Ведь каждого из нас прельщает. Фауст Да, что зовется познавать! Кто вещи звать их именем дерзает? Того, кто что-нибудь да знал И сердцу в простоте душевной дав свободу, Свои воззрения и чувства нес народу, Народ же изгонял всегда, да распинал. Любезный друг, прости, давно уж ночь, Пора расстаться позднею порою. Вагнер А я не спать и доле бы не прочь, Чтоб так учено толковать с тобою. Но завтра, ради праздника Христова[34], Про то и се позволь спросить мне снова. Ученый труд давно себе усвоя. Хоть много знаю, — знать хотел бы все я. (Уходит.) Фауст Как в голове надежда не проходит, Когда иной пустому только рад, Рукою жадно роет клад, А дождевых червей находит! Как смеет речь людская здесь звучать, Где мощный дух сказался мне тревогой? Но, ах! Спасибо, в этот раз сказать Я должен и тебе, бедняк убогой. Ты спас меня в ужасный этот миг, Как я едва с рассудком не расстался. Так исполински образ сей возник, Что сам себе я карликом казался. Я образ божества, когда Перед зерцалом правды вечной Я мнил, в отраде бесконечной Стряхнуть земное навсегда; Я, выше херувимских сил Мечтавший всюду разливаться, И творчески с небесными равняться, — Как тяжело я должен рассчитаться! Ты словно гром меня сразил. С тобою мне равняться не пристало. Хоть сил во мне призвать тебя достало, Но удержать тебя не стало сил. Я был в те чудные мгновенья В душе так мал и так высок; Ты вновь столкнул без сожаленья Меня в людской неверный рок. Кто скажет мне: куда стремить желанья? За тем порывом, иль назад? Ах! Наши действия, равно как и страданья Ход нашей жизни тормозят. К высокому, что в духе обретаем, Все чуждое помалу пристает. Когда земного блага достигаем, Все лучшее мечтой у нас слывет. Святые чувства жизненных стремлений Коснеют средь житейских треволнений. Хотя сперва, в порыве молодом, Мечта рвалась взлететь над сферой звездной. Теперь ей круг очерчен небольшой, Когда за счастьем счастье взято бездной. Забота тотчас в сердце западает,