– Владлена! Сними трубку! Ты мне срочно нужна. Я вспомнила о пропаже ролика и о тех ребятах, которые меня предупредили… Васильев узнал о ролике, похолодела я! Я вчера забыла предупредить своих сотрудников, чтобы они не болтали, но это и так было понятно: мы все – взрослые люди, случилось ЧП, и не в наших интересах трепать об этом налево и направо. Мы – агентство серьезное, и заказчики у нас серьезные. Иначе наш рейтинг опустится ниже плинтуса. Но все равно, я должна была их предупредить! И кому понадобилось взять этот ролик? А главное – зачем? Ответ напрашивался только один – чтобы продать его нашим конкурентам и те поехали бы с ним в Канны. И кто же этот иуда? – Владена! – вновь позвал меня Васильев. Васильев был исключительно деловым человеком и как всякий деловой человек больше всего на свете ценил две вещи: время и деньги. Я поспешно сорвала трубку с аппарата. – Алло! Я у телефона, Дмитрий Алексеевич. – Это хорошо. Подъезжай сегодня в лобби-бар гостиницы «Балчуг Кемпински». К шестнадцати ноль-ноль. – А что там такое? – Переговоры с заказчиком, – лаконично сказал главный акционер. – Можешь своего заместителя взять. Для большей солидности. – И он дал отбой. Черт! Черт! Черт! Какие еще переговоры в субботний день?! Он что, совсем рехнулся? Но Васильев – он такой, если надо, он и из-под земли кого угодно достанет. Интересы дела – превыше всего, написано у него на лбу (и на всех других частях лица и тела). Я набрала номер Гриши. – Гриш, сегодня у нас деловые переговоры с заказчиком намечены… – А что? – почти агрессивно ответил мой зам. – У нас уже трудовые субботники завелись? – Звонил Васильев. Дал мне указание приехать и взять с собой тебя. – Васильев? Тут уж я разозлилась. – Скажи еще, что ты в первый раз эту фамилию слышишь! Тебе по слогам повторить или сойдет и так? – Не глухой. Правда, у меня были другие планы на вечер, и трудовой подвиг в них никак не вписывается. – У меня, представь себе, тоже были другие планы! Не один ты такой умный и занятой. Так что мы – коллеги по несчастью, и ничего поделать я здесь не могу. И тут мой исполнительный и верный Гриша заканючил: – Слушай, Влад! А мое присутствие обязательно? – Гриш! С тобой все в порядке? С каких это пор ты стал манкировать своими прямыми обязанностями? – Да… но я обещал одному человеку сегодня отвести его в кино и в кафе. Может быть, ты справишься без меня? – Какому человеку? – хотя я уже догадалась. – Иришке. Она в трансе после всего случившегося, и я подумал, что немного отвлечься ей не повредит. Напротив, укрепит ее нервы… – Понятно. Дорога свободна. «Порше» на горизонте не наблюдается. Гриш! А ты – молодец! Настоящий мужик! Твои акции в моих глазах поднялись. Так держать и дальше. – Если бы они поднялись не только в твоих… – Это дело времени. – Ты думаешь?! – воспрянул Гриша. – Нет, ты правда так думаешь? Или просто утешаешь меня по старой дружбе и памяти? – Правда так думаю. Ладно. Жду тебя без пятнадцати четыре у гостиницы «Балчуг-Кемпински». О’кей? Васильев сидел в лобби-баре не один. Рядом с ним вальяжно, закинув ногу на ногу, расположился некий мужчина, и, увидев его, я почувствовала, что у меня отвисла челюсть. Это был тот самый тип на «ламборджини», обдавший меня грязью, а напоследок он еще и улыбнулся… так гадко, изувер! При нашем появлении мужчины встали. – Здравствуйте! Это Владлена Георгиевна, гендиректор рекламного агентства «Белый квадрат». Это наш заказчик – Шаповалов Олег Николаевич. Прошу любить и жаловать, – бархатным голосом представил нас друг другу Васильев. Шаповалов протянул мне руку, и я с опаской пожала ее. Рука была теплой и сухой. – Я Григорий Наумович! – вставил Гриша. – Заместитель Владлены Георгиевны. Мужчины обменялись энергичным рукопожатием. При этом на Гришином лице застыло страдальческое выражение. «Эта бодяга надолго», – с тоской посмотрел он на меня. Плакали и Иришка, и кино, и нежное пожатье девичьей ручки в темноте… – Садитесь, – сказал Васильев. – Я сейчас