Затем камера показала трупы охранников Зияда, монотонный закадровый голос бубнил, что остальные трупы изувечены настолько, что от их показа пришлось отказаться, чтобы не травмировать психику женщин и детей. Вот лжецы, там всего один труп, а не трупы, что в моей каморке без штанов лежал. Бадр, почувствовав мое состояние, успокоительно взял мою руку, но тотчас отдернул, вспомнив нашу недавнюю размолвку. — Не переживай, Саша, они нас не возьмут. Больше я не дам тебя в обиду! Ну вот как можно не любить такого славного парня? Но не в моем случае, хотя чувство симпатии и глубокой признательности мне было не скрыть ни от него, ни от себя. — Бадр, давай определяться с дальнейшими планами. Мне в любом случае нужны бумаги. Даже если мы выберемся из города, нам не сесть ни на самолет, ни на судно. Ты же работал в службе разведки, неужели у вас там не было подпольных изготовителей документов? Мне пойдет гражданство любой страны, а как доберусь домой, восстановлю свои настоящие. — Саша, после того как мое фото показали по телевизору и на всю страну объявили шпионом, никто мне не захочет помочь. Да и все места дислокации явочных квартир, пароли, шифры наверняка сменили. Кстати, ты, когда устроила побег, как ты собиралась перейти границу с Иорданией? Ты же двигалась в сторону от пограничного перехода. — Я хотела пройти по пескам, минуя патрули. Меня так и привезли в Саудовскую Аравию, — ответил я, ставя на стол бутерброды, и заваривая кофе. — Тебя везли профессионалы, которые знают карты минных полей, знают места зыбучих песков, расписание патрулей. Если бы мы тебя не догнали, ты, скорее всего, была бы мертва, — промычал с полным ртом араб. А вот про мины и зыбучие пески мне никто не говорил! Хорошо, что в тот момент я не знал, иначе не решился бы на побег. — А ты знаешь про места, где мины и патрули? На мой вопрос Бадр кивнул утвердительно и, проглотив разжеванный бутерброд, огорошил меня: — Только это не сработает. В том направлении нас и будут искать. Зиад знает, откуда тебя привезли. Логично, что ты будешь пытаться вернуться именно в Иорданию. Наше единственное спасение — отсидеться пару недель, пока не спадет интенсивность поисков и не замылятся глаза у наших охотников. Потом мы рванем в противоположную сторону, предположительно, в Джидду, искать нас там никому не придет в голову. В порту много кораблей, возможно, нам удастся попасть на один из них, направляющихся в арабоязычные страны Африки. Решить проблему с документами для тебя в Алжире или Ливии будет намного проще. Ведь для тебя неважно, какого государства будет паспорт? — Абсолютно неважно, для меня важнее легализация. — План мне казался разумным, кроме одного: — А как мы попадем на корабль? Разве там нет проверки пограничной службой? — А как, ты думаешь, тысячи нелегалов попадают в разные страны? Деньги! А с деньгами, Слава Аллаху, у нас нет проблем. Бадр уже умял третий бутерброд, когда я шлепнул его по пальцам, защищая свои три оставшихся. Это ему кажется, что я хрупкая девушка, мне, чтобы наесться нужно больше, чем ему, обмен веществ такой. Позже мы сидели и обсуждали детали, строя планы добраться до Джидды и свалить из страны на корабле, когда у меня в голове созрел вопрос: — Бадр, а что дальше? Допустим, доберемся мы до Ливии, где сейчас гражданская война, а значит, государственный контроль за документами ослаблен. Стану я гражданкой Ливии и получу визу в Россию. Не удивлюсь, если окажется, что с Ливией у нас безвизовый режим, любим мы диктаторские режимы. А ты, какие планы у тебя, Бадр? Араб на мой вопрос даже не задумался и ответил с прямотой, которая мне понравилась: — Я буду с тобой, доставлю тебя домой, и, если ты не видишь своего будущего со мной, уеду, как только ты будешь в безопасности. — И ты уедешь, оставив любимую девушку? — Ужасно хотелось потроллить. — Любить можно всегда и везде, настоящая любовь