Я сделала шаг к нему и подождала, пока он поднимет на меня взгляд, прежде чем продолжить говорить. – Шестнадцать лет или один вечер? – Что? – Ты можешь потратить шестнадцать лет на то, чтобы откупиться от Сейнта. Или ты можешь сделать это за один вечер. Вместе со мной. Больше никакой работы в тени. Больше никаких отчетов, слежки или приказов, подобных тем, которым вы следовали в Соване. Уэст напрягся, и я заметила, что эти слова причинили ему боль. Он не хотел, чтобы я знала о том, что произошло в Соване. – Я не могу взять тебя в команду, Фейбл, – снова сказал он, проводя рукой по волосам и убирая их с лица. – Ты думаешь, что я не могу за себя постоять? – Ты прожила на Джевале четыре года. Я знаю, что можешь. – Тогда в чем дело? В Сейнте? Он уставился на свои сапоги, на его челюсти играли желваки. – Торговая операция Сейнта единственная имеет выход в Безымянное море с тех пор, как у кораблей Золы отобрали разрешение. Он единственный законный конкурент торговцам в Бастиане. Ради такого положения любой торговец в Узком проливе даст руку на отсечение, и если люди прознают, кто ты такая, каждый будет искать рычаги воздействия на Сейнта через тебя. Это было справедливое замечание. Однако прежде чем я успела возразить, Уэст добавил: – Но помимо всего прочего, я тебе еще и не доверяю. – Почему? – Ты только что пыталась настроить мою собственную команду против меня. У меня отвисла челюсть. – Я… – Ты манипулировала людьми, на которых я могу положиться. Моя жизнь зависит от них. – Ты даже не хотел меня слушать! Я понимала, что, если бы они знали, кто я такая, они бы выслушали мое предложение. – В команде мы так не делаем. Это неправильно. Я глубоко вздохнула. – Тогда научи меня, как правильно. Уэст сунул руки в карманы и на мгновение замолчал. – Если дело дойдет до того, чтобы выбирать между нами и Сейнтом, ты выберешь Сейнта. Я рассмеялась. – С чего вдруг? Он меня никогда не выбирал. – Единственная причина, по которой ты хочешь работать на «Мэриголд», заключается в том, что Сейнт отказал тебе, – попытался он снова. – И единственная причина, по которой ты у руля «Мэриголд», заключается в том, что Сейнт сделал тебя шкипером своего теневого корабля. Неважно, как мы оказались здесь, Уэст. Мы здесь. Мне нужен кто-то, кому я могла бы доверить свою жизнь. Его губы сжались в жесткую линию. – Ты можешь не доверять мне, но я доверяю тебе, – мой голос стал тише. – У тебя нет причин доверять мне. Я скрестила руки на груди, отводя от него взгляд. – Ты вернулся. – О чем ты? – Я сидела на скалах над пляжем Джевала каждую ночь, представляя паруса корабля моего отца на горизонте. Надеялась, что он вернется за мной, – я перевела дыхание. – Но он не вернулся… Это сделал ты. Уэст поднял голову, и его глаза встретились с моими. – Я хочу быть полезной для «Мэриголд». Я хочу вытащить тебя из ловушки Сейнта. Он прислонился к стене позади себя, почесывая отросшую щетину на подбородке. – Я не должен был брать тебя на борт «Мэриголд». – Какое это имеет отношение к тому, что было на Джевале? – Самое прямое. – Ты только что сказал Сейнту, что перевез меня через пролив, чтобы спасти собственную шею. – Я забрал тебя с Джевала, потому что не хотел оставлять тебя там, – выдохнул он. – Я не мог оставить тебя там. Он повторил свои слова, которые сказал мне на корабле и в которых я впервые услышала правду. Я попыталась прочитать его мысли, изучая тени, которые двигались по его лицу, но, как всегда, я видела лишь фрагменты. Уэст был головоломкой, которая никогда не складывалась в единое целое. Он долго молчал, прежде чем сделал шаг ко мне. – Я отдам свой голос за то, чтобы ты стала нашей