Преображенцев кивком поблагодарил за кофе и принял первый звонок. Какая-то тетка ругательски ругала отопительный сезон и вообще падение нравов. Лиля отхлебнула из своей кружки и состроила рожу. Олег увел звонок и принял следующий, и опять не повезло! – Вот зачем на радио принимают таких, как вы, а? Вы умнее всех, что ли? Я как слышу, что в эфире опять этот ваш Преображенцев, у меня, ух, мурашки по телу бегут от злости! Начальству вашему написать все собираюсь! Чего вы народ баламутите?! Лиля вдруг обозлилась, хоть и была стреляный воробей, каких только звонков не слышала за свою эфирную жизнь. Преображенцев – отличный ведущий, профессионал и умница, оскорблять его в его собственном эфире никто не имеет права. Зачем все это выслушивать?! – Какие-то детективы придумали! Кто их читает, детективы эти?! Только кретины всякие вроде этого Преображенцева вашего… Лиля решительно открыла свой микрофон. – У меня есть радикальное средство борьбы с Преображенцевым, – сказала она задушевно. Олег быстро и внимательно взглянул на нее с той стороны пульта. – Как вас зовут?.. – Да какая разница, как меня зовут! Татьяной меня зовут, и начальству вашему я обязательно… Лиля сбросила звонок. Преображенцев опять взглянул – звонками распоряжался только он, она никогда раньше не вмешивалась. Сейчас щеки у нее горели, и вид был воинственный. – Любезная Татьяна! Средство борьбы с нами очень простое и действенное: если мы вас так раздражаем, не нужно слушать! Вот как только вы слышите нас в эфире, немедленно выключайте, включайте концерт Моцарта и наслаждайтесь! Если вам не понравится концерт, можете написать начальству Моцарта, а наше начальство обременять жалобами не имеет смысла. Оно целиком и полностью нас поддерживает. Да, и дозваниваться к нам не стоит! На трубе висеть, денежки тратить! Ребят, давайте про детективы, мы же договорились! Есть у кого история? Преображенцев пробормотал в эфир номер телефона и запустил невразумительную песню. – Ты что? Разве можно из-за ерунды так заводиться? – Это не ерунда! Ты первоклассный ведущий, таких днем с огнем не найдешь, а она!.. Олег Преображенцев смотрел на негодующую Лилю с интересом. – И нечего изображать святого! Как только ты слышишь, что начинается ерунда, нужно сразу звонок уводить! Зачем тебе гадость всякая в уши?! – Ну, это часть нашей аудитории, и у нее такое мнение. – Нет у нее никакого мнения! Ей охота тебе настроение испортить, а ты ведешься! – По-моему, как раз ты завелась. Лиля сердито махнула на него рукой. Ему странно было, что она так… решительно кинулась его защищать. Кажется, все с ней ясно – московская фифа, прилетела на край земли не по собственный воле, мечтает об одном – побыстрее смыться обратно, и «Пурга», и Анадырь, и он сам, Олег Преображенцев, для нее просто досадный эпизод, потеря времени, забудет как страшный сон, как только сядет в самолет. Или он чего-то про нее… не понял? …Или ничего не понял? На мониторе мигали все линии многоканального телефона, Чукотка с энтузиазмом дозванивалась в прямой эфир, а ведущие пребывали в странном настроении. Она сердилась, он раздумывал. – Это прямой эфир, как всегда в этом время. Говорим о детективах, настоящих и придуманных. Здравствуйте, как вас зовут? В наушниках шуршало и посвистывало, как будто в них тоже мела метель. – Говорите, пожалуйста! – громко предложила Лиля. Преображенцев приготовился переключить линию и не успел. – Ты знаешь, кто его убил, – произнес ровный голос без всякого выражения. – И знаешь, за что. Ты все видела своими глазами. Почему ты не сказала, что видела? – Алло? – растерявшись, спросил Преображенцев. Лиля замерла возле своего микрофона. – Он не должен был умереть. Он был не готов. Его бы никто не смог убить, если бы он был готов! Он великий охотник! А ты никому ничего не сказала! – Кто это? Как вас зовут?! – Ты должна сказать правду, – продолжал голос бесстрастно. – Или за его смерть заплатишь ты одна. Ты виновата, ты и заплатишь. – Подождите! – крикнула Лиля, позабыв, что они в прямом