в том и заключается, что, если для счастья любимой ты должен умереть, значит, ты должен найти в себе силы умереть. «Бадр, прекрати», — мысленно взмолился я. Еще пять минут таких разговоров — сам оседлаю тебя, забыв обо всем на свете. Предательски заныло внизу живота, теплые волны пошли по животу вверх и по бедрам. — Давай сначала выберемся, а планы на жизнь будем строить потом. Мой голос прозвучал хрипло, так что Бадр даже взглянул на меня. — Ты простыла, Саша? — В его голосе звучала тревога. — Нет. Все в порядке, но у нас есть проблема. Нам нужно закупиться хлебом на несколько дней, потому что часто ходить в магазин рискованно, рано или поздно нас опознают. И я думаю, что сегодня лучше схожу я, потому что здоровый молодой мужчина, покупающий хлеб регулярно, вызовет подозрений больше, чем немая женщина в хиджабе. Я вспомнил трюк, однажды использованный мной в Аммане для похода в магазин. Труднее всего было убедить этого карабахского ишака, что так безопаснее и меньше бросается в глаза. Когда я надел на голову платок, максимально опустив его на лоб и дополнительно замотал подбородок концами платка, Бадр нехотя согласился, что узнать меня практически невозможно. Темно-лиловый синяк привлекал внимание на себя, отвлекая его от цвета глаз: типичная немая арабка, побитая мужем за немногословие. Бадр очень не хотел меня отпускать, но дорогу объяснял обстоятельно, настояв, чтобы я взял пистолет. С ним пришлось помучиться. В конце концов я засунул его дулом в трусы, надеясь, что не вывалится по дороге. Дай Бог, чтобы не пришлось его применить, иначе придется предварительно стриптиз показать, задирая платье. По дороге я ощущал холод пистолета, пока он не согрелся в таком уютном местечке. Еще бы, там такая печка работает! А все Бадр виноват. Ситуация с ним становилась все проблемнее, потому что тело жило по своим законам и никак не желало подчиняться указаниям мозга. Местный «Тысяча мелочей» оказался довольно большим магазинчиком ангарного типа, в котором реально было найти все. Набрав в корзину хлеба, свежих овощей, предметов гигиены, я подошел к кассе. В Саудовской Аравии практически нет женщин-продавцов. В крупных торговых центрах работают иностранки преимущественно из Пакистана и Филиппин. Здесь же сидел толстый мужчина среднего возраста. Невозмутимо пробив мне чек и даже не поморщившись при виде прокладок, он по-арабски озвучил цифру и после моего жеста, презрительно бросив «глухонемая», протянул мне чек. Я оплатил товары, переложил покупки в сумку, и в этот момент пистолет, которому, видимо, надоело греться в таком шикарном месте без дела, начал медленное движение вниз, грозя выпасть из трусов по передней линии бедра. Резко присев, я схватился за живот, под ошалевшим взглядом кассира. Хватая себя руками, имитируя боль в животе, я дождался, пока кассир позвал на помощь, отвлекаясь от меня — и одним движением через платье вправил ствол пистолета обратно. Со стороны склада спешила на помощь пожилая женщина. Подхватив сумки, я замычал что-то нечленораздельное и под окосевшим взглядом кассира и женщины прошаркал к выходу, отчаянно мотая головой. — Одержимая! Считая меня глухонемой, кассир говорил в полный голос. Ну и пусть, это даже лучше. Никому не придет в голову подозревать глухонемую одержимую в шпионаже в пользу Саудовской Аравии. Завернув за угол улицы нашего дома, я остановился как вкопанный: у ворот стояла полицейская машина. Оглянувшись по сторонам и не увидев никого, я ставлю сумки на землю, левой рукой поднимаю платье, правая выхватывает пригревшийся пистолет. В это время открывается калитка и, смеясь, выходят Бадр и полицейский. Я еле успеваю сунуть пистолет в компанию к овощам. Взяв сумки в руки, иду мимо них, сутулясь, как пожилая арабка, возвращающаяся с рынка. Уже пройдя метров тридцать мимо, я слышу, как прощаются мужчины, и машина, обогнав меня, сворачивает