Катя быстро принялась за дело, а потом отвела Соню назад в кабинет начальницы. Результаты анализа удивили лаборантку, они оказались очень странными. Главврач тоже вскинула брови, а потом сказала: – Напиши обычные цифры, оформи девочке нормальные бумаги. Катя выполнила указание, побоялась спорить, но через пару дней вдруг поняла: кровь Сони очень походила на кровь Юрия… – Такое ощущение, что детей чем-то травили, – лепетала лаборантка, исповедуясь доктору Круглову. – Токсикологию Юрия я делала, а Бархатовой нет, но понимаете, их общие и клинические показатели почти идентичны. Готова поклясться, что у Софьи та же аптека в венах плавает, что и у мальчика! Вы бы ее видели – девочка словно десять минут назад из наркоза вышла. И что мне теперь делать? Сергей Петрович попросил принести ему историю болезни Юрия. И после ее изучения понял, что Коровин-старший усиленно потчевал сынишку «ускорителем», и предположил, что ту же настойку пила Соня. Следы сделанного невесть из какой дряни препарата содержались в крови обоих детей. По-хорошему, Сергею Петровичу следовало взять бумаги Юрия и вместе с Екатериной пойти в управление здравоохранения. Но психиатр не стал поднимать шум. – Не в моих правилах стучать на людей. Главврач была не плохим человеком, – объяснял он мне сейчас. – Да и не хотел я гадить Бархатовым, которые опекали гомеопата. В общем, постарался забыть об этой странной истории. Никто ведь не умер, все живы. – У Юры была серьезная травма головы? – уточнила я. – Да нет, – отмахнулся врач, – легкое сотрясение мозга, ничего особенного. Мальчику назначили стандартное лечение. – Делали операцию? – не успокаивалась я. Круглов с удивлением посмотрел на меня. – Зачем? Дело давнее, всех подробностей я не помню, но обошлось без хирургического вмешательства, это точно. – Скажите, Юра мог вследствие травмы стать дауном? – воскликнула я. Круглов провел рукой по столу. – Вот уж редкой глупости вопрос! Конечно, нет. Синдром Дауна врожденный, это генетическая аномалия. Его нельзя приобрести в течение жизни. А почему вы интересуетесь? – Сейчас Коровины гостят в доме Лидии Сергеевны, – сказала я, – Юрий взрослый мужчина, но его разум остался в детском состоянии, на уровне лет шести. Возможно ли такое осложнение после той давней травмы? – Возможно все, – сердито буркнул Круглов. – У меня был пациент после тяжелой автоаварии. Пятьдесят лет ему стукнуло, когда в дерево въехал, сейчас жена с ложечки его кормит и за руку водит. Но у Юры ничего подобного не наблюдалось. Обычно дети после подобной травмы быстро восстанавливаются и забывают о ней. – Николай и Надежда уверяют, что их сын затормозился в развитии из-за несчастного случая, произошедшего в доме Бархатовых, – сообщила я. – Не могу поставить диагноз, не имея на руках документов и не видя человека, – пожал плечами Сергей Петрович, – но, зная Кольку, скажу: он врет. А Надежда смотрит супругу в рот, своего мнения не имеет и повторит за благоверным любую чушь. – Юрий на самом деле нездоров, – вздохнула я. Сергей Петрович оперся руками о стол. – Знаете, я абсолютно убежден: гомеопат затравил сына своим «ускорителем». Неизвестно, что за смесь Коровин давал ребенку, как она сочеталась с лекарствами, которые мальчику вводили в больнице. Я моментально вспомнила рассказ Лидии о том, что случилось шестнадцатого сентября… Соня толкнула кривляющегося Юру, мальчик рухнул, стукнулся головой о пол и потерял сознание. Надя ринулась к сыну с криком: – Зовите врача! – Сейчас я его вылечу, – самонадеянно пообещал Николай. – Нет, нужен профессиональный доктор! – в запале завопила жена. Похоже, Надежда знала цену супругу. Она молчала, когда Коровин «лечил» посторонних, но в случае с любимым сыном хотела, чтобы его осмотрел грамотный специалист. Травник оттолкнул жену от мальчика, достал пузырек и начал капать ему в рот настойку. Может, Сергей Петрович прав и Юра совсем не пострадал после падения, а все дело в пресловутом «ускорителе мозгов»? Зачем в таком случае обвинять Софью? Да, девочка поступила некрасиво, ударила ребенка, но будем объективны. В доме только что произошла трагедия, Лена сломала позвоночник, Егор в открытую обвинил дочь хозяев, сказав, что видел ее на балкончике, четко описал одежду, которая в тот момент была на Соне: розовая футболка и джинсы. А Юра начал кривляться, дразнить девочку, и у той просто отказали тормоза. Я ни в коем случае не оправдываю свою подругу, она была уже взрослой и могла бы сдержаться. Но куда смотрели взрослые? Почему ни Надя, ни Коля не сказали сыну: «Немедленно перестань паясничать, отправляйся в спальню и сиди тихо»? Нет, родители с умилением взирали на чадо и вроде как поощряли его. Так что доля вины за случившееся лежит и на Коровиных. А если травма у Юры была пустяковой, то Соня совершенно не виновата в теперешнем состоянии младшего Коровина. – Где можно взять историю болезни мальчика? – разволновавшись, спросила я. – В архиве, – ответил Круглов. – Но вам ее без специального запроса никто не даст. – Понятно. А как вы думаете, зачем обвинять человека в нанесении тяжелого ущерба, если у пострадавшего диагностировали простое сотрясение мозга без каких-либо осложнений? – Понятия не имею, – хмыкнул Круглов. – Но если речь идет о великом гомеопате, то здесь лишь одна мотивация – деньги. Ради звонкой монеты Николаша пойдет на что угодно. В особняк Бархатовых, я добралась поздно. Сергей Петрович любезно дал мне старый велосипед, сказав на прощание: – Вернете, когда выпадет свободная минутка. Надеюсь, умеете ездить? – Да, – храбро ответила я, умолчав, что в последний раз пользовалась подобным средством передвижения, будучи школьницей. Да, видно, разучиться ездить на велике невозможно, я даже ни разу не упала по дороге. Благополучно добралась до задней калитки и решила оставить «железного коня» там. Если я припаркую велосипед у центрального входа в дом, то утром Яна наткнется на него и замучает меня вопросами. А мне совершенно не хотелось кому бы то ни было рассказывать о своих вечерних приключениях. Прислонив ржавый велик к дереву, я осторожно пошла вперед. Главное сейчас – не столкнуться с Антоном, который потребует ответа на вопросы. А их у парня будет много. Например, куда подевался Альберт? Почему отключен мой мобильный? По какой причине Рита не пришла с доброй волшебницей на свидание к принцу? Ой! Я вздрогнула. Черт побери, я потеряла плащ феи и волшебную палочку-фонарик! Где они остались? В машине «Скорой», на которой меня доставили в больницу? Или в избе Ани? Да уж, с Тошей лучше пока не видеться… А утро вечера мудренее, авось что-нибудь да придумаю. На тропинке появилась тень, и я, словно испуганный ежик, метнулась в кусты. Неужто Антон не спит и бродит в темноте, поджидая «добрую волшебницу» с грозной ухмылкой на устах? Проклиная мысленно некстати выглянувшую из-за туч громадную луну, я старалась не шевелиться. Фигура приблизилась, и мне стало ясно: по участку бродит не ошалевший от любви Антон, а Эстер. Она проскользнула так близко от меня, что я ощутила запах ее духов. Экономка шла не с пустыми руками, несла мешок для мусора, с виду туго набитый. Я сидела в кустах, боясь дышать. Экономка поставила ношу около калитки, постояла, озираясь по сторонам, поежилась, развернулась, опять прошмыгнула мимо кустов (слава богу, ночное светило вновь закрыли облака) и исчезла. Я