эфире. – Его никто не убивал, он сам застрелился! Возле него ружье валялось, и в полиции сказали, что он сам!.. – Ты виновата, – повторил голос, – на него охотились, а он был не готов. Теперь охотиться будут на тебя. И никого не стало в наушниках. Что-то грохнуло и покатилось – не в наушниках, снаружи. Лиля не поняла, что именно. Странным образом все телефонные линии опустели, ни один индикатор не мигал. – Вот вам и детектив, дорогие радиослушатели, – сказал Преображенцев, потому что надо было говорить хоть что-то. – Лилия Молчанова, оказывается, не просто любит радиоспектакли, но и сама в них участвует! Это была сценка из пьесы Агаты Кристи? – Теннеси Уильямса, – сквозь зубы выговорила Лиля. – Я и не знал, что Уильямс тоже писал детективы! – фальшиво воскликнул Преображенцев. – Игра продолжается, звоните нам!.. При первых звуках песни они разом сдернули наушники и уставились друг на друга. – В чем я виновата? Что я должна рассказать?! Я ничего не видела! Когда я пришла, он уже мертвый был! А библиотекарша вызвала милицию! – Полицию. – Он застрелился, понимаешь?! Сам! И я ничего не видела! Дверь в студию распахнулась, и влетела Алена Долинская: – Это что такое было, ребята?! Вы все подстроили или кто-то по правде звонил?! – Никто ничего не подстраивал. Обычный звонок в прямой эфир! Я ответил и… – Я правда не виновата! А он сказал, что я должна за все заплатить! – Тихо! – прикрикнул Преображенцев. – Держи себя в руках! – Это все же он или она? – Алена глотнула кофе из Лилиной кружки. – Голос такой странный. – Странный голос, – согласилась Лиля. – Да ну, чепуха какая-то! Зачем он звонил? Или она? – Чтобы напугать. И напугал! Посмотри на нее, Олег, она аж посинела вся! – Я не посинела! – возмутилась Лиля. – А если б я звонок не взял? Я половину из них не беру! – Может, вас разыграли с вашими детективами? Хотите детектив, получите! – предположила Алена. – Нет, – сказала Лиля после секундной паузы, – никто нас не разыгрывал. Этот человек звонил мне. Он хотел, чтобы я его услышала и испугалась. Он не шутил, это точно. – Она еще подумала. – Он уверен, что я знаю что-то важное и молчу. А я на самом деле ничего не знаю! Все, ребят, забыли, после эфира договорим. Преображенцев предложил быстро: – Хочешь, я один доведу? Лиля посмотрела на него, ничего не ответила и уставилась в монитор. Олег переглянулся с Аленой, та помедлила немного, наклонилась, вытащила невесть как закатившуюся под шкаф кружку Преображенцева, аккуратно поставила ее на микрофонную стойку и вышла, плотно прикрыв за собой толстую глухую дверь. Ромка Литвиненко, матрос-обманщик, а на самом деле директор радиостанции «Пурга», сказал, чтобы Лиля не волновалась. Чтоб она даже не думала волноваться ни о чем! Подумаешь, ненормальный позвонил! Мало ли их, ненормальных, звонит! Каждый день по сто раз! Правда, Олег? Вид у него при этом был странный, Лиле в глаза он старался не смотреть, и Алена прошла в студию, даже не взглянув на нее. И народ не выскакивал в коридор, не отирался возле кофейного аппарата, не ловил каждое ее слово. Тихо было и пустынно, как в выходной день. Что-то необъяснимое творилось на радиостанции. – Проводишь, да? Только… как следует, – велел Роман Преображенцеву, – и возвращайся, надо поговорить. – Может, все вместе поговорим? – предложила Лиля, понимая, что все дело в ней и в этом странном звонке. – Вместе мы потом поговорим. Не сейчас, – отрезал Роман. – Ты, главное, не переживай ни о чем! Преображенцев был мрачен. Лиля, сопя, напяливала кухлянку, а он стоял и смотрел, как она напяливает. – Что? – спросила она раздраженно, с горем пополам просунув руки в негнущиеся рукава. – Что ты смотришь?! – Ничего, – быстро сказал Олег. – Где твоя сумка? Бери и поедем! Тут выяснилось, что сумки нет. Лиля посмотрела в кресле, посмотрела под столом, выдвинула все ящики – они были пусты и двигались в пазах с легким канцелярским стуком. На вешалке сумки не оказалось тоже. И возле кофейного аппарата. И возле принтера! – Может, я без нее пришла?