— Она там работает? Девочка кивнула. Один из малышей, поднявшись с матраса, переключил на другой канал. — Вы — Крид Линдси? — спросила я своего пациента, стараясь не выдать своих эмоций. — А чё? — прозвучало в ответ с тем же выговором, что и у девочки. Мне Линдси совсем не показался таким уж умственно неполноценным, каким его описывал лейтенант Мот. — Мне нужно поговорить с ним. — Для чё? — Я не считаю, что он как-то причастен к тому, что случилось с Эмили Стайнер. Но мне кажется, ему известно то, что поможет нам найти настоящего преступника. Он снова потянулся к кувшину. — Чё ему знать-то? — Думаю, об этом надо спросить его самого, — ответила я. — По-моему, ему нравилась Эмили, а из-за того, что случилось, ему теперь очень плохо. А когда ему плохо, он сбегает ото всех, вот как сейчас, — особенно если боится, что ему грозит опасность. Крид уставился на кувшин, слегка покручивая его в руке. — У него об тот вечер с ней никаких дел не было. — В тот вечер? — переспросила я. — Вы имеете в виду, когда она пропала? — Он видал, как она шла с гитарой, притормозил «привет» сказать. Но больше никаких. Ни подвезти, ничё. — А он предлагал ее подвезти? — Не, не стал. Она б все одно не поехала. — Почему вы думаете, что она бы не согласилась? — Она его нисколь не любила. Нисколь не любила Крида, даром что он ей гостинцы носил. — Его нижняя губа задрожала. — Мне говорили, что он очень хорошо к ней относился. Собирал для нее цветы. Дарил конфеты. — Не, конфеты не. Она б все одно не взяла. — Она не взяла бы у него конфет? — Не взяла б. Даже своих любимых, какие у других брала. — Коричные «бомбочки»? — Рен Максвелл у меня на зубочистки их меняет. Я видал, как он сунул ей такую. — А тем вечером она домой одна возвращалась? — Одна. — Где именно вы ее встретили? — На дороге. От церкви, никак, в миле. — Значит, она шла не по тропинке вдоль озера? — Не, по дороге. Темно было. — А другие дети из молодежного клуба? — Те позадь шли — ну, которых я видал. Трое, может, четверо. Она быстро так идет и все плачет. Ну, я остановился — чё ж она плачет. А она все одно идет, ну я дальше и поехал. Потом все глядел за ней, как оно там дальше будет — может, стряслось чё. — Почему вы так подумали? — Дак плакала она. — И вы провожали ее до самого дома? — Угу. — То есть вы знаете, где она живет? — Чё ж не знать. — И что случилось потом? — спросила я. Теперь я понимала, почему его разыскивает полиция. А услышь они то, что он рассказывал мне сейчас, их подозрения только укрепились бы. — Видал, как она в дом вошла. — А она вас видела? — Не. Я фары не включал. «О Господи!» — подумала я. — Крид, вы понимаете, почему вами интересуется полиция? Он опять взболтал свое пойло, глядя на него скошенными к переносице глазами — необычного светло-коричневого цвета с зеленоватыми крапинками. — Я ничё плохого ей не делал, — ответил Крид, и я поняла, что он говорит правду. — Вы просто следили за ней, потому что увидели, что она плачет, — сказала я. — А вам было небезразлично, что с ней. — Увидал, что плачет, да. — Он еще глотнул из кувшина. — Вы знаете то место, где ее нашли? Ну, где рыбак обнаружил ее тело? — Знаю. — Вы туда ходили? Он ничего не ответил. — Вы были там и оставили для нее леденцы. Уже после того, как она умерла. — Туда много кто ходил. Всё смотрели. А ейная родительница туда не идет. — Вы имеете в виду ее мать? — Не идет она туда. — Вас там кто-нибудь видел? — Не. — Вы оставили для нее конфеты. Подарок. У него снова задрожала губа, а на глазах появились слезы. — Да, оставил ей банбочки. — Почему именно там? Почему не на ее могиле? — Не хотел, чтобы увидал кто. — Почему? Он молчал, уставившись на кувшин, но я и так все поняла. Нетрудно было представить, какими обидными кличками награждают его школьники, как они хихикают и ухмыляются у него за спиной, пока он с утра до вечера метет коридоры. А уж если покажется, что у него возникла к кому-то симпатия… Например, к Эмили, которой нравился Рен. На улице уже совсем стемнело. Дебора, двигаясь по-кошачьи бесшумно, проводила меня до машины. Я чувствовала физическую боль в груди — как будто сильно потянула мышцу. Мне очень хотелось чем-то помочь девчушке, может быть, дать денег, но я знала, что делать этого не стоит. — Последи, чтобы он поаккуратнее с рукой обращался и чтобы на рану не попала грязь, — сказала я ей, открывая дверцу «шевроле». — Ему надо показаться врачу. У вас здесь есть врач? Она помотала головой. — Попроси маму, пусть она кого-нибудь найдет. На работе спросит, там ей подскажут. Сделаешь? Она посмотрела на меня и взяла меня за руку.