Ночь подошла к концу, сменилась тусклым днем, Лиса за стеной ворчала и ждала возвращения Бреннана, но Рейнард был терпелив. И даже на удивление не чувствовал злость на рыжую, он давно знал, что всё сложится как надо. Может, это нашептывал Зверь? В темнице снова настала непроглядная темнота и тишина, лишь слышались шаги стражников. Они даже еду отдавали, как псам, через узкую щель, закрытую сейчас металлом, – камеры уходили вниз, чтобы пленники видели лишь ноги и смотрели на хозяев замка снизу вверх. Рейнард вспоминал, как пробирался в это подземелье, когда был совсем маленький, ему было лет восемь и до дрожи хотелось взглянуть на настоящую тьму. Ужасы, которые рассказывала нянюшка по его просьбе, только щекотали нервы и дразнили, и однажды он спустился вниз, где сидели по приказу отца убийцы и преступники. Он даже прошел тогда мимо клеток с заключенными и рискнул смотреть в их злые, ненавидящие лица. Ктото крикнул ему, что однажды за ним придет Зверь и что герцог, его папаша, заплатит за свои грехи. Но Рейнард знал, что отец никогда не был жесток. Ошибок не прощал, но несправедливо жесток – нет. И именно при нем эти земли процветали как никогда. Пока демон не поднял свою голову и снова не потребовал плату… На следующий день еду принес один рослый стражник, склонился вдруг к узкому окну и проговорил тихо: – Я помню вас, ваша cветлость, лорд Рейнард Тэмхас. Вы живы, это чудо! Рейнард подошел ближе и разглядел в тусклом свете стражника лет пятидесяти. Волосы у него были забраны назад, черты лица крупные, и Рейнард с трудом угадывал чтото знакомое. Всетаки тринадцать лет немалый срок. – Меня зовут Роберт, я служил здесь в темнице тоже, может, вы уже и не помните, но я вас узнал. – Он протянул сквозь решетку сверток с чемто вкусно пахнущим. – Простите, что так вышло. Мы вынуждены подчиниться герцогине, ее муж присягнул королю. – Спасибо, Роберт. – Он кивнул, поймав взгляд стражника. – Это важно. Я восстановлю справедливость. – Мы любили вашего отца, ваша cветлость. Здесь мало кто остался с тех пор… До сих пор не верится, как всё повернулось. Судя по всему, прямого приказа сторожить пленников Роберт не ослушается, но полезным быть может – если слухи о его воскрешении разойдутся за пределами замка. Прошел еще день, наступила глубокая ночь, и Рейнард чувствовал, что Зверь снова придет по его душу. Но и не только по его… Из забытья и бреда вырвал тихий шум шагов. Рейнард повернулся, привстал и подошел к решетке. Он чувствовал теперь эту странную связь между ними и знал, что герцогиня не выдержит первая. Тень упала на решетку, и он увидел её лицо в полумраке: бледный овал, темные, почти черные глаза. Удивительно, похоже, что одна, без своего верного пса Эльденгерда. Измучилась настолько, что сбежала тайком прямо к опасному бандиту? – Говори, – шепотом приказала она, боясь, видимо, разбудить остальных пленников. – Что угодно говорить? Тебе просто нрравится мой голос? – таким же шепотом отозвался он. Она легко оскалилась, рассматривая его в темноте пристально и настороженно, словно он мог укусить ее через решетку и утащить за собой в бездну. – Ты сказал, что знаешь, как снять проклятие. – Знаю. – Как ты можешь быть с этим связан? – Слишком ммного вопросов от той, кто посадил меня за решетку. – Ты пришел сюда убивать! – воскликнула она тем же шепотом и покачнулась, схватилась за решетку. Рейнард хмыкнул. – Так мы не договоримся. – Что ты от меня хочешь? – Ее глаза гневно сузились, но преимущество на его стороне. – Не знаю. Проще было тебя убить, но я почемуто не убил. – Рейнард вздохнул. – А теперь увижу, как Зверь мучает тебя. Не знаю, почему проклятие пришло только сейчас, но это начало. Скоро ты узнаешь, что такое настоящий Зов и сила демона. Сначала он наводил жуть и забирал чужие невинные жизни, верно? Ждал, когда вы придете сами. Потом добрался до проклятого герцога, раз тот не сумел с ним расплатиться. Еще немного, и уйдешь вслед за мужем. Как когдато погибли его жены. Я могу дождаться, пока ты сойдешь с ума или умрешь. – Ты издеваешься, – выдохнула она разочарованно. – Зачем мне тебе помогать? – Я могу приказать тебя пытать… – сказала она растерянно, будто эта мысль, пришедшая ей только сейчас в голову, была чуждой. – Понимаешь ли, герцогиня, – Рейнард подался вперед и усмехнулся, – Зверь дал и мне силу. Ты ничего не сможешь мне сделать. Герцогиня помолчала, попрежнему стоя перед решеткой. На мгновение в груди шевельнулось чтото человеческое. На ней и правда всего лишь малая часть вины ее мужа, но изза этого он не собирается отказываться от своей жизни. – Я могу рассказать об избавлении. Но ты должна будешь меня освободить. Зато останешься жива. – Как я могу тебе поверить? Ты обманешь… Теперь в ее взгляде осталось только отчаяние. Странно всё повернулось. У нее не было проклятия при первой встрече, но, похоже, гибель герцога это изменила, и теперь только он с ней вдвоем связаны. Зверь крутит и манит, охваченный жаждой своей платы. Но он терпеливый демон и умеет ждать. Если бы Рейнард знал другой способ, он бы дав но завершил сделку. Но есть ли вообще другой