— Намёк понят, — сказала Ю. Она понимала, что пожертвовала одну из самых сильных своих фигур. Защищая Ли Бана, она пожертвовала им, словно убила. Но он хотя бы был жив. — Нефритовая монета? — она шагнула к двери таверны. Нацуко не присоединилась к ней. — Удачи. Вонь стала ужасной, когда Ю подошла. Приторный запах гнили с гадким запахом фекалий и металлическим привкусом крови. Она знала поля боя, видела резню, знала хорошо этот запах. Потому она знала, что ожидать, когда дверь открылась от ее прикосновения, ржавые петли скрипели. Тела усеивали пол, высохшая кровь покрывала солому и половицы. Над открытыми ранами некоторых трупов летали мухи, другие тела были в личинках. Резня произошла довольно давно, и Ю надеялась, что опасность миновала. Тот, кто это сделал, был быстрым и методичным. Некоторые тела упали на пол, другие остались за столами. Несколько тел еще держали чашки, словно они умерли мгновенно. Ю закашлялась, прижала рукав к носу, шагнула в таверну. Она пошла среди тел, перешагивая их или обходя. Некоторые, казалось, погибли от клинков, на других раны были меньше. Может, от стрел, которые сломали, но наконечники остались в гниющей плоти. Крысы, грызущие мертвую плоть, посмотрели на Ю, пока она шла глубже в таверну, их глаза были темными, как ночь. Как ей найти монету в этой резне? Ответ был очевидным. Ей придется рыться в карманах мертвых, словно она была бандитом. Ю ткнула носком сандалии размякшее тело, и облако мух поднялось в воздух, они гневно гудели на нее. Она отмахивалась от них, но они вскоре потеряли интерес. Она была живой, и они предпочитали гниющую плоть мертвых. Тело у ее ног было мужчиной, высоким, в выцветшей форме солдата Хосы. Его волосы слиплись от крови, но это не скрывало зияющую дыру в его затылке, убившую его. Ю страдала из-за гадкого вида, но видела и хуже много раз до этого. На поле боя в гуще сражения, и было не важно, как умер человек, важно было, что они умерли, а ты выжил. Смерть всегда была грязной. Она похлопала по телу, нашла мешочек монет в кармане штанов. Открыв его, она нашла три льен, но не нефритовую монету. На миг она подумывала убрать монеты, но мертвым деньги не требовались. Она убрала льен в свой карман и прошла к следующему трупу. Она насчитала тридцать два тела в главной комнате и надеялась, что ей не придется обыскивать все. Она затаила дыхание, проверяя следующее тело. Он был прислонен к стулу, ладони держали на столе, одна сжимала чашку скисшего вина, другая держала карту. Он играл в миг смерти, и Ю приняла это за хороший знак. Он был тучным при жизни, но его плоть обмякла и стала серой в смерти. Запах от него был хуже, чем от других, хуже всего, что она ощущала. Его горло было перерезано, кровь свободно текла по тунике. Повязка скрывала глаз, и Ю видела, как что-то двигалось под ним. Ю отодвинула его плащ, чтобы проверить кошелек, и ладонь мертвеца дрогнула и сжала ее запястье. Глава 16 Крик Ю спугнул крыс, ворона с карканьем взлетела к балкам. Она отпрянула, ударила по ладони мертвеца на ее запястье там, где остался наручник от Законов Надежды. Хоть он был мертв, что Ю считала невозможностью двигаться, его хватка была железной. Голова трупа медленно повернулась, глаз был молочно-белым, смотрел на нее. Ю потянула, закричала, надеясь, что Нацуко услышит ее и придет или отправит коня. Сделает что-нибудь. Мертвец бросил карты и поднял палец к гниющим губам. — Ш-ш-ш, — сказал он. — Ты так кричишь, что разбудишь мертвых, — его смех не был человеческим и начал хор смешков среди других трупов. Ю огляделась, несколько трупов дрожали от смеха, гадкая жидкость текла на