«Фанатики», – подумал Пит по пути в апартаменты. Михея забрал другой военный, так что Пит шел один, если не считать человека с автоматом у него за спиной. * * * Камера показалась Питу вполне уютной. Даже отсутствие окна не тяготило. Потому что на столе, кроме ароматной булочки и чайника с чаем, стояла миниатюрная копия устройства, которое он видел во время видеозвонка Профессора. Две маленькие «черные дыры» кружились в медленном вальсе вокруг вертикального светового пучка. Все вещи и, разумеется, оружие у него забрали. Противиться сложившейся ситуации Пит не мог, так что просто лег на кровать и задумался. Им уже слишком много рассказали и показали, чтобы выпустить отсюда живыми. Это ясно даже Михею. Они попали к фанатикам. Это плохо. У таких любые действия всегда оправданны идеей. У этих – идея спасения мира. Ради такой цели убить парочку ученых – раз плюнуть. Тем не менее они обходительны. Значит, им что-то нужно. Ясно что – его мозги, наработки, исследования. Чтобы работал с ними, пока не выберут весь потенциал. Старик с ними заодно, это неожиданно. Зато стало ясно, кто похищает женщин. Интересно, зачем они им? Думая обо всем этом, Пит не испытывал ни страха, ни злости. Поразмышляв еще немного, он спокойно уснул. * * * Михей, наоборот, почти не спал. Люди эти показались ему очень опасными. Уверены в себе, с Зоной на «ты». От таких живым не уйдешь, особенно после всего, что они видели. Питу лучше, он попал в свою стихию. А вот Михею надеяться не на что. Таким людям он не нужен. Да, пока он еще жив – именно «пока». Им нужно расположение Пита, вот и не трогают лаборанта, чтобы не испортить впечатление. Да надолго ли это? А что будет с его дочками-двойняшками, если он не вернется? А что они делают с Юлей? Что будет с Ириной, когда она выйдет на поиски? Оставил девушку без присмотра в лагере, где о ней некому позаботиться. Разве что Стэн, да она от него нос воротит. Ох, неудачная ходка, до чего же неудачная. Михей твердо решил бежать при первой возможности, но чувствовал, что такая возможность вряд ли представится. Только под утро он забылся тревожным неглубоким сном, то и дело просыпаясь и снова начиная прокручивать в голове одни и те же вопросы. Разбудил его шорох в камере. Лаборант вскочил, и напрасно. Какой-то человек ставил завтрак ему на стол. Поздоровался, вежливо улыбнулся, спросил, хорошо ли гость спал. «Как на курорте», – подумал Михей. Тревога не уходила. Через час после завтрака за ним пришел военный. Его отвели туда же, где вчера их встречал Профессор. В комнате уже находился Пит. Михей даже не ожидал, что так обрадуется своему начальнику. Едва они успели поздороваться, как вошел Профессор. Он был бодр, весел, борода и волосы идеально уложены, белый халат хрустел от чистоты. Он задал несколько незначительных вопросов об их самочувствии и приступил к основному. – Пит, вы, несомненно, понимаете, что нам от вас нужно. Ваше сотрудничество. Оно будет очень интересным, обещаю. Мы на переднем фронте науки, мы собрали здесь такую команду, которая не снилась ни одному самому амбициозному университету или научному центру. Нам нужны истинные ученые, как вы. Способные воспринимать новое, каким бы непривычным оно ни казалось. – Кто из известных ученых в вашей команде? – спросил Пит. Профессор улыбнулся. – Самый цвет. Генетики, биологи и микробиологи, физики, химики, медики разных специализаций, психологи, социологи, философы, историки, и это только начало списка. Но в основе наших разработок – генетика и физика. Это самые гонимые направления, знаете ли. Им никогда не давали развернуться. Все эти запреты на ядерные испытания, на клонирование, на исследования стволовых клеток, на работу с геномом человека – все это огорчает. Наука есть двигатель развития человека. Если перекрыть человечеству путь к развитию, все знают, что будет. Второй закон термодинамики, в замкнутой системе