«Это зомби, он не поймет. Если пойдет ко мне – придется стрелять», – пронеслось у нее в голове. Но стрелять не пришлось. Мертвяк повернулся и послушно поплелся на негнущихся ногах дальше по улице. Вскоре он исчез за деревьями. Интересно, она действительно им управляла или это случайность? Из любопытства она решила проверить новую аномалию, которая ей привиделась. Да, она оказалась на месте. Теперь Ирина точно знала, что внутреннее зрение становится ей доступно. Только она пока не могла вызвать его по своему желанию. Оно открывалось лишь в минуты сильного страха. Подумав, она поняла, что делает, когда боится, – задерживает дыхание. Перестав дышать, она попробовала вызвать видение. Сначала ничего не произошло. Но когда воздуха действительно перестало хватать, видение все же мелькнуло. Ирина чуть не в голос засмеялась от радости. Но тут же одернула себя. Так и услышит кто-нибудь. Она еще поводила пса по двору и, как только он выполнил обязательную программу, поспешила обратно в дом – осваивать новые возможности. Глава 18 Старик так и знал, что идея загнать в угол смертельно заразного мутанта, умеющего управлять аномалиями и другими мутантами и прячущегося в центре Зоны, ни у кого не вызовет энтузиазма, даже несмотря на вознаграждение. В Химкинском лагере сталкеры решили, что ходить по Зоне и так опасно, в центре опасно вдвойне, а вступать в схватку с монстром на его территории – это вообще необычайная глупость. А глупый сталкер – что? Правильно, на Зоне и дня не протянет. Другое дело, если столкнуться с мутантом случайно. Тогда деваться некуда – или он их, или они его. В последнем случае можно и вознаграждение забрать. А что касается девушки – так она под защитой монстра. Охота была злить чудовище. Тем более против Ирины почти никто в лагере настроен не был. За исключением Прыща, над которым она насмехалась. Вот он и вошел в команду Старика. Немногочисленность группы его не смущала: вознаграждение на двоих делится лучше, чем на троих или четверых. Как ни уговаривал Старик, а больше охотников не нашлось. Ждать, что кто-то передумает, не имело смысла, а потому Старик решил, не откладывая, выдвигаться в Петровский лагерь. Там-то уж они найдут кого-нибудь, кто захочет отомстить за смерть Монаха. Отправились в пятницу с рассветом и к середине дня прибыли на место. Прыщ в лагерь допущен не был, но Роб замолвил за него словечко. Теперь Прыщ сидел во дворе на лавочке, обиженно потирая руку, которую чуть не выломал ему на входе здоровый детина. А он всего-то поспорил с ним на тему «раз он в группе Старика, значит, ему можно войти». Ну, не поспорил, ну, надерзил. И что? Тащить его с заломленной рукой к начальству через весь лагерь? Вот и помогай людям после этого. Не успокоился он даже после тарелки супа, что налил ему повар. Обиженно ворчал, прихлебывая невкусную преснятину, пока Старик совещался с врачом. О чем можно говорить так долго? Не хватало еще, чтобы у Старика нашлась какая-нибудь скрытая болезнь. Тогда вся работа ляжет на него, Прыща. Как всегда. * * * Роб действительно нашел желающего вступить в их группу. Боец Артем сам попросился. Не из-за мести. Просто, по его глубокому убеждению, таким монстрам не место даже в Зоне. Уж слишком хитрый, втерся в доверие к самому настоятелю, а такое и представить себе сложно. Еще и девушку хорошую с толку сбил. Слишком опасная тварь, а значит, кто-то должен взять на себя его уничтожение. Старику не очень хотелось иметь дело с принципиальным, да еще верующим, но выбирать не приходилось. Тем более что выглядел парень вполне солидно. Не то что худой Прыщ, который под рюкзаком сгибался в три погибели. После утверждения кандидатуры Артема Старик приступил к главному, о чем собирался поговорить с Робом. – Как искать-то их? Смысла ведь нет прочесывать все подряд. Давай их же метод используем. Наймем человека с поисковой