пол. Разум Ю не мог принять мысль, что она нашла говорящий труп среди резни, и он пошутил. Шутка была плохой, но остальных мертвых она повеселила. — Пусти меня! — зашипела она, потянула руку, ударяя другим кулаком по ладони мертвеца. Ее сердце гремело в ушах, как быстрый марш армии. Наконец, мертвец отпустил, и Ю отпрянула на шаг, повернулась и побежала. Еще труп вытянул костлявую руку, плоть была съедена на ней, пальцы сжали ее лодыжку. Она споткнулась и рухнула на другой труп, из которого текло что-то мерзкое, и раздался хлопок газов, от этого ее стошнило. Она оттолкнулась от тела, ее стошнило на пол. Другой труп все еще сжимал ее лодыжку, и она ударила ногой, крича: — Прочь. Прочь. Прочь! — она искала выход, но дверь за ней была закрыта, и тело мужчины с дырявым животом, откуда вывалились кишки, теперь лежало перед ней. Ей казалось, что она зашла в ловушку. Но кто ее оставил? — Бату, — сказала Ю. Труп, держащий ее за ногу, отпустил, и она отшатнулась. Она не побежала к двери, трупы вряд ли отпустили бы ее. Ю отошла к трупу за столом, который проснулся первым. — Бату убил вас? — Кохранцы убили меня, — сказал труп за столом, его голос был как точильный камень, которым двигали по ржавому клинку. — И меня, — сказал другой труп, женский голос булькал гнилью в ее рту. — И меня! — все трупы стали говорить. Хор смерти. — Семь дней назад? — спросила Ю. — Тогда началось состязание, — гниль тел совпадала с этим. Бату явно спрятал монету тут после того, как кохранцы всех убили. Божественный артефакт, защищенный мертвыми. — Время теряет значение, когда ты мертв, — сказал труп за столом. — Один день, семь дней, вечность, — его глаз двигался в глазнице. Она остановилась за стулом напротив трупа и посмотрела на карты на столе. Там лежало много льен, Ю насчитала не меньше пятидесяти монет, но они не были из нефрита. Если труп умер, играя в карты, кто был его противником? — Я ищу нефритовую монету, — сказала она. Трупы снова замерли, двигались только мухи и крысы. — Она где-то тут. Труп напротив нее дрогнул, личинка выползла из-под повязки на глазу, шлепнулась на стол, и молочный глаз мертвеца смотрел на личинку. Он медленно подвинул ладонь, опустив палец на мелкое существо, раздавил его на столе. — У меня твоя монета, — сказал мертвец напротив нее. Он усмехнулся, зуб выпал и застучал по столу. Толстая черная муха вылетела из его рта и загудела возле нее, а потом улетела к другому трупу. — Я сыграю с тобой за нее. Ю посмотрела на карты на столе. Она перевернула те, что были перед ней, зеленый дракон, четверка мечей и черный огонь. Если игра была Ками, то карты были проигрышными. Осталось получить одну карту, и высшим вариантом была пара драконов. Она посмотрела на карты трупа. Красный огонь, красная земля, красный дракон. Он уже побеждал. Игра была в мгновениях от конца, и труп победил бы. — Если я выиграю, я получу монету? — спросила Ю. Труп медленно кивнул. Еще личинка выползла из его гадкой головы из-под повязки. — А если я выиграю, я получу твою жизнь. Честный обмен. Ставки казались не равными, но она сомневалась, что трупы выпустят ее без игры. Она взглянула на входную дверь. Второе тело как-то подвинулось и прислонилось к двери. Она не видела и не слышала, как оно двигалось. — Сколько вас там? — спросила Ю. — Тридцать шесть тел, — сказал труп напротив нее. — Я не это спросила, — сказала Ю, подвинула шатающийся стул и села за стол. — Сколько живых мертвецов в этой таверне. Труп посмотрел на нее молочным глазом, и она видела, как что-то извивалось в глубине. — Только я, — прохрипел труп. Ю полезла в карман, сжала нож, которым ее