энтропия не убывает. А значит, все идет к хаосу. Профессор неодобрительно покачал головой и продолжил: – Я в нашей команде как раз отвечаю за направление, связанное с физикой, поэтому именно я и ввожу вас в курс дела. – И все же хотелось бы услышать имена, – настаивал Пит. – Вот тут я должен попросить вас немного подождать. Имена вы, несомненно, узнаете, когда войдете в нашу команду. Поверьте, вам хорошо знакомы эти имена, – сказал Профессор, улыбнувшись и показав ряд крепких ровных зубов, не уступающих белизной халату. – Профессор, простите мою настойчивость. Вы отвечаете за физику, но я никогда не встречал вас на конференциях, не видел ваших интервью. В какой конкретно области физики вы специализируетесь? – не собирался сдаваться Пит. – Мой юный друг, мы принадлежим к разным эпохам. Хоть мы и не встречались на конференциях, но вы наверняка знаете меня. Хотя бы по теории альфа-распада. Джон Камов, – представился он наконец. – Но теория альфа-распада – это такая древность, – сказал Пит, усмехнувшись. Потом нахмурил брови. – Позвольте, Джон Камов, создатель этой теории, умер в двадцатом веке. Вы взяли его имя? Зачем? – Что вы помните о Джоне Камове, Пит? Родился и работал в Ленинграде, эмигрировал, занимался физикой и молекулярной биологией, написал несколько забавных книжек, умер где-то за границей. Год, конечно, не помните. 1968-й. Тело Джона и сейчас покоится в Денвере. Но ведь он был не только физиком. Он стоял у истоков исследований генокода. А еще работал в области космологии, теории горячей Вселенной. Это был очень разносторонний человек и с большим чувством юмора. Профессор развел руками, показывая, что вынужден хвалить самого себя исключительно для дела, затем продолжил: – Перед смертью он кое-что сделал для себя будущего. Его последователи знали об этом, а когда возникла наша замечательная команда, Камова удалось восстановить. Не просто новое тело с его ДНК, нет. Его личность. Мою личность. В этом помогла Зона, она очень много нам дает. Но прошу вас, называйте меня Профессор. Каждая личность уникальна, и личность Камова, развитая и дополненная мной, уже не может считаться идентичной личности Джона-первоисточника. Так что, строго говоря, я новый человек на основе Джона Камова. Профессор слегка поклонился. Михей чуть со стула не упал. Восстановленная личность – и не зомби? Они тут совсем свихнулись, если думают, что Пит в это поверит. Он посмотрел на своего начальника. Тот выглядел весьма заинтересованным. – У нас нет четких разделений по научным направлениям, потому что их нет во вселенной, – продолжил Профессор. – Разделять науки – это условности и привычки. Наш мозг не может объять необъятное, и мы не можем охватить сразу все, поэтому начинаем изучать вселенную с какого-то конца. Вот вы начали с физики, а потом перешли и к другим наукам, к той же микробиологии. Но ее вы знаете гораздо хуже. А мы вам поможем, будете у нас всезнайкой. Разрешите больше не откладывать, а направить вас к моим коллегам. Они расскажут о текущих проектах, и вы сразу включитесь в работу. Только не забывайте обедать, это обязательно. – Профессор, все же позвольте сначала вернуться к моему вчерашнему вопросу. Ваша цель – сделать мир лучше. Как вы хотите этого достичь? – спросил Пит, которого не так легко было сбить с толку. – Это долгая история, сразу не расскажешь. Вы начнете знакомиться с нашей концепцией «лучшего мира» с завтрашнего дня. А сегодня я бы хотел обсудить с Михеем его роль в команде, – сказал Профессор, сделав серьезное лицо. Михей напрягся. То, что он только что услышал об их команде, не предполагало его участия ни в каком виде. Разве только в роли емкости для личности какого-нибудь давно умершего гения. – С появлением Зоны мы получили наконец уютное жилье. Никогда раньше у нас не было такого просторного дома, вмещающего всех нас, где нам не нужно было бы прятаться от