собакой. Их в полиции полно… – Их метод? – перебил Роб. – Что ты имеешь в виду? – Ну, Пит же пса с собой в эту ходку брал. Где он, кстати? Вместе с Питом пропал? Роб ничего не знал ни о каком псе. В суматохе было не до того, все забыли о собаке. Позвали Илью. Тот почесал затылок и вспомнил, что с момента побега Адама и Ирины никто собаку в лагере не видел. Убежала, наверное. Старик заметил реакцию Роба: тот аж побледнел от злости. Ледяным тоном попросил Илью добавить в ориентировку сведения о собаке, а у самого желваки так и ходят. Дерганый какой-то этот Роб, слишком близко к сердцу принимает задание. А нервные клетки не восстанавливаются. Старику хотелось держаться подальше от обозленного наемника, да делать нечего. Нужно утвердить программу действий, чтобы не было потом к нему претензий. – Давай найдем на Большой земле поисковую собаку. Так хоть какие-то шансы появятся. Тем более, если ты считаешь, что пес с Ириной, – поисковой собаке еще легче будет. Пес пса чует издалека, – пошутил Старик, а сам внутренне сжался. Роб отреагировал положительно. Пообещал лично заняться собакой, а пока ее нет, приказал прочесывать местность по радиусам от Петровского лагеря и обратно. Обращать внимание на примятую траву возле домов, на свежий мусор. Собаку надо выводить, и регулярно. Значит, будут ходить, протопчут тропинки. И есть тоже надо. А отходы от еды люди обычно выносят на улицу. * * * Идиоты, уроды, придурки. Это же надо, забыть про собаку. Убежала! Роб со всех сил пнул табурет в своей комнате. Тот отлетел к стене и обиженно заскрипел. Ладно, хорошо хоть этот дебил вспомнил. Мнение о Старике у Роба было невысокое. Хотя идея с поисковой собакой наемнику понравилась. Преподнесет ее Профессору как свою. Откладывать встречу с начальством Роб больше не мог. Все, что можно было сделать для поисков, – он сделал. Разослал ориентировки, лично посетил несколько сталкерских лагерей, наладил каналы связи так, чтобы вся информация о возможном местонахождении беглецов сразу попадала к нему. Даже спецгруппу для поисков организовал в лице Старика и двух его дурачков. Теперь он пойдет к Профессору не с пустыми руками. Он очень надеялся, что эти действия хоть немного сгладят впечатление от его провала. Если все пойдет как надо и Профессор даст еще капсул – он и на личные вылазки готов. И больше он гада не упустит. Теперь – стрельба на поражение без лишних разговоров. * * * Ирина беспокоилась, ожидая Адама, а он все не шел. Чтобы тревожные мысли не лезли в голову, она поупражняла внутреннее зрение. Оно появлялось, но долго удерживать его у Ирины пока не получалось. Пусть так, не стоит торопиться. Она поболтала с Лаки, прошлась по комнатам. Нашла книгу, но не могла сосредоточиться на чтении. Час проходил за часом, а Адама все не было. Может быть, ночью он решил переждать дождь, поэтому теперь задерживается? Эта мысль казалась здравой, но все равно беспокойство не отпускало. Странно все это. Она знает его три дня, а привязалась так, как будто они женаты три года. Как за столь короткий срок она смогла так влюбиться? И что в нем такого, чего не было ни в одном парне, которых она знала раньше? Например, чем он лучше Стэна? То, что она влюбилась в незнакомого парня, ее очень удивляло. Как это работает и почему так быстро – она не знала. Точно могла ответить лишь на один вопрос: хороший ли он человек. Да, достойный, совестливый, добрый. Она уже видела проявления всех этих качеств. Готов к самопожертвованию, хочет всем помочь. Наивный, как ребенок. Но все эти способности… внутреннее зрение, умение управлять мутантами. Делают ли они его не-человеком? Она теперь и сама немного освоила эти навыки и монстром себя не ощущала. Она такая же, как и раньше. Ничего эти качества в ней не изменили. Пока все эти мысли крутились в ее голове, она освободила старую гречневую крупу от личинок каких-то