Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 40 из 50 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Сеньор, – сказал гамбусино, указывая, что в лагере все обсуждали подробности недавней казни, – в настоящее время остается лишь одно: объявить прямо всем этим людям, что им не придется умереть такой ужасной смертью. – Чем же вы их убедите в этом, Педро? – Чем, сеньор? Я собрал бы их как можно скорее и объявил, что, когда настанет час, мы найдем средство умереть все вместе, не отдавая больше ни одного скальпа этим собакам-индейцам. Дон Эстеван с удивлением смотрел на гамбусино. На что еще мог он рассчитывать? – Я не так безумен, как вы, по-видимому, думаете, сеньор, – возразил тот, – корабль никогда не отдается в руки неприятелю, пока имеется на нем порох. Когда вся надежда потеряна, командир дает приказ зажечь фитиль и взорвать его. – Но разве мы на корабле? – спросил дон Эстеван. – Почти что так, сеньор. Пороха у нас достаточно. Если мы не найдем нового средства направить в Ариспу вестника, не может быть ничего легче, как в последнюю минуту заложить под парапет оврага мину. Хорошенько подготовив место, стоит только затем привести туда врага. Мы можем добиться этого, сделав вылазку с единственной целью вызвать погоню за нами апачей, и потом, отступая, мало-помалу, увлекать их за собою. Очутившись на возвышенности, мы взорвем их вместе с собой. Чем бы то ни было, сеньор, но необходимо загладить впечатление, вызванное казнью наших бедных товарищей. Нарисованная гамбусино перспектива смерти с нанесением погибели врагу там, где он надеется найти победу, подняла упавшее было мужество. Все снова ободрились при мысли, что жизнь женщин и детей не будет уже в руках дикарей, и, когда ударит последний час, все падут вместе, так сказать, рука об руку, на ложе из трупов койотов. Как человек ловкий дон Эстеван рассудил, что надо воспользоваться этим хорошим настроением, и объявил, что положение далеко еще не безнадежно, что ресурсы Затерявшейся горы, быть может, не так истощены, как это предполагалось, и что, если предпринять генеральную охоту, непременно найдется какая-нибудь дичь, а следовательно, и возможность продолжать сопротивление. Охота была назначена на следующий день, с восходом солнца. Уверенность, что они не попадут в руки койотов, внушила осажденным нечто вроде эйфории. К мысли о смерти все уже привыкли, как и ко всякой другой, и, раз признав ее, больше о ней не думали. На другой день, с рассветом, все отправились в путь, кроме людей, необходимых для караула, – и охота началась. Как и предвидел дон Эстеван, она не была бесплодна. Настреляли много дичи, хотя и не особенно «изысканной» – дело дошло до волков и шакалов, но теперь не приходилось быть уж очень разборчивыми. Почти около полудня шедшие во главе дон Эстеван, оба Тресиллиана, инженер и гамбусино услыхали вдруг необычный шум в чаще и увидели убегавшего со всех ног великолепного барана. Что за неожиданная находка! Это, несомненно, был последний представитель того стада, которое Педро Висенте и Генри Тресиллиан встретили в самом начале осады, служившего изо дня в день таким большим подспорьем для осажденных. Во всяком случае, то был молодой, могучий и стройный самец с плотными мускулами, с длинными загнутыми рогами, и он не мог ускользнуть от охотников, так как бежал по прямой линии к краю возвышенности, со стороны, противоположной индейскому стану, то есть к пустыне. А раз он очутился там, то справиться с ним можно было легко, перерезав ему дорогу. Возбужденные страстным желанием овладеть этой добычей, охотники не в состоянии были больше ждать. Пять-шесть выстрелов грянули, не попав, однако, в животное, которое, добежав до края пропасти, разом остановилось, оперлось на сильные и тонкие ноги и заглянуло вниз. Вдруг, поджав передние ноги, с быстротою молнии оно ринулось вперед и исчезло на глазах изумленных охотников. Что за прыжок! Что за прыжок! Обезумевшее животное бросилось, очевидно, бессознательно в пропасть и теперь, должно быть, лежало под скалой уже мертвым, раздавленным, разбитым, со сломанными костями. С особенным чувством, смешанным с разочарованием и любопытством, охотники приближались к краю возвышенности. Впереди всех бежал гамбусино. В этом событии он усматривал нечто достойное размышления. Остановка животного у самого края пропасти заставила его сильно призадуматься. Прежде чем броситься вперед, оно колебалось и действовало, конечно, обдуманно. Под влиянием страха обезумевшее животное может броситься в пропасть, но не останавливаясь и не всматриваясь сначала, куда оно бросается. Тут же случилось наоборот: оно остановилось, несмотря на пули, свистевшие вокруг, и прыгнуло, рассчитав высоту и расстояние прыжка. Придя к краю возвышенности, гамбусино растянулся во весь рост и стал смотреть вниз. Появлявшиеся один за другим охотники следовали его примеру. На скалах, составлявших склон Затерявшейся горы, не было, по крайней мере, видно следов крови на камнях. Вдруг, бросив взгляд на равнину, Педро не удержался от крика и, вскочив, протянул руки вперед по направлению к горизонту. Все посмотрели вслед за его движением и увидели вдали дикого барана, бежавшего с быстротой пущенной из индейского лука стрелы. Что все это значило? Разве мыслимо, чтобы животное после страшного падения с высоты пятисот футов убегало