Средь духов вкруг пещер носиться, В лугах, в лучах твоих томиться, От чада знанья облегченный, В твоей росе возобновленный! Увы! Не в той же ль я тюрьме? Нора, в которой душно мне, Где даже свет небес дневных Тускней от стекол расписных; Стесненный этой грудой книг, Что точит червь, гнездясь в пыли, Где вверх до сводов до самих Бумаги в копоти легли, Везде бутыли у шкапов И инструменты по стенам, Меж них набит старинный хлам — И вот твой мир; вот мир каков! Спрошу ль, зачем так сердце вдруг Пугливо застучится в грудь? И непонятный мне недуг Всей жизни преграждает путь? Взамен природы всей живой, Куда Господь послал людей, Живу в пыли я лишь гнилой Звериных да людских костей. Беги! Воспрянь! И в свет иной! И разве эта книга вот, Что Нострадамуса[30] рукой Написана, — не поведет? Тогда познаешь ход планет, Природою руководим, И сила духа даст ответ, Как дух беседует с другим. Напрасно трезвым здесь умом Святые знаки разъяснять. Вы духи! Вьетесь здесь кругом; Ответьте, коль могли вы внять! (Открывает книгу и видит знак макрокосма[31].) Какую радость этот вид исторг Из всей души покорной этим силам! Я слышу, юный и святой восторг Течет по нервам у меня и жилам. Не бог ли эти знаки начертал, Что бурю сердца укрощают, Его отрадой наполняют, И тайной властию начал Природы силы вдруг пред взором обнажают? Не бог ли я? Все ясно, наконец В чертах я сих читать умею. Природы творчество перед душой моею. Теперь я понял, что сказал мудрец: «Не мир духов нам заперт властный, Твой смысл закрыт. — Но ты прозри, Встань, ученик! Омой, несчастный, Земную грудь в лучах зари!» (Он рассматривает знак.) Как все слилося здесь в одном, Как все живет одно в другом! Как вверх и вниз здесь силы неземные Несут друг другу ведра золотые, На крылиях перелетают, С небес сквозь землю проникают И все созвучьем наполняют! Какое зрелище! Лишь зрелище, увы!