— С Носочком? — Ну, помните? Убитый котенок. Я не ответила. — Понимаете, преступник убил его, и еще все эти звонки… — Звонки все еще продолжаются, миссис Стайнер? — Да, время от времени. Пит хочет, чтобы я поставила определитель. — Возможно, он прав. — Я просто пытаюсь сказать, что вот все, что случилось у меня, потом детектив Фергюсон, Носочек, теперь ваша авария… Вдруг это как-то связано? Я и Питу сказала, чтобы он остерегался — особенно после вчерашнего случая. Я вымыла пол в кухне, он поскользнулся и на ровном месте упал. Как будто какое-то проклятие витает над нами, словно в Ветхом Завете. — Марино не пострадал? — У него только небольшой синяк. Но знаете, он всегда носит за поясом этот страшный пистолет, и все могло кончиться очень плохо. А он такой славный. Прямо не знаю, что бы со мной было, если бы не он. — Где он сейчас? — Спит, наверное, — ответила она. Я заметила, как искусно она уклонилась от прямого ответа. — Если вы объясните, как с вами связаться, я передам ему, чтобы он вам перезвонил. — У него есть номер моего пейджера, — ответила я. Молчание миссис Стайнер ясно говорило: она поняла, что я не доверяю ей. — Ну да, конечно. Разумеется. После нашего разговора я никак не могла уснуть и наконец набрала пейджер Марино. Через несколько минут телефон зазвонил, но не успела я дотянуться до него, как он тут же умолк. Я соединилась с портье. — Вы переводили сейчас звонок в мой номер? — Да, мэм. Видимо, на том конце повесили трубку. — Не знаете, кто звонил? — Нет, мэм. К сожалению, не имею ни малейшего понятия. — Мужчина или женщина? — Женщина. Спрашивала вас. — Спасибо. Стоило мне полностью осознать произошедшее, как сон у меня пропал окончательно. Я увидела Марино спящим в кровати Денизы. Срабатывает его пейджер, лежащий на тумбочке, и в темноте к нему тянется рука — ее рука. Миссис Стайнер видит высветившийся номер, идет в другую комнату и набирает его. Узнает, что звонили из отеля «Хайятт» в Ноксвилле, спрашивает меня, удостоверяется, что я действительно там. Портье переводит звонок в номер, но она кладет трубку. Ей не нужно было говорить со мной, она просто хотела узнать, где я нахожусь, и ей это удалось. Проклятие! От Блэк-Маунтин до Ноксвилла всего два часа езды. Ну не приедет же она сюда, успокаивала я себя, но мне никак не удавалось стряхнуть охватившую меня нервозность. Я сама боялась невольно закрадывавшихся в голову мыслей, которые уводили меня куда-то в темноту. Едва рассвело, я снова взялась за телефон. Первым я набрала номер детектива Макки. Судя по его голосу, мой звонок вырвал его из крепкого сна. — Это доктор Скарпетта. Извините, что так рано, — начала я. — А… минутку. — Он откашлялся. — Доброе утро. Хорошо, что вы позвонили. У меня есть для вас информация. — Чудесно, — с облегчением произнесла я. — Я как раз надеялась на это. — Итак. Габаритные фонари вашего «мерседеса» изготовлены из метилакрилата — как и большинство сейчас, но нам удалось установить, что собранные вами фрагменты действительно подходят к разбитому габариту, который вы сняли с машины. Кроме того, на одном из осколков сохранился логотип, подтверждающий, что он принадлежал автомобилю этой марки. — Отлично, — сказала я. — Все как мы и предполагали. А что насчет стекла от фар? — Тут дело обстояло сложнее, но нам повезло. Мы проанализировали осколки и по коэффициенту преломления, плотности, форме, логотипу и так далее установили, что они принадлежат «Тойоте-инфинити J30». Таким образом сузилось и количество вариантов с краской. Выяснилось, что среди таких моделей есть одна бледно-зеленого окраса под названием «бамбуковый туман». Одним словом, доктор Скарпетта, в ваш «мерседес» въехала «Инфинити-J30» выпуска девяносто третьего года, оттенка «бамбуковый туман». — О Господи, — в полном шоке и недоумении пробормотала я. По телу пробежали мурашки. — Вам знакома такая машина? — удивленно спросил Макки. — Не может быть! — А я-то обвиняла Кэрри Гретхен. Угрожала ей! Моя правота казалась мне неоспоримой. — Вы знаете кого-то с машиной, подходящей под описание? — спросил он. — Да. — Кого? — Мать одиннадцатилетней девочки, убитой в Северной Каролине, — ответила я. — Я занимаюсь этим делом и несколько раз встречалась с ней. Макки молчал. Я понимала, что мои слова звучат полным бредом. — В день аварии ее не было в