Каждая моя мышца горела от напряжения, последние силы покинули мое тело, и меня стошнило соленой водой, которой я наглоталась. Мое горло горело огнем. Когда я нависла над телом Коя, мои руки дрожали. Кровь по-прежнему сочилась из его раны, и я надеялась, что он не дышит. Я надеялась, что он мертв. Но мне не могло так повезти. Я от души пнула тело Коя и закричала, после чего рухнула на палубу рядом с ним, пытаясь отдышаться. Я сплюнула целый рот крови в воду и оглянулась на остров. Моя губа была рассечена, щека распухла, но я была жива. О большем я даже просить не могла. Мне нужно было убраться как можно дальше от Коя. Мне следовало позволить ему сгинуть в море. Почему же я этого не сделала? Ты не создана для этого мира, Фейбл. Я выругалась, зажмурив глаза, когда слова Сейнта эхом отозвались в моей ноющей голове. Он говорил то же самое о моей матери. Я схватила весло с того места, где оно плавало в воде, и встала. Ослабевшими руками подняла парус. Веревка в моих руках казалась неподъемной, когда потянула за нее. Когда ветер натянул парус, по моей щеке скатилась одинокая горячая слеза. У меня не было трех недель. У меня не было даже трех дней. За кривой скалой у барьерных островов «Мэриголд» все еще стояла со сложенными парусами, готовясь пережидать шторм. Если мне удастся дожить до заката, то у меня будет шанс выбраться с Джевала. И я собиралась им воспользоваться. Пять По какой-то иронии судьбы пляж был почти пустынен, когда я подвела ялик к берегу. Возможно, Кой не лгал, когда сказал, что ныряльщики еще не закончили торги в порту. Или, может быть, они готовились к надвигающейся буре. В любом случае, по пляжу сновало всего несколько человек, которые видели, что я вернулась с рифа. Я накинула спутанные сети на неподвижное тело Коя и схватила свой пояс с инструментами, перемахнула через борт и спрыгнула в воду. Первый вопрос, который задал бы любой, кто увидел меня, был следующий: что я делала в лодке Коя в одиночестве? За этим вопросом логично последовал бы второй: где сам Кой? Я бросила весло внутрь и, переставляя одну ногу за другой, выбралась на берег и пошла своей привычной дорогой к бухте, где я оставляла свои ловушки для рыбы. Солнце начало клониться к закату, поднялся ветер. Экипаж «Мэриголд» должен будет готовиться к отплытию, как только минует шторм. Ныряльщик с охапкой пустых корзин посмотрел на меня, когда я проходила мимо него. Я притронулась к рассеченной губе кончиком пальца. Не знаю, насколько плохо выглядело мое лицо, но спрятать раны вряд ли было возможно. Как только кто-то обнаружит Коя, он тут же сложит два и два вместе. Я нашла тропинку и свернула на юг, направляясь к концу самой длинной полоски песка. Как только солнце скрылось за скалой, пляж погрузился в тень. Я шла по тропе к утесу, оглядываясь через каждые несколько шагов. Однако когда я обогнула скалы, то тут же замерла как вкопанная, резко втянув в себя воздух. Мой лагерь был разграблен, и те немногие ценные или полезные вещи, которые у меня были, исчезли. Все остальные мои пожитки были сломаны и разбросаны по песку. Кой действительно устроил против меня заговор. Он увез меня на пустой лодке, чтобы найти место, где я добывала пиролит, а в это время его подельники разграбили мой лагерь в поисках денег и самоцветов. Однако вряд ли Кой рассчитывал, что я вернусь на остров живой. И независимо от того, очнется он в своей лодке или нет, к тому времени как шторм обрушится на берег, кто-нибудь из его сообщников наверняка попытается всадить мне нож в живот. Мои глаза скользнули к дереву, растущему на краю обрыва, и мое сердце замерло в груди. – Пожалуйста, пожалуйста, только не это… – я бросилась к дереву и, прыгнув с края обрыва, ухватилась за самый толстый сук, после чего полезла вверх по стволу. Моя рука шарила по коре, в отчаянии пытаясь нащупать дупло. Мои пальцы сомкнулись на кошельке, и я облегченно вскрикнула. Я прижала кошелек к груди. Они его не нашли. Я утерла глаза тыльной стороной ладони и содрогнулась, когда образ трупа, плавающего на рифе, возник у меня перед глазами. Если бы не поспешила, то меня точно так же привязали бы к кораллам, а холодная морская вода заполнила бы мои легкие. Я спрыгнула