Не сводя с нее взгляд, как будто боясь, что она опять передумает, Максим тоже подошел к зеркалу, привезенному с дачи, и повернулся к нему спиной. – Давайте начинать, – предложил он, оставив неозвученной фразу «пока не поздно». – Да, давайте поторопимся, – согласился Нев. Они зажгли свечи и погасили в комнате свет. Все электроприборы были выдернуты из розеток заранее. Каждый встал перед своим зеркалом, Войтех свое еще и расчехлил. Поймав в зеркале взгляд своего отражения, он почувствовал, как по спине пробежал холодок. «А вот теперь я тебя чувствую», – подумал он, но озвучивать эти мысли не стал. Не стоило нервировать Сашу еще больше. Он повернулся к зеркалу спиной и вместе с остальными потянулся к хулахупу, который пока лежал на полу. Нев наставлял: – Нужно, чтобы вы все взялись за обруч двумя руками. Ни в коем случае не отпускайте его во время ритуала, не убирайте даже одну руку – разорвете цепь. Хочу предупредить, что во время ритуала могут быть неприятные ощущения. Придется потерпеть. – Да вроде не нежные барышни, – самоуверенно отмахнулся Ваня. – Что делать мне? – спросила Саша. – Прежде всего, снимите кулон, – попросил Нев. – Наденете его обратно, когда я вам скажу. Стойте лицом ко мне, старайтесь не шевелиться, как минимум, не сходить с места. И, конечно, вам категорически нельзя покидать пределы этого круга, – он указал на обруч. – Отнеситесь к этому с должной серьезностью. Это касается всех, – он обвел сосредоточенным взглядом остальных. – Любое нарушение – и мы все погибнем. Не сходите со своих мест, не совершайте лишних движений. Даже если вам кажется, что это необходимо. Все сосредоточенно кивнули. Саша сняла с себя кулон, зажав его в кулаке, и встретилась взглядом с Максимом. Тот послал ей ободряющую улыбку, хотя она прекрасно видела, как сильно он напряжен. Она улыбнулась в ответ, и в ту же секунду краем глаза заметила какое-то движение в зеркале Власти, но когда она посмотрела туда, за спиной Нева была уже только ровная гладь стекла. – Прошу вас также соблюдать тишину, – добавил Нев. – Я буду читать… назовем это заклинаниями. Мне нельзя сбиваться, а вам – вмешиваться. – А вам разве не нужна для этого книга? – удивилась Лиля. Сейчас Книга Темных Ангелов безмятежно покоилась в стороне, на журнальном столике. – Нет, я буду читать по памяти, там несложно. – Может, ее на всякий случай рядом положить? – предложил Ваня. – Вдруг забудете чего, а разрывать круг нельзя сами же сказали. – Давайте уже начинать! – неожиданно рявкнула Саша, но тут же смутилась. – Простите. – Тень, которую она все время улавливала краем глаза в зеркалах, но так и не могла рассмотреть, пугала ее и заставляла нервничать еще больше. Пути назад не было, поэтому теперь Саше хотелось, чтобы все побыстрее закончилось. Будь ее воля, она бы провела этот ритуал где-нибудь далеко за городом, раз уж избежать его не удалось, хотя бы на родительской даче, но Нев твердо заявил, что прятать ее нужно там, где Ангел ее нашел. Он утверждал, что соседям ничего не угрожает. Впрочем, ей он не говорил и об угрозе для них шестерых. – Лучше, если между мной и Сашей ничего не будет находиться, а я смогу уделять внимание всему происходящему, а не смотреть в одну точку, – спокойно пояснил Нев Ване, а потом перевел взгляд на Сашу. – Если все готовы, то давайте начинать. Все выразили полную готовность, поэтому Нев, еще раз напомнив о необходимости соблюдения тишины, соединил перед собой руки, закрыл глаза и принялся что-то шептать. Даже Максим и Ваня, стоявшие рядом с ним, не могли разобрать его слов, и только Лиля знала, что говорит он сейчас на языке, который понятен единицам. Тем, кого выбрала Книга. В какой-то момент слова, произносимые Невом, зазвучали громче, но понятнее от эт ого не стали. Сам Нев при этом опустил все еще соединенные руки к обручу и, лишь коснувшись его, развел