вылезла из укрытия и, охваченная любопытством, понеслась к забору. Что в пакете? Почему Эстер приволокла его сюда в столь неурочный час? Сломав пару ногтей, я развязала горловину мешка, вдохнула терпкий осенний аромат умирающей травы, недолго сомневаясь, перевернула пакет и начала его трясти. Сначала на землю падали прелые листья, затем шлепнулась палка, одна, другая, третья, потом вывалилось нечто отдаленно напоминающее птичью клетку со странно изогнутыми прутьями, а потом выкатился какой-то странный шар с дырками. Мешок опустел. Я села на корточки, несколько мгновений рассматривала находку, потом зажала рот рукой. «Клетка» – это ребра, палки – кости, а шар с дырками – череп. Я сидела над грудой человеческих останков! Глава 27 Сначала мне стало неописуемо холодно, потом бросило в жар. Закружилась голова, к горлу подступила тошнота. Огромным усилием воли я подавила ужас и сделала глубокий вдох. Невидимый кожаный ремень, стянувший грудь, лопнул. Вернулась способность мыслить. Может, это скелет собаки? Я снова вздохнула. Не стоит заниматься самообманом. Моя Машуня с ранних лет хотела стать ветеринаром – сейчас девочка учится в Париже в учебном заведении, где готовят Айболитов, – и в нашем доме было всегда много профессиональных справочников, пособий, анатомических атласов животных. Я знаю, как выглядит череп собаки, он мало похож на человеческий. У четвероногих, как правило, нет ключиц, а у человека они непременно присутствуют, и в данный момент я вижу именно эту косточку. Откуда я так хорошо разбираюсь в вопросах строения человека? Опять напомню об Оксанке. Будучи студенткой медвуза, подруга отчаянно зубрила все предметы, в том числе и анатомию. А мне она вручала учебник и требовала: – Проверяй, как я усвоила материал! В результате мой мозг смахивает на старый чулан, в котором пылится куча ненужных вещей. Ну, зачем я помню, что позвоночный столб человека состоит из тридцати трех – тридцати четырех позвонков и делится на пять отделов? А еще, что грудина непарная кость, зато ребер двенадцать пар, что бедренная кость самая длинная, суставы бывают седловидные, блоковидные, плоские, цилиндрические… Вот к чему эти сведения хранятся в моей памяти? Я продолжала смотреть на останки и понимала: они принадлежат ребенку. Наверное, эксперт скажет, сколько лет было несчастному. Может, даже уточнит его имя, потому что зубы в обеих челюстях сохранились. Кроме того, на черепе отчетливо видна большая трещина, но только специалист может выяснить, нанесли ли травму при жизни и она послужила причиной кончины, или череп пострадал уже после того, как труп закопали. Лично я думаю, что верно первое. Если бы ребенок ушел из жизни по естественной причине, его похоронили бы по всем правилам, а это тело явно было зарыто в саду Бархатовых. Почему я пришла к такому выводу? Сомневаюсь, что Эстер ночью бегала куда-то за тридевять земель, а затем приволокла кости к дому Лидии Сергеевны. Зачем это делать? Нет, останки находились где-то здесь, а теперь экономка хочет унести их подальше, поэтому и оставила мешок у калитки. Где находится могила? И что мне предпринять? Я встала и прислонилась к дереву. Надо остудить эмоции и постараться рассуждать спокойно. Я снова села на корточки, вздохнула и начала аккуратно складывать кости обратно в мешок. Почему так страшно касаться останков? У меня ходуном ходят руки, трясутся колени и сжимается желудок. Скелет не может никого обидеть, следует опасаться живых, а не мертвых, но я сейчас с трудом преодолеваю ужас. Да, дела… Похоже, я случайно узнала самый страшный секрет Эстер. Много лет назад экономка убила какого-то малыша и спрятала его тело на громадном участке