— Так-так, маленькая Нацуко, — сказал Бату. — Похоже, я тебя недооценил. Нацуко рассмеялась. — Только дурак видит ожерелье вместо петли виселицы, Бату. Бату улыбнулся, встал с трона и взял свой посох. — Глупые слова, — сказал он. — Теперь ты недооцениваешь меня. Давай, смертная. Пора покончить с этой глупой шуткой. — Сейчас? — спросила Ю. — Да, сейчас! — рявкнул Бату. Он спустился по ступенькам, как хищник на охоте, лень пропала из его тела. Он остановился перед ней, и Ю отпрянула на шаг, не зная, что делать, ее ноги дрожали. Ударить сейчас или ждать, пока он сделает первый ход? Бату протянул руку, и Ю отдернулась, уже потянулась за одной из фигурок, жалея, что не было больше времени, чтобы составить план. — Какая нервная, — сказал Бату. — Дай руку, смертная. Ю взглянула на Нацуко, богиня кивнула. Она медленно протянула правую ладонь с татуировкой. Бату закатил глаза. — Другую руку, — Ю опустила правую руку со смущенным кашлем. Так было не честно, она не знала, что делала, отчаянно пыталась сосредоточиться, пока пыталась думать о стратегии. Она могла убежать в толпу богов, укрыться ими, а потом ударить по Бату из толпы. Бату схватил ее за левую руку, большие пальцы обвили ее пальцы, и ее правая рука стала зудеть. Татуировка сияла. Буквы ярко пылали, поднялись с ее кожи в воздух, замерли на миг, а потом растаяли. Потом ее левая рука зачесалась, и Ю увидела, что новая татуировка появилась на ее коже. Слова змеились по ее руке, окружили наручник, оставшийся на ее запястье. Казалось, муравьи бегали по ее венам, но она подавляла желание почесаться. Бату смотрел на нее пристально темными глазами, и Ю поняла, что такая же татуировка появлялась на его руке. Один контракт начался, когда прошлый закончился. Но она все еще не могла его прочесть. Прошлый контракт пропал, а новый перестал чесаться на руке, и Бату отпустил ее руку, посмотрел на собравшихся богов и проревел: — Вам пора понять правду. Я — тянцзюн! — Ю отшатнулась. — Я занял трон сто лет назад и не отдам его. Смертным меня не одолеть. Я — тянцзюн, всегда им буду. Шепот богов стал громче, но они не выступили против Бату. Никто, кроме Нацуко. — Докажи, — сказала она, ее голос был тонким и старым, по сравнению с его. — Столько шума. Мой чемпион стоит перед тобой, Бату, — Ю не знала, хотела ли, чтобы Нацуко злила бога войны. Ей нужно было время, чтобы подготовиться. Нужен был план. — Тут? — Ю уже озиралась, оценивала поле боя. Бату взглянул на нее и улыбнулся, золотые бакенбарды вокруг его лица напоминали гриву обезьяны. — Конечно, нет. Это тронный зал. У нас есть место для боя, — он махнул рукой в сторону, другие тории, как те, через которые она попала в Тяньмэнь, появились там. За ними была большая квадратная арена, открытая стихиям, солнце сияло на каменном полу. По сторонам были ряды каменных колонн, за ними были деревянные скамейки на возвышении. Это будет не просто дуэль, это будет зрелище. Бату хотел, чтобы все боги видели, как он защитит свой трон. Захватит трон раз и навсегда. — Когда ты построил это? — спросила Нацуко. Бату взглянул на Нацуко. — Пока ты и твой маленький чемпион ходили за мусором богов. Я думал, что пора дать состязанию церемонию, которой оно заслужило. Ведь это будет последнее состязание. Боги снова шептались, но никто не осмелился перечить ему. — После тебя, чемпион, — Бату махнул на арку. Он улыбнулся, но его глаза злобно пылали. Ю глубоко вдохнула, шагнула вперед и замерла. А потом повернулась к богам, движущимся толпой за ней. — Я отдаю артефакты всем, чьи артефакты я собрала, — они ей уже не требовались, и если они много значили для богов, которые дорожили ими, им стоило забрать их. Ю прошла сквозь тории на арену. Глава 37 Нацуко прошла на арену одной из последних. Она даже лениво болтала с несколькими богами. Бату не начнет дуэль без нее. Пока не соберутся все, особенно она. Так он посылал сообщение, показывал им, что его не свергнуть ни сейчас, ни потом. Он не начнет, пока они все не будут смотреть, и чем больше она даст времени Дайю на подготовку, тем лучше. Она прошла в