их в стороны и взялся за обруч так же, как и остальные. Те сразу же ощутили легкое покалывание, которое начало исходить от металлической поверхности обруча. Нев открыл глаза и посмотрел на Сашу. Произносимые им слова начали походить на ритмичный речитатив, идущий по кругу. Саше казалось, что они как будто проникают внутрь нее, проходят насквозь, к Войтеху и Лиле, стоящим позади нее. Воздух был как будто наэлектризован, того и гляди начнут сверкать молнии. Она сильнее сжала кулон в руке, чувствуя, что из пальцев уходит вся сила. Почти нестерпимо хотелось обо что-нибудь опереться, но она заставляла себя стоять на месте и смотреть прямо на Нева, не выискивая больше по зеркалам тень. Нев тем временем тоже неотрывно смотрел на нее, и зрачки его при этом расширялись все больше, не оставив вскоре ни миллиметра радужной оболочки. Зрелище было отчего-то пугающим и завораживающим одновременно. Остальным приходилось несладко: в ритм словам Нева по металлическому кольцу как будто проходили разряды электрического тока. И если Саше они только казались, то все остальные вполне их ощущали. Войтех сильнее сжал руками обруч, хотя от этого покалывание только усилилось, но он очень боялся, что иначе может непроизвольно разжать пальцы. Краем глаза он видел, как Лиля нервно кусает губы и ерзает на месте. Больше всего он боялся, что не выдержит именно она, все-таки из них пятерых у нее были самые нежные руки. Громкость голоса Нева все возрастала, а вместе с ней нарастало напряжение. Войтеху показалось, что даже свечи начали гореть интенсивнее. Неожиданный грохот сверху заставил его вздрогнуть. Можно было подумать, что у соседей сверху упало что-то массивное, например, шкаф, но эта иллюзия развеялась, едва еще один грохот удара донесся со стороны стены, за которой находилась пустая кухня. Похоже, Ангелу не нравилось то, что происходит. Однако Нева шум никак не отвлек от его дела, он его как будто даже не заметил. Он продолжал громко и четко повторять непонятные никому словесные формулы, сосредоточенно глядя на Сашу почерневшими глазами. Пламя свечей отражалось в стеклах его очков, делая его похожим на мрачного жреца какого-то древнего опасного бога. Неуверенный в себе историк, преподаватель-заика куда-то временно исчез. Ни Ваня, ни Максим, казалось, тоже не обращали внимания на то, что происходит вокруг, словно не слышали усиливающегося грохота, который явно пытался заглушить голос Нева, зато Лиля, понимавшая опасность ситуации почти так же хорошо, как и сам Нев, бледнела все сильнее. «Теперь уже поздно бояться, – напомнила она себе, – теперь единственный шанс выбраться из всего этого без потерь – не разжимать руки и надеяться, что все остальные сделают так же». Она позволила себе один короткий взгляд на Ваню и Сашу, а затем снова уставилась на свои руки, сжимающие хулахуп. Голос Нева достиг какой-то верхней точки и внезапно смолк. Напряжение выросло до предела, грохот тоже мгновенно затих. В повисшей тишине Нев быстро велел: – Саша, надевайте медальон. Саша кивнула и подняла руку к шее, чтобы расправить цепочку, но внезапно замерла: в зеркале позади Нева явственно проступила тень. – Если наденешь – пожалеешь, – донесся до нее вполне различимый голос, хотя она могла бы поклясться, что никто, кроме нее, его не услышал. – Я убью его, – продолжил голос, и тень внезапно метнулась в соседнее зеркало, перед которым стоял Максим. – Или его. Тень исчезла так же быстро, как и появилась, чем напугала Сашу еще больше: она точно знала, что та в каком-то зеркале. Приглядевшись в отражение зеркала Власти, Саша смогла разглядеть за своей спиной Войтеха и тень позади него. – Или его? – словно насмехаясь, спросил Ангел. – Кто тебе дороже всех? А может быть, обоих? – Он снова мелькнул за Максимом, а потом быстро заметался по зеркалам, не останавливаясь ни в одном из них. Саша