на камни и оторвала от подола рубашки длинную полосу, которой примотала кошелек к своей ладони, зубами затянув узел покрепче. Если кто-то попытается отобрать у меня кошелек в этот раз, то ему придется вытаскивать его из моих окоченевших, мертвых пальцев. Внизу лодки, полные ныряльщиков, направлялись к берегу с барьерных островов. Почти все их лица были обращены к горизонту, где черные тучи пожирали восходящую луну. Я осмотрела кромку воды в поисках ялика Коя, и когда увидела его, кровь в моих жилах превратилась в лед. Ялик был на берегу, его вытащили на песок рядом с тем местом, где я его оставила. Однако самого Коя уже нигде не было видно. Мой взгляд метнулся к погружающейся во тьму тропинке. Мне нельзя было возвращаться тем же путем, если я не хотела наткнуться на тех, кто меня наверняка ищет. Я развернулась против ветра и вместо того чтобы начать спускаться вниз, бегом направилась вверх по разбросанным камням, лежащим в лабиринте высохшего русла реки, петляющей между двух скал. Я держалась рукой за одну из них, мои босые ноги изо всех сил пытались найти устойчивую опору в полумраке. Теперь единственным путем обратно была крутая извилистая тропа, но в последний раз, когда я воспользовалась ею два года назад, я оступилась и сломала ногу. Я едва не умерла тогда от голода, не имея возможности добыть себе еду или дрова для костра первые две недели. Однако прямо сейчас даже падение с обрыва звучало куда лучше, чем риск встречи с Коем. Боюсь даже представить, что он сделает, если найдет меня. Я прикусила нижнюю губу, когда скалы расступились и я вместе с ветром оказалась в гроте. Я не колебалась, когда ступила одной ногой на узкую тропинку, идущую вдоль стены, и затаила дыхание. С моря дул теплый ветер, который прижимал меня к скале, и я старалась смотреть только на свои ступни, вытягивая одну руку в сторону для баланса. Моя босая нога наступила на что-то острое, когда я медленно начала двигаться вперед, и я отпрянула, шипя от боли. Капля крови капнула на камень внизу, и я постаралась как можно быстрее оказаться поближе к земле. Я спрыгнула вниз с приличной высоты и кубарем покатилась по песку, тяжело приземлившись на бок. Спотыкаясь, поднялась на ноги и захромала к пляжу. Вдалеке на ночь была пришвартована вереница лодок. Я почувствовала резкий запах горелой рыбы и дыма от костра, который приносил с собой ветер из-за деревьев. Это означало, что большинство ныряльщиков были заняты приготовлением ужина. Все, кроме одного. Спек лежал на спине, успев налакаться виски, купленным на вырученные за день деньги. Прибойная волна задевала его босые ноги. Рот Спека был открыт, и из его горла вырывался сиплый храп. Я легонько пнула его носком ноги и выждала некоторое время, но он лишь издал булькающий звук и перевернулся, уткнувшись лицом в песок. – Прости, Спек, – прошептала я, перепрыгивая через него. Однако мои извинения вряд ли можно было назвать искренними. За все четыре года, пока я изо всех сил старалась выжить, Спек успел спустить на виски столько денег, что их хватило бы мне на еду на всю жизнь. К тому же сейчас он был моим единственным способом выбраться с пляжа. Я бесшумно ступила в воду и положила свой пояс ныряльщика в лодку, после чего забралась в нее и с бешено колотящимся сердцем подняла на борт маленький якорь. – Фейбл! – проревел в сгущающейся тьме хриплый голос. Моя голова резко повернулась к деревьям, и кровь прилила к моему лицу. Я втащила якорь на палубу и отвязала парус. – Фейбл! – звук моего имени снова прорвался сквозь безмолвие, перекрывая шум волн. Ялик медленно дрейфовал, когда я взялась за весла. Мне нужно было грести от берега, пока ветер не подхватит парус, но у меня не было на это времени. Оглянувшись на пляж, я увидела темную фигуру, которая появилась из-за деревьев. Кой. Как только его взгляд сфокусировался на мне, он тут же бросился вниз по склону, поднимая в воздух песок. Темная кровь стекала по его лицу и шее, растекаясь по обнаженной груди и вырисовывая что-то наподобие открытой ладони. Я бросила весла в воду и со стоном начала ими работать. Полотнище паруса слабо заколыхалось на ветру. Мне не хватало скорости. Мое сердце забилось в беспорядочном ритме, когда