Джейн опускает руку, краснея, и семенящими шагами направляется к госпоже Ю – на слишком высоких каблуках и в чересчур короткой юбке. Они идут по коридору, по одной стороне которого тянутся высокие окна, а с другой висят картины в дорогих рамах. На них изображены птицы. – Полы здесь оригинальные, оставшиеся с тысяча восемьсот пятьдесят седьмого года, когда был построен дом. А картины принадлежат кисти Одюбона[32]. Тоже оригиналы, – добавляет госпожа Ю, а затем подводит гостью к окну. – У нас более двухсот шестидесяти акров земли. Граница нашей собственности проходит вон у той буковой рощи. А холмы позади нее – это уже Катскилл[33]. Они входят в кабинет госпожи Ю, похожий на саму госпожу Ю, – в нем все просто и дорого. Джейн садится, чувствуя, как юбка задирается и открывает бедра. Она тянет подол книзу. – Чай? – спрашивает госпожа Ю, протягивая руку к чайнику, стоящему на низком столике перед ними. Джейн мотает головой. Она так нервничает, что боится пролить чай на белый ковер. – Тогда я выпью одна. – Госпожа Ю наливает себе чашку левой рукой. Огромный бриллиант, ее единственное украшение, вспыхивает на безымянном пальце. Она улыбается Джейн: – Как прошли рождественские выходные? Занимались чем-нибудь увлекательным? – Я была дома, – с трудом выдавливает из себя Джейн. Она с Амалией и Атой посетила рождественскую мессу, Энджел приготовила пансит[34], бистек[35] и лече флан[36], а Амалия получила подарки почти от всех в общежитии. Не очень интересно для кого-то вроде госпожи Ю. – Дом там, где сердце, – отмечает госпожа Ю. – Итак, Джейн. Ваши результаты терапевтического и психиатрического обследования просто потрясающие. Пройти первый и второй этапы непросто. Поздравляю. – Спасибо, мэм. – Цель этого собеседования узнать вас немного получше. И показать вам «Золотые дубы»! – Понятно, мэм. Госпожа Ю изучающе смотрит в лицо Джейн. – Почему вы хотите стать хостой? Джейн думает об Амалии и, глядя на свои сложенные руки, бормочет: – Я… хочу помогать людям. – Простите, не могли бы вы говорить погромче? Джейн поднимает голову. – Я хочу помогать людям. Людям, которые не могут иметь детей. Госпожа Ю что-то строчит стилусом на планшете, лежащем у нее на коленях. – И… мне нужна работа, – выпаливает Джейн. Ата предупреждала, что этого не стоит говорить. Слишком похоже на отчаянный шаг. – Ну, в этом нет ничего постыдного. Мы все должны работать, чтобы поддерживать тех, кого любим, верно? Джейн снова смотрит на бриллиант на пальце госпожи Ю, ярко выделяющийся на фоне ее темного платья. Билли не купил Джейн кольцо. Она была беременна, они быстро поженились, и он сказал, что в этом нет смысла. – Ваши рекомендации также были очень хорошими. Латойя Вашингтон… – Она была моей начальницей на старой работе. – Мисс Вашингтон была очень любезна. По ее заверению, вы трудолюбивы и честны. Она пишет, вы прекрасно ладили с жильцами дома престарелых. Ей жаль, что вы ушли. – Мисс Латойя была очень добра ко мне, – торопливо говорит Джейн. – Когда я приехала в Нью-Йорк, это была моя первая работа. Она отнеслась ко мне с пониманием, даже когда я забеременела… Ах! Джейн прижимает руку ко рту. – Собственно, это был следующий вопрос, который я собиралась задать. О вашем ребенке. Ата велела Джейн не заводить речь об Амалии, потому что зачем нанимать женщину, которая постоянно думает о собственном ребенке? – У нас нет правила, запрещающего хостам иметь собственных детей. Нет никаких проблем, если вы подождете достаточное с медицинской точки зрения количество времени до имплантации. И приятно знать, что вы успешно выносили кого-то до положенного срока. – Госпожа Ю улыбается. – Сколько исполнилось вашему ребенку? – Шесть месяцев, – шепчет Джейн. – Какой чудесный возраст! У меня есть крестница, которая всего на несколько месяцев старше, – весело говорит госпожа Ю. Она живет на Манхэттене. Посещает музыкальный класс, где поют песни на китайском языке. Отец француз. Он и подруга госпожи Ю планируют вырастить дочь свободно говорящей на трех языках. – Как зовут вашего ребенка? – Амалия. – Какое красивое имя. Филиппинский вариант Амелии? – Это имя моей бабушки. Госпожа Ю пишет что-то на своем планшете. – Джейн, есть одна вещь, в связи с которой нас беспокоят хосты, имеющие собственных детей. Это стресс. Бесчисленные исследования показывают, что младенцы в утробе матери, подвергающиеся чрезмерному воздействию кортизола – химического вещества, выделяемого организмом при стрессе, – в конечном итоге более склонны к беспокойству в последующей жизни. – Я не нервничаю, мэм, – быстро говорит Джейн. – Мы должны быть уверены, что за Амалией хорошо ухаживают и вам не придется беспокоиться о ней, пока вы живете в «Золотых дубах». Если мы выберем вас в качестве хосты, какие у вас будут планы насчет нее? Джейн рассказывает госпоже Ю о двухкомнатной квартире, которую она нашла в Риго-парке