Взгляд Уэста упал на мою разбитую губу, и я с напряжением наблюдала, как ходят желваки на его лице. Я все еще ощущала засохшую кровь, которая стягивала кожу на моем лице. – Во что ты вляпалась? – Уэст посмотрел вниз через ограждения на Коя, который расхаживал по причалу, поджидая меня. Я медленно завела руку назад, доставая нож из-за пояса. Одним четким движением просунула лезвие между ладонью и кошельком, чтобы разрезать ткань, которой он был примотан к моей руке. После этого я пихнула кошелек Уэсту в грудь. – Я никуда тебя не повезу, – его голос скрипел, как мокрый песок скрипит о камень. С трудом сглотнула, благодарная темноте. Я чувствовала, как у меня горит лицо, чувствовала предательские слезы, которые подступали к глазам. – Ладно. В этом порту найдется хотя бы один шкипер, который возьмет пятьдесят два медяка, – я зажала лезвие ножа между зубами, перекинула одну ногу через борт и потянулась к веревочной лестнице. Плечи Уэста напряглись, и он глубоко вздохнул, крепко вцепившись в ограждения. – Подожди. Я застыла, и предательская слеза скатилась по моей щеке. Уэст посмотрел поверх меня на другие корабли, стоявшие на якоре в бухте, после чего снова устремил свой взгляд к горизонту. – Уэст, – окликнула его девушка, и в ее тоне прозвучало явное предостережение. Когда он перевел на нее взгляд, на резкие линии его профиля упал лунный свет. Уэст выругался, протягивая открытую ладонь в мою сторону. – Давай сюда деньги. У меня отвисла челюсть. – Что? – Что? – эхом откликнулся мужской голос на палубе, но я не смогла рассмотреть, кому он принадлежал. Уэст проигнорировал его. – Деньги, – повторил он медленнее. Я спрыгнула с бортового ограждения обратно на палубу. – Пятьдесят два медяка и два куска пиролита за переправу до Сероса, – я повторила условия, не в силах скрыть отчаянной надежды в своем голосе. – По рукам. Я взяла ладонь Уэста в свою и пожала ее, но стоящая рядом со мной девушка продолжала смотреть на него, склонив голову в недоумении. – Тебе лучше не возвращаться сюда, Фейбл! – крикнул Кой, и я вздрогнула, когда моя ладонь выскользнула из руки Уэста. – Если я когда-нибудь снова увижу твое лицо на этом острове, я привяжу тебя к восточному рифу! Буду смотреть, как твоя плоть гниет и сходит с костей! Я наблюдала, как он идет обратно по причалу и исчезает в темноте. Лишь тогда, когда я повернулась лицом к стоящей на палубе команде «Мэриголд», я осознала, что произошло. Мне удалось сбежать с Джевала. Шесть Молния озарила облака над «Мэриголд», рассыпавшись паутиной света. Край шторма достиг барьерных островов в темноте, и сильный ветер нагнал в бухту холодный туман. Корабль качнуло прямо на туман, и фонарь закачался в кулаке девушки, когда она подняла его перед собой. – В последний раз, если я все правильно помню, вся команда принимала решение голосованием, – ее взгляд переместился с моего лица на мои босые ноги. Уэст проигнорировал ее и подбросил мой кошелек в воздух. Молодой человек в очках, стоявший позади, поймал его обеими руками. Свет фонаря отразился от широких круглых линз, когда юноша посмотрел на меня. – Я согласен с Уиллой, – мужчина с темными волосами, собранными в хвост, шагнул вперед. – Я не слышал, чтобы ты спрашивал нас, хотим ли мы взять пассажира. Я осталась стоять в тени квартердека[5], прижимая к груди пояс с инструментами. Четыре члена экипажа стояли рядом с грот-мачтой, ожидая от Уэста ответа. Однако он, казалось, тщательно взвешивал свои слова, поэтому молчание между нами затягивалось и становилось все более напряженным. – Пятьдесят два медяка, – Уэст посмотрел на девушку, и она едва не рассмеялась. – Ты серьезно? Какое нам дело до пятидесяти двух медяков? За последние два года мы ни разу не брали на этот корабль ни одного пассажира, и я не понимаю, зачем начинать сейчас. Юноша в очках стоял и наблюдал за происходящим, переводя взгляд с Уэста на девушку. По виду его испачканных чернилами пальцев, обхвативших мой кошелек, я догадалась, что он был у них казначеем. Для него вряд ли имело значение, что Кой хотел выпотрошить меня, как рыбу, впрочем, как и то, что Уэст покупал у меня пиролит в течение двух лет. Его работа заключалась в том, чтобы команда не вмешивалась в дела других людей, хороших или плохих. – В чем дело, Уэст? – по ступеням лестницы, расположенной рядом со мной, спустился мужчина с кожей цвета обсидиана. Он провел рукой по своей бритой голове и уставился на Уэста. – В деньгах, – огрызнулся тот. – У кого-то из вас имеются возражения? Девушка, которую они называли Уиллой, уставилась на Уэста, и ее большие внимательные глаза ничего не выражали. – Да, у меня имеются. Уэст повернулся к казначею, и по его напряженной челюсти было видно, насколько сильно он раздосадован. – Раздели монеты поровну между членами команды, Хэмиш. Никаких отчетов не нужно. Залейтесь по горло виски, когда мы прибудем в Дерн, или купите себе новую пару сапог. Мне все равно, на что вы эти деньги спустите. Его слова, казалось, успокоили команду на данный момент, и палуба погрузилась в тишину. Однако в косых взглядах, которые бросали друг на друга члены экипажа, все еще сквозило подозрение. Они не собирались оспаривать возможность прикарманить себе мою монету, особенно если в бухгалтерской книге об этом не будет написано ни слова. Однако им не нравилась мысль о том, что я буду вместе с ними на «Мэриголд», и им