способ? – Решай сама. Она ушла после небольшого колебания, и время снова потянулось медленно, минута за минутой. Лиса успела в очередной раз пересказать свои похождения, тесно прижавшись к решетке, порой стучала через стену и ждала Бреннана. Рейнард откинулся на тюфяк, заложил руки за голову и принялся думать, хоть перед внутренним взором раз за разом вставало бледное в темноте лицо герцогини и ее яркие покусанные губы. Губы твердили, что он убийца, а потом, в сонном полубреду… он закрывал глаза и видел, как они молили о пощаде и с них срывались совсем другие крики. Она ведь наверняка умеет бросать не только колкости… и дышать совсем иначе. Хотелось сбить с нее спесь, увидеть растерянность и то, как она сдается. Давно он не помнил в себе таких диких мыслей, это сводило с ума. Она враг. И это еще хлеще заставляло кровь кипеть. Но спустя два дня, когда снова пришла ночная темнота, герцогиня вернулась. Не одна, с ней было двое стражников. – Расскажи мне, – произнесла она измученно. Рейнард поднялся и подошел к двери. Ему нужно выбраться отсюда, а она зависит от него и будет делать то, что он скажет. И лучшим выходом будет отвести её прямо туда, где всё и закончится. – Придется показать. Если ты выдержишь. Герцогиня после долгого колебания всё же кивнула, оглянувшись, впрочем, назад. Будто искала чьейто поддержки, но пришла одна и не знает, как быть. Дверь отперли, но стражники были настороже, готовые при малейшей опасности схватиться за оружие. Рейнард только пожал плечами – он не собирался с ними биться. Побледневшая герцогиня стояла с маленькой лампой в руке, ярким горели только ее алые губы и светлела в темноте кожа. Простоволосая, одетая в черное, она отступила спиной к стене и сверлила Рейнарда отчаянным взглядом, но кажется, и правда была готова на всё. – Выдержу. Мне нечего терять… Вот как? Он остановился возле нее, взглянул еще раз сверху вниз. Чтото в ней было особенно цепляющее, в том, как она смотрит. Он окинул взглядом изгиб талии, стройные ноги, обтянутые узкими штанами по местной моде, высокую грудь под туникой, которую подчеркивал корсет. И ещё помнил силу, с которой Найрин вырывалась из его хватки, когда он поймал ее в лесу, помнил мягкое шерстяное платье и упругий живот под его пальцами. Сейчас же её вид и вызов, который она каждый раз бросала, распаляли в Рейнарде совсем другие желания, кроме мести и застарелой ненависти. Содрать эти чёрные траурные тряпки и увидеть ее настоящую. Наваждение просто. Герцогиня молодая, явно полная страсти женщина. И сдалось ей то чудовище – покойный герцог?! – Мы пойдем одни. Без стражи. – Чтобы ты от меня избавился без свидетелей? – Если ты так считаешь, зачем пришла? Рейнард сложил руки на груди. Леди Найрин раздраженно отвела взгляд, посмотрела на стражников, снова на Рейнарда, не в силах решиться на это безумие. – Ты расскажешь всё. – Она провела рукой с лампой и кивнула стражникам, чтобы те послушались. – Пусть так, – усмехнулся он. – Хочешь правду – будет тебе вся правда. Герцогиня обошла его и замерла, уставилась прямо в глаза: – Ты можешь поклясться, что не причинишь мне вреда и дашь вернуться? – Клянусь, – бросил он без раздумий. Она уйдет с его дороги сама, когда узнает всю правду. Или… повернётся иначе. Он забрал из рук герцогини лампу, отодвинул стражников, замерших в нерешительности, и отправился по ступеням наверх, уводя одному ему известным ходом, который тянулся подо всей крепостной стеной. Еще метров пятьсот, и они увидели тонкие полосы света, который пробивался сквозь щели потайного выхода. Пришлось потрудиться, чтобы открыть порядком заржавевший механизм. В лицо наконецто дохнуло свежестью и свободой. Они вышли за пределами замка на дальнем склоне в лесу, среди бурелома и непроходимой чащи. – И что, любой может вот так проникнуть внутрь? – спросила герцогиня будто даже с любопытством. – Нет, только тот, кто знает устройство механизма, – оглянулся он на нее. – А это я. Леди Найрин смотрела на него в упор, потянулась невольно к правому боку. Даже меч герцога с собой потащила, будто хочет еще раз сразиться не на жизнь, а на смерть или готова биться за свое право на замок. – А твоя сообщница? Кажется, она не рада, что ты оставил ее там. Рейнард вздохнул. Придется найти способ отплатить Бреннану, чтобы тот покинул эти земли, потому что сражаться с бывшим наставником не хотелось смертельно. В конце концов, Рейнард на своей шкуре прочувствовал, как безысходность толкает на эту дорогу и как сложно с нее сойти. Зря Лиса пошла с ними. – Я часто разочаровываю женщин. Рейнард оставил лампу у входа, затушив фитиль, поднялся и посмотрел на спутницу, которая явно вздрагивала от его близкого присутствия. Еще бы! Доверилась опасному преступнику, лишь бы не сойти с ума. – А я перестала очаровываться мужчинами, – отозвалась леди Найрин, глядя на него и ежась от холодного ночного воздуха. По ее белой коже пробежали мурашки. В этой герцогине оказалось странное сочетание решительности и слабости. На мгновение он снова окинул взглядом фигуру будущей спутницы в полумраке, прикидывая, что же победит. Не очаровывается! Надо же.