Бархатовых. Почему никто не поднял тревогу и не искал исчезнувшего? Нет ответа. Но преступление сошло женщине с рук, о нем не узнал никто, кроме телефонного анонима, который решил спустя десятилетия докопаться до истины. Полагаю, шантажист сказал бывшей прислуге: – Или ты приезжаешь в Филимоново и не покидаешь дом до выяснения правды, или я вытаскиваю на свет божий скелет. В прямом смысле этого слова, ведь в твоем случае «скелет» – не аллегория, а реальность. Эстер пришлось подчиниться. Она прибыла в поселок, дождалась удобного момента, выкопала кости, сложила их в мешок и спрятала в самом укромном месте участка у калитки, которой давно никто не пользуется. Какую цель она при этом преследовала? Напоминаю, на дворе сентябрь, основная масса дачников и подмосковных жителей приводит свои сотки в порядок перед зимой, на обочинах шоссе лежат кучи завязанных черных мешков с опавшей листвой. Филимоново не исключение. Несколько раз в неделю по центральной улице поселка проезжает машина, забирающая мусор. Рано утром Эстер оттащит мешок туда и оставит среди скопления похожих. Мусорщик не заметит ничего подозрительного, пошвыряет упаковки, как обычно, в кузов и доставит на свалку. Почему экономка отложила поход на утро? Наверное, побоялась идти ночью через лесок. Я тщательно завязала горловину пакета и потащила его по тропинке в противоположную часть сада. Улики не должны пропасть, но нести их в дом и спрятать там нельзя – Эстер может наткнуться на мешок. Лучше всего просто переместить его. Участок очень большой, экономке будет трудно выяснить, куда подевался скелет. Дойдя до кучно растущих туй, я аккуратно засунула свою ношу в середину посадки и перевела дух. Завтра начну поиски того места, где Эстер когда-то зарыла труп. Сейчас же мне следует срочно идти в ванную, а то я похожа на чучело, вся грязная, промокшая. Хорошо хоть мелкий, нудный дождь перестал сеять с неба и повеял легкий ветерок, надеюсь, он надует нам хорошую погоду. Я сделала пару шагов, попала ступней на что-то острое, увидела взметнувшуюся перед носом палку и чудом успела отскочить в сторону. Огромная низко нависшая над землей луна наполняла сад мертвенным светом. Несмотря на усталость, тревогу и страх, мне вдруг стало смешно. Меня угораздило в прямом смысле слова наступить на грабли! Хорошо хоть я увернулась, ручка не стукнула по лбу. Нервно хихикая, я вдруг замерла с открытым ртом. Минуточку, а откуда здесь грабли? Я уже не раз упоминала об огромных размерах земельного надела Бархатовых. Ландшафтный дизайн на нем существует лишь на территории, окружающей большой дом. Вокруг маленького устроен простой газон, там не сажают цветов. За облагороженным участком ухаживает приходящий садовник, но он никогда не заглядывает в лесные угодья. Порядок там, да и то не везде, наводят один раз в году в начале апреля, когда растает снег. Игорь нанимает нескольких человек, и они удаляют поломанные ветви елей, кустарников. Осенью палую листву не убирают, она служит естественным удобрением для растений. Так откуда здесь взялись грабли? Очень надеясь, что луна не спрячется за тучи, я внимательно огляделась по сторонам. Чуть поодаль, между двумя старыми деревьями, темнел лоскут голой земли, хорошо видный на фоне пожухлой осенней травы. Ноги понесли меня к этому месту. Любой преступник, даже опытный, совершает ошибки, чего уж говорить об Эстер. Она отрыла останки, потом аккуратно засыпала яму и разровняла граблями землю. Но не подумала, что свежевскопанный островок может броситься в глаза. Присыпь она его листвой, было бы трудно обнаружить могилу ребенка, но экономка нервничала, торопилась и совершила оплошность. Она забыла грабли!