ныряльщицей, – тепло его тела окружило меня. – Если ты скажешь мне, что понимаешь. – Понимаю что? Его глаза пробежались по моему лицу. – Я не могу стать уязвимым еще и из-за тебя, Фейбл. Его слова заполнили небольшое пространство между нами, заставляя меня чувствовать, будто стены начинают обрушаться внутрь комнаты. Потому что я догадалась, что он имел в виду. Я поняла это по тому, как его взгляд время от времени останавливался на моих губах. Я поняла это по тому, как его голос немного понизился, когда он произнес мое имя. Уэст шел на определенный риск, отдавая свой голос за меня в своей команде, и в этот момент он позволил мне увидеть, с чем этот риск был связан. – Скажи мне, что ты понимаешь, – он протянул руку между нами, ожидая моего ответа. Это было не просто признание. Это была сделка. В конце концов, я встретилась с ним взглядом и без единой заминки в голосе сказала, пожимая его руку: – Я понимаю. Двадцать девять На «Мэриголд» горел один-единственный фонарь, когда я шла по причалу в темноте. Пустые корабли покачивались в гавани, как спящие великаны. Их экипажи напивались от души в городе, и на пристани остались лишь портовые рабочие, которым заплатили за дежурство у судов. Даже Уотерсайд выглядел пустым: дети, которые обычно стояли вдоль переулков, исчезли. Серос казался намного меньше в темноте, но даже внутри него я не чувствовала себя такой маленькой, как здесь. Когда я добралась до причала, где стояла на якоре «Мэриголд», мои ботинки остановились у пятна крови в том месте, где утром были найдены два тела. Пристань была надраена до блеска, однако красные пятна все равно остались на досках. У меня до сих пор перед глазами замерли их лежащие на солнце скрюченные фигуры, и я задавалась вопросом, кем были эти люди. Вероятно, бедняками, которые были готовы всю ночь работать ради лишней монеты в кармане. Нельзя было представить более бесславной смерти, чем та, причиной которой стала чужая вражда. Лестница была развернута, ожидая меня, и я посмотрела вверх, положив забинтованные руки на перекладины. Еще недавно я думала, что стою на палубе «Мэриголд» в последний раз, но теперь этот корабль должен был стать моим домом, а его команда – моей семьей. И подобно ветру перед самым непредсказуемым штормом, я чувствовала, что все в моей жизни вот-вот изменится. Я перелезла через бортовые ограждения, и остальные уже собрались на палубе, встав в круг перед штурвалом. Голые мачты возвышались над нами, как скелеты, и исчезали в темной вышине. Разорванные паруса теперь лежали в трюме, свернутые в рулоны. Уэст уставился на палубу, когда я встала рядом с Уиллой, и по тому, как он стоял, было видно его напряжение. Он согласился взять меня в команду, но ему это не нравилось, и от этого мне было намного больнее, чем я готова была признаться даже самой себе. – Ты уверена в своем решении, ныряльщица? – рука Уиллы прижалась ко мне, когда она наклонилась. Я посмотрела на Уэста, и на мгновение он встретился со мной взглядом. – Я уверена. И я была уверена. Дело было не только в том, что мне больше некуда было идти. Дело было в том, что с самой первой ночи, когда я впервые спала в пустом гамаке под палубой, мне казалось, что для меня здесь нашлось место. Я должна была быть именно здесь. Даже если Уэст был против того, что я в его команде, то я могла положиться на остальных пятерых членов экипажа. Я могла им доверять. И этого было достаточно. Этого было более чем достаточно. Остер стянул с головы шерстяную шапочку, позволив распущенным волосам рассыпаться по плечам. Он перевернул ее и поместил в центр круга. Комок встал у меня в горле, когда я уставилась на нее.