додзе. Бату красовался, крутил посох, рисуя им узоры. Это выглядело очень опасно, и он это хотел показать. Ю шагала между колонн на полу арены, наверное, считала шаги, запоминала поле боя. Она остановилась у мраморной колонны, прижала к ней ладонь и пошла дальше. Она опустилась на колени в центре, смахнула камешек с пола. Стратегу нужно было знать местность. Нацуко прошла к скамьям, сжимая маску Дайю. Белую, без черт, кроме прорезей для глаз и трещины от правого глаза до подбородка, словно следа от слезы. — Нацуко, — сказала Ю, когда богиня добралась до трибун. Чампа и Кандо были там. Они всегда были близкими друзьями Нацуко и Фуюко. Нацуко спрятала маску Искусства Войны в ханфу, налепила на лицо улыбку, которую не чувствовала. — У тебя нет дел важнее? — сказала она. — Тебе нужно убить божество, девочка. — Спасибо, — Ю улыбнулась. Она выглядела моложе, чем в их первую встречу. Она выглядела на свой возраст. Стыд, жалость к себе добавили морщин на ее лицо, но они пропали за последние несколько дней. — Э? За что? За то, что втянула тебя в эту, — она усмехнулась, — ужасную ситуацию? — За веру в меня, — сказала Ю. — И за то, что помогла мне поверить в себя, — она перешагнула нижнюю скамью и сжала ладони Нацуко. — Теперь я понимаю, что значат все фигуры, и где мое место в игре, — она отодвинулась и пошла биться с богом войны. Нацуко посмотрела на свои ладони, пока устраивалась между Чампой и Кандо. Ей было не по себе, пока она смотрела на шахматную фигурку Императрицы в ее облике. Она была умело вырезана, две стороны изображали хмурую старушку и улыбающуюся девочку. Внизу Ю вырезала послание. «Мы уязвимее всего в миг победы». Нацуко села, хмурясь. Она вытащила маску и посмотрела на нее в одной руке и фигурку себя в другой. — Бедняжка, — сказала она. — Что это, Нацуко? — сказал Чампа, улыбаясь. — Она не знает, что я сделала с ней, — сказала Нацуко. Кандо легонько похлопал ее по плечу. — Мы никогда не знаем, — конечно, он уже такое проходил. — Думаешь, она победит? Нацуко рассмеялась. — Я рискнула братом ради этого, — уверенно сказала она и понизила голос до шепота. — Она обязана победить. Ю стояла в четырех шагах напротив Бату в центре додзе, сунув ладони в рукава, шляпа скрывала из виду половину ее лица. Она выглядела расслаблено, но Нацуко знала ее лучше. Она знала, что ее чемпион дрожала. Она не умела избавляться ото всех эмоций. Бату ударил посохом по полу, разбивая каменную плиту. — Покончим с этим, — крикнул он и повернулся к Ю. — Давай, смертная. Атакуй, у тебя будет лишь один удар. Ю не двигалась. Нацуко усмехнулась. — Многие путают героизм и поспешные действия. Это не одно и то же. Настоящий герой не действует импульсивно, он поступает разумно, обдумывая свои шаги. — Звучит как философия, — сказал Чампа с улыбкой, которую ему вернула Ю. Нацуко взглянула на бога смеха. — Так и есть. Написано Искусством Войны. * * * Ю смотрела, как Бату красовался, широко раскрыл руки и ждал атаки. Она не двигалась. Ее стратегия была определена, план был в действии. Ей нужно было. Чтобы он сделал первый шаг. Бату оглядел собравшихся богов, широко улыбнувшись, когда заметил Нацуко. — Твой чемпион застыл от страха, маленькая Нацуко, — крикнул он. — Я покончу с этим! Бог войны побежал, пересекая расстояние между ними четырьмя высокими прыжками, подняв посох для удара. Ю сосредоточилась на центральной колонне и активировала первую фигурку. Ревущий Тигр вырвался из колонны, выглядя как генерал, но из камня. Он врезался в Бату, отталкивая его. Посох бога войны пролетел так близко к голове Ю, что ветер растрепал ее волосы. Ее сердце колотилось в груди, гремело в ушах, но она не двигалась. — Что это? — крикнул Бату на каменного генерала. Но Ревущий Тигр, конечно, не ответил. Он был из мрамора, деревянная фигурка была в его центре, оживленная и управляемая ци и техникой Ю. Идеальная копия, даже с красным пятном на спине. Ю не верила, что одна фигурка сдержит бога война надолго. Она сосредоточилась на полу за Бату и активировала вторую фигурку. Ли Бан вытащил свое крупное тело