в муниципальном жилом доме. Она разделит ее с Атой, которой будет платить, чтобы та заботилась об Амалии. – Отлично. Есть и другая вещь, о которой мы должны спросить. У вас есть средства, которые позволили бы вам жить в «Золотых дубах» во время беременности, ни о чем не беспокоясь? Если вас выберут, вы приедете в «Золотые дубы», находясь на третьей неделе. Это означает предоплату жилья для ваших близких в течение примерно девяти месяцев. Опять же, это необходимо для снижения уровня стресса, – говорит госпожа Ю. – Многие наши хосты берут аванс в счет конечного заработка, чтобы покрыть квартплату и уход за детьми в их отсутствие… – У меня есть сбережения, – объявляет Джейн, стараясь, чтобы ее слова не прозвучали хвастливо. – А ваш муж, как он ко всему этому относится? Джейн чувствует на себе взгляд госпожи Ю, и ее щеки вспыхивают. – Билли? Он… мы теперь живем врозь… – Я прошу прощения за то, какими личными могут показаться эти вопросы. Я просто пытаюсь определить возможные источники стресса, чтобы в случае нужды помочь преодолеть трудности. – Он не является источником стресса. Он вообще для меня никто. – Бойфренд? – Куда там! – выпаливает взволнованная Джейн. – У меня нет на это времени… У меня есть Амалия… – А как вы относитесь к тому, чтобы покинуть Амалию на время пребывания в «Золотых дубах»? – впивается в Джейн взглядом госпожа Ю. – Вы расстанетесь на долгое время, если только клиент не разрешит вам видеться, чего я не могу гарантировать. Джейн чувствует в груди боль, такую острую, словно ее режут, но заставляет себя встретиться взглядом с госпожой Ю. Джейн согласна стать суррогатной матерью ради Амалии, снова и снова напоминала ей Ата, и Джейн говорит себе сейчас именно это. Она отвечает: – Моя двоюродная сестра – няня, работающая с грудными детьми. Госпожа Ю что-то записывает на своем планшете. – Значит, ваша дочь в надежных руках. Вам повезло. Некоторые хосты оставляют детей в своих странах и больше их не видят. – Госпожа Ю встает и открывает дверь кабинета. – А теперь самое интересное. Экскурсия! – Экскурсия… – повторяет Джейн, с тревогой думая о своих туфлях. – Да! Это будет ваш дом почти на год. Вы должны знать, во что ввязываетесь. Как мы здесь считаем, лучшая хоста та, которая счастлива, – говорит госпожа Ю. – Ну что, пойдем? Они сворачивают в коридор, соединяющий старое здание с новым, наполовину скрытым высокими кустами. Госпожа Ю бесшумно идет в туфлях с плоскими подошвами, Джейн цокает каблуками по кафельным плиткам. – Мы называем это здание дормиторием, сокращенно дорм. Именно там вы будете проводить большую часть своего времени, – объясняет госпожа Ю и подносит свой бейдж к считывающему устройству, чтобы миновать еще одни двери. Они проходят через просторную комнату с окнами, прорезанными в высоком потолке, облицованном светлым деревом, где администратор приветствует госпожу Ю и ведет в коридор с ковровым покрытием, в который выходят несколько дверей. На каждой табличка с изображением какого-нибудь дерева. Они проходят мимо бука, клена и входят в комнату, на двери которой виднеются сосны. Это большая спальня с двумя кроватями, покрытыми толстыми белыми одеялами, над ними возвышаются балдахины. Через большое квадратное окно открывается вид на холмы, на стенах в тяжелых рамах висят картины припорошенных снегом сосен, через приоткрытую дверь виднеется большая ванная комната. – Надеюсь, вы не возражаете против того, чтобы делить комнату с другой девушкой? – спрашивает госпожа Ю. – Здесь так красиво, – выдыхает Джейн. В общежитии в Квинсе в такой большой комнате спала бы дюжина человек. Госпожа Ю показывает Джейн лабораторию, где берут кровь для анализов, кабинет, где еженедельно делают УЗИ и проводят другие обследования, класс, где женщинам рассказывают, какие меры помогают беременности протекать благополучно, и библиотеку, где, откинувшись на спинку кожаного кресла, сидит хоста на позднем сроке беременности, положив опухшие ноги на оттоманку. Джейн смотрит на нее во все глаза, сознавая, что это невежливо, однако не в силах отвести взгляд. Беременная отвечает тем же, сердце Джейн начинает бешено биться, и она отворачивается. – Тренажерный зал, – говорит госпожа Ю после того, как они спускаются по невысокой лестнице, и придерживает дверь для Джейн. – Ежедневные физические упражнения являются обязательными для здоровья наших хост и, следовательно, детей, которых они вынашивают. Вы будете в отличной форме, когда вернетесь к Амалии! Три стены в помещении зеркальные, тренажеры стоят у четвертой, рядом с окнами. Радужные коврики для йоги засунуты в большую корзину рядом с весами. На длинном стеклянном столе у двери лежат стопки сложенных полотенец, стоят фарфоровая ваза с горой фруктов и кувшин с водой, наполненный ломтиками лимона и огурцов. Две беременные резво шагают по беговым дорожкам. – Мария, Таника, это Джейн.