отрицательно замотала головой, не решаясь ничего произнести вслух. Рука с кулоном безвольно опустилась вниз. – Саша, – позвал Нев. – Немедленно наденьте медальон! Обруч уже не покалывал, он буквально жег руки, Нев чувствовал, что еще немного – и он потеряет контроль над ситуацией. Происходило то, чего он больше всего боялся: Ангел уже слишком сильно запугал Сашу и получил над ней власть. Она устала ему сопротивляться. Это могло стать концом для них всех. Ангел перестал метаться в зеркалах и снова замер за Максимом, приковав к себе Сашин взгляд. – Ты все равно будешь моя, – четко произнес он. – Сейчас или потом. Саша тяжело сглотнула и перевела взгляд на мужа. Тот смотрел на нее, бессловно моля надеть этот чертов кулон. По его бледному лицу стекали капельки пота, видимые даже в полутьме гостиной, светлые волосы прилипли ко лбу, но глаза были полны решимости. Саша видела, как тень вышла из зеркала и приблизилась к нему. Максим заметно вздрогнул, как будто что-то почувствовав. – Саша! – снова позвал Нев, и на этот раз голос его донесся как будто издалека. Она перевела взгляд в зеркало Власти, разглядывая в нем отражение Войтеха. Тот смотрел на нее с таким же выражением, как и Максим. Внезапно они показались Саше очень похожими друг на друга, различались только цветом волос. Даже глаза у обоих были одинаково серыми. Не поэтому ли оба были ей так дороги? Полтора года назад, когда они отправились на свое первое расследование, обстоятельства вынудили Войтеха играть в «русскую рулетку» с одним из отшельников в далекой тайге Хакасии. Когда Саша спросила, почему он был готов пожертвовать собой ради них всех, Войтех рассказал ей о «допустимых потерях». Тогда он считал себя «допустимой потерей», которой можно было пожертвовать ради спасения остальных. И только теперь Саша поняла весь смысл его слов. Даже если когда-нибудь она все равно достанется Ангелу, не важно, завтра или через много лет, он получит только ее одну. Она одна – допустимая потеря. Все вшестером – уже нет. Единственная надежда остальных – закончить ритуал. «Хватит тормозить, надевай кулон, пока не убила всех!» – велел внутренний голос. – До встречи, – вслух прошептала Саша, застегивая цепочку на шее. Тень тотчас же исчезла. Нев отрывисто произнес еще какую-то длинную непонятную фразу, пламя свечей взвилось на добрых полметра, а потом вернулось в норму. Наэлектризованность воздуха мгновенно растворилась, обруч перестал жечь руки. Глаза Нева тоже стали прежними, он облегченно выдохнул: – Вот и все. Все закончилось. 28 октября 2013 года, 2.00 ул. Капитанская г. Санкт-Петербург – Теперь можно включить свет, – тихо сказал Нев, доставая из кармана платок и протирая вспотевший лоб. Максим щелкнул выключателем, и комната, до этого освещаемая только дюжиной свечей, сразу перестала выглядеть как место проведения магического ритуала. – Опять обошлось без спецэффектов, – разочарованно протянул Ваня. – Тебе не хватило спецэффектов? – проворчала Лиля, задувая свечи. – Нев и так едва на ногах стоит… Да и я тоже. Естественно Ване нашлось, что на это возразить, а Лиле – чем парировать, но Войтех их не слушал. Он смотрел на то, как Максим крепко обнял Сашу, что-то шепча ей на ухо. Наверное, о том, что все теперь будет хорошо. Он и сам это чувствовал: Саше больше ничего не угрожало, а это означало, что настала пора выполнить свое обещание. Конечно, Войтех собирался сдержать данное Максиму слово, но совсем не ради Максима. Хотя тот ему нравился как человек, его личное счастье было для Войтеха гораздо менее важно, чем свое собственное. А Саша могла бы сделать его счастливым, как он думал. Из всех женщин, которых он встречал после Кристины, только она одна и пробудила снова в нем желание построить что-то серьезное. При других обстоятельствах он обязательно попробовал бы это сделать, но обстоятельства им были