтевший от времени край свертка. – Да так. Всего лишь небольшая начальница. – Я пожала плечами. – Но знаешь, порой чувствова ла, что достойна большего, – улыбнулась с коварством. Но от карьеры отвлекал Тимур, даже тянул вниз. А я встречалась с ним и в какойто момент начала чувствовать себя обязанной. Как в казино: ставки уже так высоки, столько вложено, что продолжаешь играть и вкладываться, ожидая свой невероятный джекпот за годы доверия. Должно же рано или поздно повезти! Вот сейчас он всё поймет, какое счастье ему досталось! Как проснется, как начнет совершать подвиги. И не знаешь, что казино в конечном счете всегда выигрывает. – Тебе тоже страшно от того, что внутри? – спросил Рей. – Я уже знакома со Зверем. Не думаю, что бумажка, с ним связанная, может теперь меня испугать. Я так измоталась от его Зова и ужаса, который подступает ночью, что уже ничего не чувствую. – Ничего? – усмехнулся Рей, подняв на меня взгляд. – Ну, в смысле, такого жуткого, как почувствовал Гэри. Сейчас Зверь молчит… Хотя самую малость не по себе, а тебе? Он вдруг притянул к себе и поцеловал так, что у меня чуть не подкосились колени. Это было внезапно, сладко и очень приятно. Я вцепилась в его ворот и отдалась порыву, сама прильнула к мужу всем телом, по коже пробежал щекотный жаркий огонь. Рей оторвался от моих губ и тяжело выдохнул: – Давно хотел это сделать, но не при слугах. – Он медленно коснулся моей шеи, скользнув мимо метки. – Зверь будто ждет нас. Того, как мы поступим. Я прижималась к Рейнарду, чувствуя, как бьется его сердце. И как тает мое самообладание и попытки сопротивляться охватившей страсти. Интересно, это можно воспринять как признание в любви? Не кажется, что Рей вообще решится признать свои чувства. – Зверю… ему же невыгодно нас убивать, – прошептала я, наслаждаясь теплом его тела. Он еще с силой держал меня за талию, а я почувствовала слабое подрагивание его пальцев. Внутри прокатилась томительная волна. Я вышла замуж за коварного соблазнителя, и теперь гореть мне в аду за жаркие желания. – Я не знаю, чего от него ждать. – Ты думаешь, нас тянет… ну, против воли? Не хотелось бы думать, что мои эмоции – не настоящие! – Не знаю. Ты… зацепила еще до проклятия, тогда, в лесу, – признался Рей вдруг. – Ты самая странная женщина из всех, которых я встречал. Герцогиня, которая взяла в руки меч. Не думаю, что ктонибудь из них мог попасть в чужой мир и не сойти с ума, и так долго играть чужую роль, как умудрилась ты. Леди Найрин, коварная проклятая вдова… – проникновенно сказал он с едва заметной улыбкой, – да уж, не так я представлял свое возвращение. – Мм, – протянула я, раздумывая, счесть ли это за комплимент. – Если что, я тоже не торопилась замуж. Меня еще в моем мире не развели. Рейнард многозначительно вскинул брови. – Вот как. Хочешь рассказать? Теперь ты знаешь обо мне гораздо больше, чем я о тебе. Это не так уж честно. – Мир вообще несправедлив. Или мы не видим со своей высоты весь божественный замысел… – повела я плечом. – Какнибудь потом. Давай лучше откроем проклятый свиток и узнаем, чего ждать от демона. Символично, что он в твоей детской, где ты родился и рос. Первый первенец, выживший за много поколений. Не хочешь открыть? – Хочу просто его уничтожить, – скомкал Рей в кулаке хрупкий пергамент. – Дай посмотреть! Погоди! Я осторожно вытащила сверток из его ладони и попыталась развернуть, чувствуя, как крошатся края старинного пергамента. Ейбогу, Зверь, не мог придумать носитель понадежнее? Договоры штука важная, вдруг придется показать юристу!