Блэк-Маунтин, — продолжала я. — Она якобы ездила куда-то в северную часть страны навестить больную сестру. — На ее машине остались бы следы столкновения, — заметил он. — Хотя если аварию действительно подстроила она, автомобиль наверняка в ремонте. Или уже отремонтирован. — Однако можно ведь сличить краску с ее машины с частицами, оставшимися на «мерседесе», — сказала я. — Будем надеяться. — Есть какие-то сомнения? — Если машину не перекрашивали и она осталась такой же, какой сошла с конвейера, не факт, что у нас получится. Сейчас большинство производителей применяют новую технологию: первой на кузов наносится прозрачная основа из полиуретановой эмали — так дешевле, а цвет получается ярче. Но при этом уменьшается количество слоев, а именно их последовательность определяет уникальность окраски. — То есть если с конвейера сошла за раз партия тысяч в десять машин, мы в тупике. — И еще в каком. Адвокат сразу скажет, что тождественность краски недоказуема, тем более что авария произошла на федеральной трассе, по которой ездят люди со всех концов страны. Так что даже если установить, сколько «инфинити» такого цвета было продано в разных регионах, это не поможет. Вдобавок подозреваемая живет далеко от места происшествия. — А что насчет записи звонка в Службу спасения? — спросила я. — Я ее получил и прослушал. Ваша племянница звонила в восемь сорок семь, успела произнести: «Помогите!» — а потом слышны только шум и помехи. Судя по голосу, она была в панике. Положение складывалось просто ужасное, и мое настроение нисколько не улучшилось, когда я позвонила Уэсли домой и услышала голос его жены. — Минуточку, я позову его, — приветливо и дружелюбно откликнулась она. Я ждала у телефона, и в голову лезли непрошеные мысли. Они что — спят в разных комнатах? Или она всего лишь встала раньше, почему ей и нужно куда-то сходить за ним и сказать о моем звонке? Конечно, могло быть и наоборот — он уже в ванной, а она еще нежится в кровати. Все это крутилось в голове, и меня обуревали чувства, не на шутку меня взволновавшие. Мне нравилась жена Уэсли как человек, и все же я не хотела видеть его женатым на ней. И вообще на ком-либо. Наконец Бентон подошел к телефону. Я постаралась говорить спокойно, но, кажется, не преуспела. — Кей, подожди, подожди, — произнес он. Похоже, я и его разбудила. — Ты что же, не спала всю ночь? — Практически. Тебе необходимо вернуться в Блэк-Маунтин. На Марино полагаться нельзя. Как только мы попытаемся с ним связаться, ей тут же станет известно. — У нас нет полной уверенности, что звонила именно она. — А кто же еще? Где я нахожусь, не знал никто. Но едва я отправила номер телефона на пейджер Марино, как через пару минут мне перезвонили. — Может, сам Марино и звонил? — Портье сказал, что голос был женским. — Черт, — буркнул Уэсли. — Сегодня день рождения Мишель. — Прости. — Я чуть не плакала, сама не зная из-за чего. — Надо установить, нет ли на машине Денизы Стайнер повреждений. Кому-то необходимо заняться этим. Я должна выяснить, почему она преследовала Люси. — Но зачем ей преследовать ее? И откуда она могла узнать, куда Люси собиралась в тот день и какая у нее машина? Я вспомнила, что сказала мне Люси об оружейном магазине. Съездить туда ей посоветовал Марино, значит, миссис Стайнер вполне могла подслушать их разговор. Я изложила свои соображения Уэсли. — А эта поездка была запланирована, или она просто ехала из Квонтико и решила заглянуть по дороге? — спросил он. — Не знаю, но постараюсь выяснить. — Меня вдруг начала душить ярость. — Вот тварь! Люси едва не погибла. — Господи, а уж не ты ли должна была погибнуть? — Чертова сука! — Кей, приди в себя и послушай, что я тебе скажу. — Он говорил размеренным тоном, пытаясь успокоить меня. — Я вернусь в Северную Каролину и посмотрю, какого черта там происходит. Мы докопаемся до сути, обещаю тебе. А из отеля тебе надо уехать — чем быстрее, тем лучше. Сколько еще ты собираешься пробыть в Ноксвилле? — Вот встречусь с Кацем и Медиумом на Ферме, и больше мне здесь делать нечего. Кац заедет за мной в восемь. Господи, надеюсь, хоть дождь кончился. Я ведь даже из окна еще не выглядывала. — У нас здесь солнце, — ответил он, как будто из-за этого и в Ноксвилле должно было проясниться. — Если что-то изменится и тебе придется остаться, обязательно смени отель.