таким образом? Что касается гамбусино, то лицо его озарилось улыбкой. В уме его, искавшем средства к освобождению, зарождался какой-то план. Но решив, что новое разочарование может повлечь за собою непоправимые последствия, он выждал, пока удалились его изумленные товарищи, притворился даже идущим за ними; когда же нашел возможным незаметно вернуться обратно, Педро приблизился к краю, очень внимательно осмотрел склон Затерявшейся горы, измерил хребет скалы по всей высоте и длине; еще раз, свесив голову, лег ничком, изучая малейшие неровности; затем, после этого внимательного и продолжительного осмотра, он направился к бивуаку с радостью во взоре, проговорив: – Ну, мы, может быть, еще и не совсем погибли! Когда он вернулся на бивуак, уже наступила ночь, и, приближаясь к палатке дона Эстевана, он был крайне удивлен долетавшими оттуда взрывами довольно оживленного спора. Гамбусино вошел и, по обыкновению, был приглашен принять участие в совещании. В эту минуту говорил Генри Трессилиан, доказывая, что неподвижное пребывание на возвышенности – хуже смерти, особенно если перед глазами такой пример, как смерть двух товарищей, которые, прежде чем уступить силе, уложили пятнадцать человек. Приход Педро Висенте если и не охладил спора, то все-таки вызвал некоторое смущение. Каждый из них знал, что он решительный враг подобных попыток. Поставив на угол палатки свой карабин и заняв свое обычное место, он почтительно выслушал переданное доном Эстеваном краткое содержание только что происходившего разговора, затем, на приглашение высказать свое мнение, проговорил: – Все это, сеньоры, очень хорошо, но теперь у меня есть кое-что получше. – Да объясните же, в чем дело! – вскричали все. – Говорите! Да говорите же! Что за весть принесли вы? Все взоры, не исключая дона Эстевана и Генри Тресиллиана, были устремлены на гамбусино, который, отчетливо произнося каждое слово, проговорил: – Быть может, спасение. – Или вы способны творить чудеса, сеньор гамбусино? Хорошо, назовите же нам ваше средство, – сказал инженер. – Оно до того простое, – отвечал Педро Висенте, – что я не понимаю, как мы не подумали об этом раньше. Так как эти негодяи мешают нам отрядить курьера в Ариспу через главные ворота, то мы пошлем его окольным путем, то есть со стороны горы, противоположной оврагу и не охраняемой индейцами. Присутствующим показалось, что Педро Висенте одержим галлюцинациями. – Да ведь это прыжок в пятьсот футов! Вы не подумали об этом, друг мой? – сказал дон Эстеван. – Вы предлагаете нам последовать примеру дикого барана? – разом проговорило несколько голосов. – Именно, – сказал Педро. – Только и осталось – последовать примеру дикого барана. И он продолжал далее: – С завтрашнего дня, с рассветом, если вы согласитесь следовать за мной, сеньоры, я лучше объясню вам свое решение, и вы сами увидите, что если план мой и полон трудностей, то все-таки, при некоторой ловкости и энергии, он выполним. Кроме того, на этот раз рискну собой уже я. Все, о чем я прошу, господин инженер, это выдать мне, если возможно, пятьсот футов веревок. Целиком или частями, – добавил он, улыбаясь, – это все равно. Инженер объявил, что такой веревки у него нет, а есть самое большее – футов в четыреста. Таким образом, не хватало еще ста футов. Как же добыть их? Предложили связать вместе несколько лассо, но и этого было бы недостаточно. Может быть, хватит, если разрезать на тонкие полосы полотно палаток и затем скрутить их вместе? Во всяком случае, надо было попробовать. Среди этих перекрестных разговоров, где каждый предлагал свое, гамбусино сделал знак, что хочет говорить. – Нечего напрасно беспокоиться, – промолвил он, – материала на веревки здесь немало, и нам стоит только нагнуться и собрать его. – Где же это? Из чего вы сделаете их? – кричали кругом. – Вот из чего, – отвечал гамбусино, отбрасывая ногой кучу сухих листьев, на которых сидел. Это были листья мескаля, волокна которых, как у конопли, действительно могут идти на нитки и на очень крепкие веревки. Дерево это, кормившее мексиканцев, выходит, могло еще предоставить им возможность отправиться за помощью в Ариспу. На Затерявшейся горе мескаля было вполне достаточно. Если активно приняться за дело, можно выполнить его к вечеру другого дня, и было решено, что с рассветом, между тем как на бивуаке пойдет работа, дон Эстеван и товарищи последуют за гамбусино, который на месте объяснит им свой способ побега. С утра все уже были за работой. Женщины собирали упавшие несколько дней назад листья мескаля, так что можно было немедленно употреблять их в дело, свежие не годились для данной цели. Вооруженные толстыми деревянными колотушками, наскоро сделанными и обтесанными топором, мужчины неутомимо сбивали сухие листья со стволов деревьев, чтобы отделить волокна; другие скручивали их в тонкие нитки, которые, будучи крепко связаны, в свою очередь, принимали вид прочных веревок. Надежда вернулась, а вместе с ней и мужество. Наиболее беспечные – и те принялись за работу. В то время как каждый старался, таким образом, изо всех сил, дон Эстеван в сопровождении обоих Тресиллианов, инженера и гамбусино отправился исследовать край Затерявшейся горы, обративший на себя накануне внимание Педро Висенте благодаря исчезновению дикого барана.
book-ads2
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!