предложены совершенно конкретные. Войтех почти не сомневался в том, что ему удалось бы сейчас сыграть на Сашиной эмоциональности и увести ее у Максима. Он слышал все ее оговорки на даче и понял все, что она пыталась сказать ему в ванной. Вот только оставить мужа, который ее обожал и все для нее делал, когда у того заболел отец и он нуждался в ее поддержке, как никогда раньше, она, скорее всего, сочла бы подлостью. Осознание этого могло настигнуть ее до или после принятого решения, но определенно настигло бы. На женщин, готовых время от времени сбегать к любовнику, а потом невозмутимо возвращаться в супружескую постель, Саша тоже не походила. Войтех знал таких, встречался с ними и мог легко определить, относится женщина к такому типу или нет. Саша не относилась. Кроме Максима, была еще его работа и условия контракта. Директор ясно дал понять, что сочтет контракт нарушенным, если Войтех решит сблизиться с кем-то из тех, кого пригласил на расследования. Потерять работу, которая последние полтора года позволяла ему чувствовать себя снова живым, он не хотел. Без нее он опять стал бы полунищим преподавателем в колледже, постоянно пребывающим в состоянии депрессии средней тяжести. Воспоминания о том времени были еще достаточно свежи, Войтех ни в коем случае не хотел его повторения. Были еще его мрачные предчувствия насчет преждевременной кончины и тот факт, что все это время он врал Саше, а та считала подобное непростительным. Каждое в отдельности, эти обстоятельства едва ли могли стать серьезным препятствием, но все вместе вынуждали Войтеха сейчас отойти в сторону и сделать вид, что он действительно не претендует на Сашу. Он тихо выскользнул из гостиной, зашел в свою комнату, чтобы взять заранее собранную сумку, и так же тихо прошел в прихожую. В какой-то момент он поймал себя на том, что нарочито медленно шнурует обувь, как будто в глубине души надеялся, что Саша успеет его остановить. Это заставило его разозлиться на самого себя, поэтому он быстро расправился со шнуровкой. В гостиной Ваня как раз задавался вопросом, прилично ли начинать пить в третьем часу утра понедельника. – Войта? – послышался удивленный голос Саши, едва только он успел снять с вешалки свою куртку. – Ты уходишь? – Да, – он бросил на нее быстрый взгляд. – Мне пора. – Постой, – она шагнула к нему и коснулась рукой его плеча, как будто хотела задержать. – Останься еще немного. – Будет только хуже, – тихо возразил Войтех. Он вздохнул, прикрыв глаза на мгновение, а потом посмотрел на нее. – Ты же и сама это понимаешь. Ведь понимаешь? Она покачала головой, и в ее взгляде читалось упрямое отрицание. Он взял ее за плечи, слегка сжав их, заставляя смотреть себе в глаза. – Я всего лишь иллюзия, Саша. Ты меня не знаешь, – тихо, но уверенно сказал Войтех. – Не знаешь, какой я, о чем я думаю, чем живу, к чему стремлюсь и куда иду. Ты не знаешь, какой я в повседневной жизни. Ночью в постели, утром на кухне, когда устал, болен, огорчен или зол. Ты видишь меня пару раз в год во время наших приключений, и я кажусь тебе интересным, загадочным, привлекательным. Я привлекаю тебя, потому что я твое приключение, спасающее от серости повседневной жизни. Может быть, тебе кажется, что со мной твоя жизнь превратится в одно сплошное приключение, но все будет не так. Я стану частью повседневности, и иллюзия развеется. Ты будешь разочарована, когда узнаешь меня лучше. И возненавидишь меня за это разочарование, когда поймешь, чего лишилась ради него. – А если ты ошибаешься? – Лучше пусть сейчас ошибусь я, чем ты. То, что есть у вас с Максимом, дается единицам. Не потеряй это. Разбить чашку легко, а клеить бесполезно: горечь остается. Поверь мне, ты этого не хочешь. Саша еще несколько долгих секунд смотрела ему в глаза, как он того и хотел, и наконец разжала пальцы, которыми все еще сжимала его плечо.