властей. Вы ведь знаете, что это здание под землей занимает не меньше места, чем снаружи? Так вот, его нужно обслуживать. Это пока все, что я могу вам предложить. Когда вы пройдете курс обучения и примете решение влиться в наши ряды, мы предложим вам работу лаборанта, как раньше, – сказал Профессор. – А если я не вольюсь в ваши ряды? – спросил Михей. Профессор грустно улыбнулся. – Тогда рано или поздно нам придется расстаться. Мы постараемся аккуратно стереть вам память о днях, проведенных в этих стенах, и отпустим. Не стану лукавить, такие эксперименты не всегда заканчиваются благополучно. Память сложная штука, иногда стирается целиком. С этими словами Профессор встал, обозначая конец разговора. Пит ушел с Профессором, а Михея окликнул все тот же военный. Он отвел его обратно в камеру и попросил включить телевизор. Михей за мрачными думками и не заметил, что на стене висит панель. Военный объяснил, что сегодня задача Михея состоит в просмотре трех фильмов длиной в три часа каждый. Между фильмами ему разрешалось сделать перерыв, поесть, поспать или подумать – на его выбор. * * * Когда Михей ушел, Профессор выждал минутку и задал Питу вопрос о лаборанте. – Боюсь, он уже не в том возрасте, чтобы легко воспринять новые идеи, – сказал Профессор, поглядывая на реакцию Пита. – Боюсь, если вы от него избавитесь, я не соглашусь вам помогать, – в тон Профессору ответил Пит. «Значит, придется возиться с этим лаборантом», – раздраженно подумал Профессор. Он терпеть не мог лишних людей в Доме, а Михей был абсолютно лишним. Инъекцию вакцины он не переживет по возрасту. Он никогда не примет их идею, он будет мешать, он будет пытаться бежать. Что ж, вот тут его и снимут – при попытке к бегству. Но не сейчас. Пусть Пит войдет в дело, пусть ему понравится. Тогда он отпустит ненужного Михея гораздо легче. Глава 12 В середине дня Адам вместе с группой Монаха вернулся в Петровский лагерь. Неудачная ходка: не только Пита и Михея не нашли, но и доктора потеряли. Лагерь изменился. Большой, всегда оживленный двор опустел, выглядел безжизненным. Навстречу выбежала Ирина, обвела взглядом группу. Глаза у нее были красными от слез. – Где Док? – спросила она. – Умер, – кратко ответил настоятель. – Что у вас? Ирина отвела взгляд, морщась, словно от удара. – Стэн умер, – сказала она, сделав несколько глубоких вдохов, чтобы не заплакать снова. – Кореец и Василий тоже. Еще двое заболели, они в медчасти. Я за ними ухаживаю, но… болезнь прогрессирует слишком быстро. Все боятся, многие ушли. – Сталкеры разбежались, – сказал Илья, подошедший следом. – Многие из наших тоже решили не рисковать. Осталось тринадцать бойцов и двое больных в медчасти. Что за чертовщина такая? Монах поморщился. – Не призывай лишний раз нечистого. И отойди или маску надень. Мы тоже можем быть заражены. – Еще и электричества нет, – продолжил Илья. – Пытаемся починить, но электрик наш ушел… Ирина рассказала, что тела всех троих умерших были покрыты черными язвами. Как и у Дока… Она сожгла тела, поэтому в лагере пахло дымом с палеными листьями «страха» и другими артефактами, которыми можно обкурить помещения. Девушка упорно избегала взгляда Адама, он не понимал почему. Группа двинулась по направлению к медчасти. – Как ты? – спросил он, пытаясь взять Ирину за руку. Она отпрянула, но споткнулась и упала на дорожку. Адам бросился на помощь. Она быстро сунула ему в руку клочок бумаги. – Нужно бежать, – шепнула она. Затем Ирина поднялась и демонстративно грубо оттолкнула его. – Отстань от девушки, – бросил Адаму боец сзади. Монах, подумав, распорядился отвести Адама обратно в изолятор. Без электричества там царила кромешная тьма. Охранник, увидев это, кинул парню небольшой фонарик. Оставшись один, Адам развернул записку Ирины и прочитал: «Под лавкой пистолет и «желчь», чтобы прожечь замок. Ночью вызови мутантов, отвлеки охрану. Мы должны бежать».