было плевать, что я думаю по этому поводу. – Пятьдесят два медяка. Делим на пятерых, – пробормотал Хэмиш себе под нос, как будто повторение этих слов делало решение Уэста окончательным. Я подняла взгляд на две мачты корабля. Я никогда не была на палубе и не видела на причале никого, кроме Уэста, когда «Мэриголд» бросал якорь на Джевале. Судя по всему, корабль управлялся всего пятью парами рук, однако такому судну нужно по меньшей мере десять, а то и двенадцать членов команды. – На четверых, – поправил Уэст. – Моя доля мне не нужна. Хэмиш коротко кивнул, и я впилась взглядом в Уэста, пытаясь прочесть его мысли. Однако на его лице не было даже и намека на то, о чем он мог думать. – Ты только что сказал, что мы берем ее из-за денег, – сказала Уилла, сверля его взглядом. Уэст встретил ее прищуренный взгляд, после чего мотнул головой в мою сторону и развернулся. Его сапоги застучали по палубе, когда он прошел мимо членов своего экипажа и исчез в дверном проеме. Уилла глубоко вздохнула, глядя в темную арку двери, после чего наконец оглянулась на меня. Я поморщилась, когда мягкий свет фонаря выхватил из темноты вторую половину ее лица. Левая щека девушки была изранена и порозовела, ее кожа заживала от сильного ожога, который тянулся по всей длине ее шеи, переходя на щеку и сужаясь кверху. Я знала, что означает этот шрам. Подобные раны встречались мне раньше. Длинный нож грели над огнем, пока лезвие не становилось красным, после чего его прижимали к лицу человека, чтобы преподать ему урок. Это было наказание, предназначенное для того, чтобы унижать тебя еще долго после того, как боль стихнет. Какое бы преступление она ни совершила, ее заставили понести за него наказание. Когда я посмотрела Уилле в глаза, поняла, что она заметила, как я изучаю ее увечья. – Пойдем, – она опустила фонарь, чтобы снова спрятать свое лицо в темноту, и протиснулась мимо меня в арку дверного проема. Я еще раз бросила взгляд на причал внизу. Кой вот-вот должен был доплыть до пляжа, а Спек вряд ли очнется до утра от своего затуманенного алкоголем сна. В любом случае, я никогда больше не увижу ни Спека, ни Коя, ни этот остров. По крайней мере, я на это надеялась. Команда наблюдала за мной, когда я оттолкнулась от ограждений и последовала за Уиллой в узкий дверной проем. Я чувствовала тяжесть их взглядов на своей спине. Рукоять фонаря поскрипывала впереди, и я последовала за источником света вниз по деревянным ступенькам, погружаясь в тяжелый запах засоленной рыбы и перезрелых фруктов. Герб «Мэриголд» был выжжен на трех дверях, которые располагались вдоль стены. Я подняла палец, когда проходила мимо, и провела им по контуру цветка календулы в окружении венка из веток и листьев. В центре цветка располагалась крошечная пятиконечная звезда. Когда я была маленькой девочкой на торговом судне своего отца, я знала герб каждого торговца. Однако подобный герб мне не встречался до того момента, как два года назад на барьерных островах не появился «Мэриголд», готовый купить пиролит. Откуда бы ни взялся этот корабль, его экипаж наверняка был низкого ранга, поскольку только начал прокладывать свои торговые пути. Однако каким образом Уэсту удалось раздобыть корабль и получить лицензию от Торгового совета, мне было непонятно. На этот вопрос вряд ли можно было получить простой ответ. Уилла толкнула незапертую дверь и повесила фонарь на ржавый крюк, вбитый в стену. Я нырнула внутрь маленькой каюты, в которой на низких балках висели лоскутные гамаки. – Спать будешь здесь, – Уилла прислонилась к одной из стоек переборки и окинула меня взглядом, который внезапно замер в одной точке. Я посмотрела вниз и поняла, что девушка рассматривает часть моего шрама, которая выглядывала из-под рукава. – До Сероса плыть несколько дней. И еще мы должны сделать остановку в Дерне. Я кивнула, прижимаясь спиной к стене. – Ты есть хочешь? – Нет, – солгала я. За последние два дня я съела лишь одного окуня, но я не была глупой. Уилла пыталась сделать так, чтобы я оказалась им чем-то обязанной. – Отлично, – она ухмыльнулась. – Потому что наш старпом закупил провизии ровно столько, чтобы хватило прокормить команду. Когда ты проголодаешься, то имей в виду, что еду придется отработать. И вот он – крючок. Я знала, как все это работает, потому что выросла на корабле. Я знала, в какую игру мне придется играть, с тех пор, как впервые решила использовать «Мэриголд» в своем плане побега с Джевала. Однако я не предвидела того, что мне нечего будет предложить взамен. Мне придется молчать и делать все, что от меня потребуют, чтобы добраться до Сероса. Однако то, как девушка смотрела на меня сейчас, заставило меня чувствовать себя неуверенно. Я уже и так была на плохом счету у команды, и если не придумаю, как это исправить, то окажусь за бортом еще до того, как мы пересечем Узкий пролив. Я нырнула под переборку и обнаружила гамак, один край которого был закреплен, а второй касался влажного пола. Деревянные и железные рундуки, стоявшие вдоль стен, были аккуратно прикручены болтами к полу. Все они были заперты на замки, за исключением одного, на который медленно капала вода, прокачивающаяся между деревянными планками потолка. Рундук был открыт, и в нем лежало маленькое ржавое зубило. Над рундуком на кривом гвозде за шнурки была подвешена пара ботинок. Вероятно, это были вещи, принадлежащие ныряльщику команды.