червячков, сварила кашу на троих, покормила Лаки и даже немножко поела сама. Уже перевалило далеко за полдень, а Адам не возвращался. Чтобы не сойти с ума от беспокойства, Ирина мысленно проделала его путь. Он пришел на кладбище утром. Несколько часов вспоминал. Предположим, вспомнил. Теперь два варианта: он вернется или он не вернется. Второй вариант она обдумывать отказалась. Итак, он решил вернуться. Но уже день, а их наверняка ищут. Значит, днем идти опасно. Он дождется вечера и вернется ночью. Ей стало спокойно. Теперь его отсутствие выглядело логичным. Она почесала псу брюшко, проверила квартиру и весь этаж на предмет аномалий и уснула. Глава 19 Конечно, Адам натер правую ногу в левом ботинке. Но никакая мозоль не могла умерить его пыл. Он страстно желал все вспомнить и уже в пять утра был на Ваганьковском кладбище возле «тоннеля». Походил вокруг, представил себе пасмурный осенний день. Но ничего не происходило. Возле могилы Соньки Золотой Ручки – опять ничего. Через час надежды на быстрое восстановление памяти поубавилось. Может быть, пройти по «тоннелю» в логово тех людей? Конечно, там его могут схватить, но как еще все вспомнить? Времени у него нет. Надежда на спасение Юли тает с каждым днем, и его память – ключ к ее спасению. И возможно, к спасению самой Ирины, положение которой сейчас очень непростое. Помогла бежать опасному преступнику. Он должен все исправить, но как? Спустя еще час сомнений не осталось. Скоро сюда могут прийти сталкеры, так что либо возвращаться, либо рисковать. Он уже занес ногу над «тоннелем», как вдруг услышал: «Каравай, каравай, кого хочешь – выбирай». Адам оглянулся. Зомби, пошатываясь, плелся куда-то мимо него, бормоча себе под нос детскую считалку. «Каравай, каравай, кого хочешь – выбирай…» Адам застыл на краю аномалии. Сделал несколько шагов назад и сел на дорожку. Воспоминания оглушили его. * * * Когда он сделал первый неверный шаг? Когда пошел учиться на врача, хотя знал, что эта профессия забирает все время и силы? Или потом, когда сдался и решил вылечить сестру, скажем так, нетрадиционным методом? Он снова и снова прокручивал в голове цепь событий, которые привели к катастрофе. Все началось, когда умерла мама. Таське было четырнадцать, переходный возраст. Связалась с дурной компанией, а он не заметил. Девчонка мастерски умела врать, прикидываясь паинькой. Он учился на врача в Пироговке, времени на сестренку не хватало. Понадеялся на бабушку. Она жила с ними, а свою квартиру сдавала. На ее пенсию и деньги от аренды кое-как сводили концы с концами. А Таське хотелось ходить в модных джинсах, с крутой сумочкой и тонкой сигареткой во рту. И стала она профессиональной карманницей. Щипачкой. Тоненькая, с большущими глазами, волосы в косичке. Кто такую заподозрит? Вот потому он и запомнил памятник Соньке Золотой Ручке – из-за сестренки. Только кражами дело не ограничилось. Подсела на наркотики, тогда и попалась впервые. Для него это все – как снег на голову. Дали ей срок в воспитательной колонии, а вышла она оттуда законченной наркоманкой. Что только не делал Адам, ничего не помогало. Больницы – кражи – наркотики, и так по кругу много лет. Потом случился харм в Москве. И поползли слухи, что теперь в Зоне можно найти артефакты, от всего исцеляющие. Он как врач сначала не верил. Пока не увидел своими глазами, как в их больнице умирающую от рака женщину любящий муж «родниковым сердцем» вылечил. С тех пор начал он искать подходы к Зоне. Только туда как на экскурсию не попадешь. Незаконно это, а он раньше закон не нарушал и нужных знакомств не завел. Тогда-то и увидел объявление о наборе в экспериментальную группу за баснословные деньги. Догадался, что экспериментировать будут в Зоне и незаконно, иначе с чего такая плата. Желающих было множество. Для начала сдали кровь на анализ, и Адам подошел. Сразу понял, что им заинтересовались