лодка Коя была спущена на воду позади меня. – Давай же! – закричала я, молясь, чтобы поднялся ветер. – Ну! Давай! Парус натянулся, выгнувшись, когда ветер наполнил его, и палуба ушла у меня из-под ног, когда лодка рванула вперед. Я поползла обратно на корму и взялась за румпель. Позади меня разворачивался ялик Коя. Барьерные острова были едва видны, но Джевал за моей спиной был освещен последними лучами огненно-янтарного заката. И Кой догонял меня. Я сглупила, когда не дала ему утонуть. Я сглупила даже раньше, когда села к нему в лодку абсолютно одна. То, что он смог подкрасться ко мне на рифе, было целиком и полностью моей виной. И теперь, если он поймает меня до того, как я доберусь до «Мэриголд», мне также некого будет винить, кроме себя. Ты не создана для этого мира, Фейбл. Хочешь доказать, что я ошибаюсь? Тогда выберись с этого острова. – Заткнись, – прохрипела я, и мои глаза обожгли слезы, когда лицо Сейнта всплыло передо мной, словно призрак. Если я выносила все испытания только ради того, чтобы сейчас умереть, то я бы тут же доказала, что он был прав. Сто раз прав. Я не сбавила ход, когда лодка подплыла к порту. Встав на борт, я прыгнула в темную воду, скрестив руки на груди и прижимая к себе пояс с инструментами и кошелек. Когда вынырнула, лодка Спека врезалась в кнехт[4], пока я плыла к лестнице, по причалу эхом разнесся треск плотной древесины. Я подтянулась и вскарабкалась вверх по лестнице, и как только мои ноги коснулись деревянных досок настила, я тут же бросилась бежать. – Уэст! – я выкрикнула его имя в темноту, когда в поле зрения моего зрения возникла «Мэриголд». Корабли бесшумно покачивались в бухте, а на их пустых палубах мерцали фонари. Позади меня по причалу стучали шаги Коя. Он бегал быстрее, чем я. – Уэст! На правом борту «Мэриголд» появилась фигура, которая взяла в руку фонарь. Свет выхватил из темноты лицо девушки – той самой, которую я видела на мачтах сегодня утром. – Фейбл! – рычал Кой позади, и его голос был подобен грому. Девушка безмолвно уставилась на меня, когда я резко остановилась рядом с кораблем. – Пожалуйста! – крикнула я, указывая рукой в сторону свернутой веревочной лестницы. Взгляд девушки метнулся за мою спину, к Кою. Она замерла в нерешительности, прежде чем наконец потянула за веревки, и лестница развернулась, ударившись о корпус корабля. Я прыгнула и ухватилась за нее. Качнувшись над водой, я врезалась плечом в борт судна. Кой заскользил по причалу и попытался схватить меня за ноги, но я лягнула его в ответ, после чего полезла вверх, цепляясь за канаты дрожащими руками, пока не перевалилась через боковые ограждения. Я рухнула на палубу, приземлившись на спину и хватая ртом воздух. Девушка нависла надо мной, держа в руках болтающийся фонарь. – Что ты делаешь, черт побери? – внезапно позади нее возник Уэст. Его лицо было едва видно в темноте. Он наклонился, схватил меня за руку и рывком поставил на ноги. Я потянулась за ножом, открыв рот, чтобы заговорить, но в следующую секунду почувствовала холодное острие, которое уперлось в мягкую кожу под нижней челюстью. Девушка мгновенно оказалась рядом со мной, сжимая в кулаке украшенный драгоценными камнями кинжал. Я выставила ладони вперед и замерла, когда на палубу позади Уэста вышли еще несколько человек. Его яростный взгляд был прикован ко мне. – Фейбл! – внизу снова прогремел хриплый рев Коя, но Уэст не сдвинулся с места. Он все так же продолжал сверлить меня глазами. – Сорок медяков за то, чтобы переправить меня через Узкий пролив, – я подняла между нами руку, к которой по-прежнему был привязан тяжелый кошелек. Уэст напрягся, и в его глазах замелькало множество мыслей, но затем он снова схватил меня за руку и толкнул назад. – Убирайся с моего корабля. Я сильно прикусила нижнюю губу, чтобы не дать пролиться слезам, которые вновь подступили к глазам. Мне придется отдать ему все. – Пятьдесят два медяка и два куска пиролита за проезд, – я с трудом перевела дыхание. – Пожалуйста. – Мы торговцы. Мы не занимаемся перевозкой пассажиров, – сказал Уэст, и его руки сжались в кулаки по бокам. Это была ложь, и мы оба это прекрасно понимали. Торговцы постоянно переправляли людей через пролив.