вас введу в курс дела. Кратко. – Васильев посмотрел на часы – как бы украдкой, но на самом деле вышло это у него напоказ. Я весь такой деловой, сигналил этот жест, и прошу вас сей факт учитывать. – Олег Николаевич хочет сделать рекламный ролик. Я сказал, что у меня – команда лучших специалистов. У нас есть даже ролик, который скоро поедет в Канны. – Даже не поворачиваясь к Грише, я «спиной видела» его поникшие плечи и согнувшуюся спину, словно на его плечи навалили страшный груз. Впрочем, так все и было. – Олег Николаевич вам все более подробно расскажет. Моя задача была – познакомить вас. Мне уже пора ехать. Всего хорошего… Васильев пожал, нет, втиснул нам свою руку, как втискивают просроченные платежи или рекламные листовки около станций метро, и, кивнув, растворился в мраморном великолепии гостиницы. – Ну что ж! – глаза Олега Николаевича смеялись. «Узнал? Не узнал?» – стучало у меня в висках. Он повертел головой, будто воротничок жал ему, и весело посмотрел на меня: – Продолжим наше знакомство. – Какую вы хотите рекламу? – холодно спросила я. – Я занимаюсь дорогами, – это прозвучало так, словно он сказал: «Я занимаюсь добычей алмазов». – Вы их строите? – уточнил Гриша. – Да. Гриша изобразил какую-то сложную закорюку в своем блокноте, а я посмотрела на хама в упор. У хама были веселые глаза, мощный подбородок – он вообще был человек массивный, большой, но ничуть не напоминал неуклюжего неповоротливого «слоника». В нем ощущались здоровая агрессивность и «дружелюбие» хищника в начале обеда. – Мне нужна не просто реклама, – Шаповалов провел ладонью по поверхности гладкого полированного стола, словно бы проверяя его на гладкость и чистоту. – А лучшая реклама! Мне показалось, что он откровенно смеется надо мной. Гриша пришел мне на помощь: – Разумеется, мы – специалисты высокого класса, – напористо начал он. – Если вы изложите ваши основные требования или пожелания, мы будем знать, от чего нам следует отталкиваться. После случившегося Гриша стал агрессивным, напористым и уверенным в себе. Прежде он выглядел сомневающимся рефлексирующим интеллигентом в третьем поколении. Это Ирочка сделал его таким, поняла я. Необходимость защищать любимую женщину изменила его характер. Теперь он вынужден думать не только о себе, но и о ней. Логично и понятно. – Нет у меня никаких пожеланий, – сказал Шаповалов после недолгих раздумий. – Если бы были, я сам бы все нарисовал. Честное слово. Мы с Гришей переглянулись. Это было хуже всего, такой вид заказа назывался «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Как правило, такие заказчики заставляли все переделывать по нескольку раз, не потому, что им не нравилась предложенная концепция или «картинка», просто они сами не знали, чего хотят. Уголки Гришиного рта поползли вниз. Намучаемся мы с этим заказчиком, говорили мне эти уголки. Ох, намучаемся! Я решила взять инициативу в собственные руки: – Но какие-то предварительные соображения у вас есть? – Дорога должна быть такая, чтобы по ней хотелось ехать. Мы проектируем первые платные дороги в России. Очень мило. Коротко и понятно. Я старалась не смотреть на него. Взгляд его был не очень-то дружелюбным, скорее, суровым, пристальным. Задача была ясна, дело оставалось за малым – воплотить ее в жизнь. – Что ж! – я захлопнула блокнот и взглянула-таки на Шаповалова. – Будем работать. Гриша посмотрел на меня как на идиотку. Обычно я дотошно выспрашивала заказчика о его пожеланиях и вкусах, составляла предварительный опросник и стремилась понять, что именно нам нужно делать, в каком направлении двигаться, как работать. Сейчас я ни о чем заказчика не спросила. Ну не могла же я признаться Грише, что мне рядом с этим типом неуютно и тревожно, хочется поскорее улизнуть от него и спрятаться в собственную безопасную норку. – Очень хорошо, – рыкнул тип. – Будем! Работать. Я встала, и Гриша тоже. Я протянула типу руку, он заграбастал ее и промурлыкал, прежде чем я успела понять, что происходит.