особо, ибо лично позвонили, разговаривали заискивающе. И тогда он поставил условие: будет с ними работать, если вылечат сестру. Переехали они с Таськой в Дом авиаторов, или просто в Дом, как тут его называли. Вроде как «дом родной». Сестренку отправили на лечение, а его поселили на экспериментальном спецэтаже. Вместе с другими такими же, как он. Назывались они черными ангелами. Курировал их Профессор, он и разъяснил цель эксперимента: создать человека, для которого Зона – нормальная среда обитания. На тот случай, если Зона расширится на всю планету, нужно сохранить человека как вид. Вот и разрабатывали их генетики вакцину, меняющую гены взрослого человека так, чтобы он мог видеть аномалии внутренним зрением и управлять мутантами. Цель эта показалась Адаму оправданной, учитывая ситуацию в Москве и многих других крупных городах. Он заинтересовался механизмом такой генной модификации, и Профессор ему объяснил. Их ученые вывели вирусоподобную сущность, состоящую из белковой оболочки и куска ДНК внутри. Собственно, вирусы именно так и выглядят. Только вирус, проникая в клетку, ее убивает. А эта сущность, попав в клетку, замещала кусок ДНК человека на тот, который в ней содержался. Специально разработанный. Так новый ген и возникал там, где его раньше не было. Вакцину, содержащую вирусоподобную сущность, вкалывали им ежедневно. И действительно, вскоре все они приобрели удивительную способность видеть и управлять порождениями Зоны. Вот только вместе с этим они приобретали одно нежелательное свойство. Сущность каким-то образом менялась и создавала помимо «полезных» вирусов еще и смертельные. Сами ангелы от вируса не умирали и даже не болели. Но были смертельно опасны для окружающих… мужчин. На женщин вирус не действовал. Без дела ангелы не сидели – выполняли различные задания в Зоне. Работали по ночам, дабы не столкнуться со сталкерами. Например, охраняли ученых, пока те прокладывали управляемые «тоннели» с окраин Москвы к Дому и обратно – некоторые обитатели Дома время от времени посещали Большую землю. Бывало, и в самом Доме работали: очищали периметр от аномалий, разгоняли мутантов. Но выходить с территории без сопровождения военных им строжайше запрещалось. Адам это одобрял: чтобы кого-нибудь случайно не заразить. А еще они учили языки. Профессор объяснял, что это необходимо в качестве зарядки для мозга. Занятия проводились интенсивно, по нескольку часов в день, но, как ни странно, никто не сопротивлялся. Адам в языках успевал, а вот с управлением аномалиями у него было ниже среднего. Видеть – видел, но поддавались они ему не все и не всегда. Зато мутанты слушались хорошо. Всем им обещали, что, как только проблема смертельного вируса будет решена, они смогут отправиться на Большую землю. Но проходило время, а задача не поддавалась. И опять никто не протестовал. Адама это удивляло. Он здесь из-за сестры, но у остальных не было причин задерживаться надолго. Тем не менее он ни разу не слышал, чтобы кто-то возмущался по этому поводу. Видеться с Таськой во время лечения ему запрещали – таково было изначальное условие. Он принял его тогда, не спрашивая. Теперь это беспокоило. Ему показывали ее на видео и разрешали переписку. По всему получалось, что она выздоровела, но хочет пожить в Доме, чтобы закрепить эффект. Тем не менее свидания были запрещены. Профессор запрещал личные встречи, несмотря на то, что в них для Таськи не было опасности. Причину не объяснял, просто просил подождать. Почему он, Адам, не настоял тогда на ее освобождении? Зачем ждал? Когда встречи разрешили – было уже поздно, и ничто не могло предотвратить надвигающийся кошмар. * * * Адам еще долго сидел, глядя в пустоту, пока ворона громким «кра-а» не вытряхнула его из прострации. Он встал и не разбирая дороги пошел прочь. Ему надо все обдумать, разложить по полочкам. Понять, что делать дальше.