из камня за Бату, его булава уже летела, когда ступня еще только появлялась. Он ударил булавой по животу Бату, и бог войны отшатнулся, кашляя, кровь брызнула с его губ. Он отпрянул на шаг, выпрямился и погрозил пальцем Ю. Она следила из-под полей доули, не двигалась. Ей было еще рано вступать в бой. Бату оправился и направил посох в голову каменного Ли Бана, но Ревущий Тигр отбил его удар своим каменным дао в колонну. Бату отскочил, повернулся в воздухе и ловко приземлился на ноги. Он был сдержаннее, пока бился с двумя противниками, проверял их, размахивая посохом. Ревущий Тигр ушел влево, Ли Бан бросился к богу войны. Посох Бату взлетел с молниеносной скоростью, попал по животу Ли Бана, разбивая камень там, где была вмятина. Кусочки живота Ли Бана отлетели на пол, но он шагал вперед, схватил посох, а Ревущий Тигр приблизился к Бату, взмахивая дао. Бог войны взревел и повернул посох, поднимая каменного Ли Бана и бросая его под ноги Ревущего Тигра. Они столкнулись и рухнули грудой каменных конечностей, прокатились по полу. Бату отвернулся от статуй и побежал к Ю. Пора было ей двигаться. Ю активировала третью фигурку, и конь выскочил из камня под ней. В отличие от старого Кома, этот не был медленным или уставшим. Ю вскрикнула в тревоге, когда каменный жеребец поднялся между ее ног. Она устроилась на его спине. Бог войны шел к ним, но Ревущий Тигр поднялся на ноги и прыгнул в его сторону. Ли Бан тоже встал с хрустом, обе статуи встали бок о бок, перегородив Бату путь, пока Ю неслась прочь на Коме. Ю сжимала каменную гриву Кома, пока неслась галопом по внешней стороне арены. Она подпрыгивала с болью, ноги и зад бились об камень. Она потянулась в карман свободной рукой, хватала горсти опилок и рассыпала их на полу арены. Боги вокруг нее были пятнами красок и ошеломленных лиц. Их крики смешались с грохотом копыт Кома, стучащих по камню, в какофонию. Бату оттолкнул Ли Бана концом посоха, а потом развернулся, взмахнул оружием и разбил руку Ревущего Тигра. Куски камня взлетели в воздух, и каменный дао упал на пол. Ли Бан оправился и бросился на Бату, но бог войны уклонился от неловкого удара, подпрыгнул и обрушил конец посоха на голову Ревущего Тигра. Ревущий Тигр взорвался кусками камня и пылью, маленькая шахматная фигурка закружилась на полу. Бату смотрел на нее миг, а потом улыбка появилась на его волосатом лице. Он растоптал фигурку. Боль пронзила грудь Ю, словно кинжал вонзили в сердце, связь ее ци с фигуркой была разрезана. Она обмякла на спине Кома, с трудом держалась и дышала. Ее бабушка могла отделять себя от последствий, но Ю никогда такое не могла. — Просто игрушки! — крикнул Бату. Он глядел на Ю, пока она неслась по арене на спине Кома, пытаясь сесть ровно. — Так ты надеялась победить? Бросая в меня игрушки? — он прыгнул вперед и ударил посохом в грудь Ли Бана, камень треснул, кусочки отлетели. Он повернул посох и нанес сокрушительный удар по голове Ли Бана. Она не могла потерять Ли Бана. Рано. Ю спрыгнула со спины Кома и рухнула на пол, позорно растянувшись, ушибла колено и локоть. Она подавила боль, поднялась на ноги, пока статуя коня мчалась в бой. Бату отскочил от Ли Бана и развернул посох. Железный наконечник попал по морде коня, разбивая его челюсть, отталкивая голову. Но Ком разогнался и несся вперед. Он врезался в Бату, сбил его и рухнул на него. Смертного раздавил бы вес каменного коня, и Ю на миг понадеялась, что бой на этом закончится. Ю пошла, хромая, кривясь от игл боли, пронзающих колено с каждым шагом. Бату с дрожью выбрался из-под веса Кома. Ком тоже пытался поднять, топал сильными каменными ногами, ударил бога войны по лицу копытом. Бату взревел и поднял огромного каменного коня, выпрямляясь. А потом он бросил каменного Кома головой на пол. Статуя коня разбилась, камни и пыль разлетелись, и Бату остался с деревянной шахматной фигуркой лошади в руке. Он сжал ее обеими руками и сломал легко, как ребенок — прутик. Еще нож вонзился в сердце Ю, связь была разорвана. Ю пошатнулась, держась за грудь. Слезы мешали видеть, она упала на колено.