за угол. Возвращаюсь обратно, Бадр ждет меня у калитки. Видит пистолет в сумке с помидорами и улыбается. — Ты хотела меня защитить, хабиби? — Кто это был? — Я не отвечаю на вопрос. — Почему из всех дворов на улице он остановился именно здесь? — Он просто хотел воды, и только наша калитка оказалась приоткрытой, вот он и попросил у меня напиться. — Бадр, тебе не кажется это странным? Нас разыскивают, и чисто случайно именно к нам попадает полицейский с просьбой напиться? — Меня начинала бесить его доверчивость. — Саша, успокойся, это действительно было случайно. Он выпил две кружки воды, и вообще, он молодой парень, только вышел на работу, даже разболтал секретную информацию. Бадр был абсолютно спокоен, это немного успокоило и меня. Этот человек служил в разведке, был телохранителем принца. В его компетентности сомневаться не приходилось. — А что за секретная информация? — Мне не терпелось услышать ответ. — Пойдем в дом, Хабиби, информация плохая. — Бадр забрал у меня сумки и повел за собой. — Сегодня власти начали тотальную проверку города, начиная с северной части. Проверяют все: дома, квартиры, гостиницы, ангары, транспорт, так как они считают, что из города выехать невозможно. Уверены, что мы здесь, и намереваются найти нас таким методом. Думаю, дня через два или три они дойдут и до этого предместья, а значит, послезавтра — это крайний срок, когда мы должны покинуть город. — А я столько продуктов купила! — Мои слова прозвучали чисто по-женски. Бадр рассмеялся. — Не переживай, Хабиби, вот доедем до Алжира или Ливии, я тебя этими продуктами с ног до головы засыплю. — Дурак ты, Бадр! Девушек цветами и бриллиантами надо осыпать, а не быстро гниющими продуктами. Бадр усиленно вспоминал и, обрадовавшись, выдал: — Мюдак, да? — Мудак, — согласился я, — но самый лучший мудак на свете. Глава 19 Змей не стоит бояться Остаток этого и начало следующего дня мы провели, изучая карту Эр-Рияда. Эта и еще несколько других карт жили в «тревожном чемоданчике» араба. Чертя ногтем по карте, он показывал мне автомагистрали, входящие и выходящие из города. Даже в обычное время на всех них есть полицейские посты, а сейчас без внимания не оставлена, наверное, даже самая захудалая проселочная дорога. Если учесть, что еще армейские части привлекли, значит, и посредине пустыни можно наткнуться на патруль. В новостях ничего интересного не было, только награду за нас теперь подняли до пятнадцати миллионов риалов. Задумчиво смотря на карту, я усиленно пытался найти выход из сложившейся ситуации. В лучшем случае, у нас в запасе завтрашний день, но может и его не оказаться. А что потом? Отстреливаться до последнего патрона и завалить как можно больше врагов? Да не пойдут они на штурм как слепые котята, шарахнут из гранатометов и потом соскребут наши остатки в пластиковые мешки. В тысячный раз глядя на карту, я заметил ровную прямую линию серого цвета, выходящую из города в западном направлении и уходящую немного в пустыню. — Бадр, что это за линия? Автомагистраль? Араб проследил за моим пальцем и отмахнулся: — Это недействующая канализация, построенная еще при покойном короле. Он собирался забирать часть воды из долины Вади Ханифа, чтобы наладить такую систему, которая бы очищала город, вынося нечистоты в пустыню. Но отвод воды вызвал неурожаи в Вади Ханифа, люди разорялись, и проект закрыли. — Бадр, это же наш пропуск из города! Кому придет в голову устраивать засаду в канализации, да еще и недействующей? Бадр внимательно слушал меня, затем вскочил и, подняв на руки, закружил по комнате: — Ты гений, хабиби! Гений! — Бадр, поставь меня на землю. Я говорю грозно, но ликующий араб меня не слышит. Наконец опускает и с восторгом смотрит на меня: — Никогда бы не додумался, а ведь мы мальчишками бегали туда ловить змей. Змеи любят греться в бетонных трубах. — Подожди, это закрытая система, это трубы?