чуть не убил Тикающие Часы. Если этот труп управлял всеми телами, то она могла попытаться убить его. Но даже если она уничтожит тело, сидящее с личинками в его черепе, что она могла сделать, это не означало, что все пропадет. Если это был не один этот труп, а все они, то другой займет его место. Казалось, лучше было сыграть и отвоевать монету. — Докажи, что она у тебя, — сказала Ю. Не было смысла играть, если ставки не были настоящими. Труп поднял повязку и показал массу личинок. Бледная плоть извивалась на белой плоти, десятки маленьких ртов открывались и закрывались в воздухе. Труп порылся в гадкой массе, извивающиеся личинки падали на стол. Он вытащил нефритовую монетку и опустил повязку на глаз. Ю была рада этому. Она не хотела играть в карты, глядя на личинок, жующих мозги мужчины. Труп опустил монету на стол, она закружилась. — Вот, — прохрипел труп. * * * Ю разделила горку монет в центре стола, подвинула половину к трупу, забрала половину себе. Она собрала карты и раздала каждому по две. Взгляд на ладонь показал, что она была права, начав с большой ставки. Красный лес и зеленое солнце были хорошим началом. Если она вытащит озеро любого цвета или белую луну, она почти точно выиграет. Она подвинула десять льен в центр стола и ждала, пока мертвец сделает ход. Труп поднял уголки карт, его глаз опустился в глазнице. Что-то в белом глазу извивалось, как рыба в чаше. Глаз поднялся и посмотрел на Ю, и труп подвинул монеты к ней. Они взяли по карте. Ю получила тройку копий. Это не помогло, но она это учла. Она могла блефовать и поставить выше или отдать меньше и показать слабость. Она посмотрела на труп, он был неподвижен. Не помогало то, что он был мёртв, его было сложно прочесть, и не помогало то, что труп терял куда меньше нее. Ю услышала шарканье за собой, оглянулась. Один из трупов как-то подвинулся и прислонялся к стене на расстоянии руки от нее. Его лицо вытянулось в смерти, что-то желтое и гадкое текло из ноздри. Его живот был разрезан, и внутренности тянулись за ним по таверне. — Пытаешься жульничать? — спросила она у трупа. Труп напротив нее посмотрел на карты. Он поднял взгляд, челюсть отвалилась от его черепа на его колени. Его толстый коричневый язык свисал, обмякший. — Твоя ставка, — сказал один из других трупов из глубин таверны. Мужской и сдавленный, словно сквозь зубы. Ю подвинула еще десять льен в центр, оставив себе пять. Труп не мешкал, ответил тем же. Он или уже побеждал, или ставки для него ничего не значили. Она раздала им еще по карте, посмотрела на свою, стараясь, чтобы труп за ней не увидел ее. Белая луна, как ей и нужно было. Это можно было перебить, но шанс на победу был высоким. Стоило рискнуть. Но можно ли было рискнуть жизнью? Было пять вариантов, которые могли перебить ее, и двадцать шесть комбинаций карт, чтобы добиться их. Шансы становились хуже с каждым мигом, пока она обдумывала их. Она подавляла желание проверить карты снова. Они не могли измениться. — Твоя ставка, — булькнул женский голос. Ю потянулась за своими монетами. Придется поставить все на этот расклад. Хороший расклад. Шанс на победу. На кону была ее жизнь. Может, Нацуко была права. Может, она пыталась пожертвовать собой, заплатить за то, что сделала, за смерть своего принца. Но так? Быть убитой трупами ради одной монеты. Не так она хотела умереть. — Твоя ставка, — другой голос. Мужской голос, высокий и гнусавый, ближе прошлого. Тело лежало у ее ног. Миг назад его там не было. Ее пальцы теребили оставшиеся пять льен. Сердце гремело в ушах. Она еще никогда не ощущала такой ужас с тревогой, как в этой игре. Ни в шахматах, ни