Было обычаем молиться перед боем: для удачи, победы, пощады. Список того, за что молились, был почти бесконечным. Некоторые люди отказывались от милости богов, но они обычно были дураками, которые считали себя выше поклонения. Боги были настоящими, Ву Лунь знал это лично, и только дурак хотел их злить. В здании была дюжина храмов разных богов, но храм Бату был в центре. Он был богом войны и тянцзюном, его место было высшим на небесах. Войску Хосы нужна была его помощь, если они хотели вернуть провинцию Шин. Статуя Бату на троне занимала почти весь храм в маленькой пагоде. Бог войны сидел на троне, смотрел вперед и слабо улыбался. У подножия храма лежало старое оружие, подарки, свободно отданные богу войны ради его благосклонности. Ву Лунь не принес подарок, но у него был дар куда больше. Солдаты Хосы умрут в бою этой ночью, и Бату обожал пролитую кровь воинов. — Услышь меня, Бату, — прошептал Ву Лунь, опустил ладони на пол, низко поклонился, его маска коснулась каменного пола. — Бог войны, повелитель боя, правитель небес. Твоим детям нужно твое благословление. Мы созданы по твоему подобию, нас делает целым поклонение тебе. Мы идем воевать от твоего имени. Он услышал, как крошится камень. Кусочки падали на пол у его ладоней. Ступня в сандалии вырвалась из храма. Бату еще так не оживал перед ним. Ву Лунь видел шинигами, духов, призраков героев. Но повелитель небес еще не являлся к нему. Об этом только шептали, и порой он что-то замечал краем оставшегося глаза. Шум крошащегося камня утих, и Ву Лунь услышал свое затрудненное дыхание и звуки лагеря армии вдали. — Бату… — начал он, но его перебил вежливый кашель. Точно не мужской кашель. Ву Лунь оторвал взгляд от пола и увидел фигуру на обломках храма Бату. На ней были разноцветные лохмотья с заплатками, старая бамбуковая шляпа, стальной наручник на левом запястье, простая белая маска, которую он хорошо знал. Ее ступня покачивалась над краем маленького храма, в руке она держала шахматную фигурку, солдат Хосы в броне и со сломанным копьем. Ву Лунь с трудом сел. Руки, ноги и даже зад болели. — Дайю Линсен, — с запинками сказал он. — Почему ты тут? Как? Где Бату? Искусство Войны соскользнула с храма и выгнулась немного, разминая спину. — Прости за бардак, — сказала она. — Я еще привыкаю… ко всему. Ву Лунь поднялся с колен, медленно и с болью встал. Он повернулся к стратегу, маска к маске. — Ты не должна была приходить. Семья Цинь… Она подняла руку, чтобы остановить его. — Это уже не важно. Я тут от имени тянцзюн. — Бату? Молчание затянулось, и Ву Лунь понял, что глаза Дайю Линсен были темными дырами, словно за маской была только тьма. Но в трещине, тянущейся от ее правого глаза, он видел, как ее губы изогнулись в улыбке. — Бату мертв, — ровно сказала она. — Теперь Нацуко правит вместо него. Ву Лунь нахмурился, пытаясь вспомнить Нацуко. Он когда-то долгое время провел среди храмов на Длинной горе, но те воспоминания медленно возвращались к нему. — Богиня упущенных возможностей? — Она… свергла Бату, — продолжила Дайю Линсен. — А я тут с посланием, — в трещину в ее маске он увидел, как улыбка пропала. — Заключи мир, Прокаженный Император. Иди к кохранцам и заключи мир. Любой ценой. — Это безумие! Они вторглись в Хосу. Мы стоим на грани победы, вот-вот прогоним их за границы. Бату говорил воевать и… — Мне все равно, что говорил Бату, — перебила она. — Дурак мертв. Нацуко правит вместо него. Она провозгласила век покоя для Хосы, Кохрана, Ипии, Нэш и даже небес. А тянцзюн получает то, чего хочет. Ву Лунь ощутил давление на зубах, понял, что почти скрипнул ими, а их и без этого оставалось мало. — Ох, — Дайю Линсен повернулась и подошла к храму Женжень, богини выпивки. Там стояла чашка вина для богини, но Искусство Войны взяла ее, приподняла немного маску, осушила одним глотком и вздохнула. — Я буду скучать по опьянению. — А если я это не сделаю? — спросил Ву Лунь. — Если не заключу мир с кохранцами? Дайю Линсен опустила маску на лицо и повернулась к нему. Она шагнула ближе, подняла фигурку между ними. Это точно была Пешка. — Делай, как она говорит, Прокаженный Император, — сказала Дайю Линсен, обошла его и вернулась к храму бога войны. — Поверь, эту тянцзюн лучше не злить. Заключи мир, император Ву Лунь, — она стряхнула камешки с храма, убрав следы статуи Бату. — Но готовься к войне, — она повернулась и села на храм. — Какой войне? Дайю Линсен рассмеялась. — Войне, — ее голос утих, она замерла и утихла. Ву Лунь подошел к женщине на храме, посмотрел за ее маску. Она стала камнем. На вершине храма среди обломков прошлого обитателя, старых мечей и кинжалов на полу сидела статуя Искусства Войны. Ее шляпа и маска придавали ей странно грозный вид. В ее руке вместо Пешки была другая фигурка. Император Ву Лунь смотрел на фигурку, на себя в миниатюре.