в маджонг, ни в го. Нет, другой раз она так переживала во время боя в Цзейшу. Когда армия императора устроила ловушку, и его воины подошли со всех сторон. Когда она сыграла последней фигурой и отдала все ради блеска победы, зная, что ставки были против нее, и поражение означало смерть. Она победила, конечно. Тогда она была Искусством Войны, а Искусство Войны никогда не проигрывала. — Ты — ёкай, — сказала Ю, поняв все. Ёкаи были мстительными духами, которые выбирались из смерти. Они появлялись, когда кто-то был оскорблен, как невеста, убитая в день ее свадьбы. Из незаконченных дел, как умирающий, не выполнивший месть. Или из упущенных возможностей, как убийство за мгновения до победы. Она подумала обо всем, что знала о духах. Многие верили, что ёкаи появлялись только из людей с исключительно сильной волей, или порой из тех, кто не мог отпустить горе даже в смерти. — Твой ход, — сказал труп за ней у стены, его гадкое дыхание щекотало ее шею. Ю убрала ладонь со своих монет. — Я раскрываюсь. Так Ю могла победить. Не победой, а проигрышем. Ей нужно было дать ёкаю то, что ему было нужно, чтобы он упокоился. Она должна отдать ему победу, которой его лишили кохранцы, напав на всех в таверне. Но если она ошибалась, она сама отдавала свою жизнь духу. Победа могла дать монету, но ничто не помешает ёкаю убить ее и забрать монету. Проигрыш означал ее жизнь по правилам игры, ведь она сделала ставку и согласилась на условия. Но она надеялась, что дух будет изгнан раньше, чем он заберет ее. Она на это надеялась. Чао Сян говорил: «Только дурак идет на войну, зная, что может проиграть». Но бабушка Ю, первая Искусство Войны, говорила: «Первый шаг к победе — знание, в какую игру ты играешь». Труп подвинул монеты к себе, а потом собрал карты гниющими руками и снова раздал их. Двойка мечей, черный дракон. Труп подвинул пять льен в центр стола. Если она хотела победить, она должна была раскрыть карты. Избавиться от расклада, пока не потеряла все. Но если она хотела проиграть, она вряд ли получит шанс лучше. Она решила, что понимала правила. Она надеялась, что понимала правила. Ю подвинула последние пять льен в центр стола. Труп перевернул свои карты — белый и красный дракон. Идеальный расклад. Ю посмотрела на свои карты. Труп у стены стал хохотать. — Твоя жизнь — моя, — сказал ёкай ртом тела за Ю. Ладонь задела ее плечо, и она испуганно охнула. — Еще две карты, — быстро сказала Ю. — Ты не можешь победить, — невнятно сказал мужчина. Ю услышала шорох. Еще три трупа придвинулись, пока она не смотрела. Она была окружена, они подступали. — Раздавай карты! — прошипела Ю. Ёкай жутко рассмеялся, сухой язык свисал изо рта без нижней челюсти. — Игра не окончена, — прорычала Ю. — Еще две карты. Раздавай их! Труп оскалился, глядя на нее молочным глазом, медленно добавил им еще две карты. Не важно. Ее расклад был проигрышем с самого начала. Трупы окружили ее, шуршали по полу, подтягивались ближе. Не так она хотела умереть, закопанная под грудой терзающих ее трупов, потому что она недооценила ёкая, ошиблась в игре. Она скривилась, сжимая ногу до боли. Боль и потеря шли рука об руку. Боль напоминала ей не проигрывать снова. «Сосредоточься на уроках». — Ты победил, — закричала Ю поверх шума движущихся трупов. — Потому ты вернулся. Не закончил дело. Ты умер до того, как смог выиграть эти деньги. Теперь ты их получил. Можешь упокоиться! Прошу. Шорох утих. Ю оглянулась. Два тела с открытыми ртами, откуда капали густая кровь и желчь, как слюна, нависали над ней. Другие были вокруг нее, руки тянулись к ней. Они замерли за миг до того, как разорвали бы ее.