«Спасибо, — прочли они по её губам. — Мы спасли двоих». — Иди давай, тётя! — пихнула её Гейт. Их заперли в свободных кабинетах, всех троих — в разных. Хорошо, что хоть руки развязали. Спустя полчаса или чуть больше к Хиддену пришла Гейт. — Ты, говнюк, мне зуб выбил, — беззлобно сказала она, верхом усаживаясь на единственный в пустом кабинете стул. Хидден лишь криво усмехнулся — насколько это позволяли распухшие, схваченные коркой запёкшейся крови губы. Он сидел прямо на полу, привалившись к стене и всё ещё запрокинув голову, хоть кровотечение из носа уже давно остановилось. Гейт он видел нечётко: заплывшие глаза слезились, изображение кривилось и морщилось. — Но ты на удивление довольна, — устало отметил Хидден. — Ну так моя ж взяла, — Гейт хохотнула. — А зуб — поправим. Не последний же. — И что, даже мстить не хочется? — Так я тебя уже попинала. Да и потом — допрошивать тебя, судя по всему, всё-таки придётся. И мало ли чо я тебе в башку могу всунуть помимо того, что потребует Город. Тебе или твоей девке. Так что веди себя хорошо, а то вдруг и вправду отомстить надумаю. — Гейт хохотнула ещё раз. — Не успеешь. — Ой-ой, думаешь, я поверила в твои басни про местечковый конец света? Пф-ф-ф, да не смеши! Даже если что-то там такое вы и придумали — Творецк мощный, он справится. И нас защитит. Хидден вновь усмехнулся и тут же об этом пожалел — вышло болезненно. Если второй грифон не догнал Корнета, Хидден ни за что не поверит, что тот не предпримет ещё одну попытку вызволить Сагу. И есть лишь один способ помочь ему в этом отсюда, из-под замка: отвлечь и Город, и Гейт с компанией чем-то более серьёзным. — Давай я расскажу всё, что знаю, — Хидден покосился на Гейт, — и Творецк тоже послушает. А там уж решите, правда это или ложь, и есть ли у вас хотя бы ма-аленькая надежда пережить грядущее утро. Глава 41 Город содрогнулся, словно от подземного толчка. Что-то глухо бахнуло в его недрах, как будто под самой Каланчой, и по её стенам прошёл гул, похожий на сдавленный стон. Сага, очнувшись от тяжёлой дремоты, прислушалась. По коридору мимо двери кабинета, в котором её заперли, пробежали несколько человек. И вновь — толчок. Такой ощутимый, что над бетонным полом поднялась пыль. «Что это? — подумала Сага. — Уже взрыв? Нет, если бы взрыв — никто бы уже не бегал. Тогда что?» И опять — гул по стенам, с потолка посыпалась мелкая бетонная крошка. Из коридора раздались крики. Слов Сага не разобрала — голоса звучали слишком далеко, но в них явно сквозили нотки паники. Она поднялась на ноги и схватилась за стену — так сильно закружило голову. Через мгновение Сага поняла: дело не в ней, это качнулась Каланча. — Вот дерьмо! — пробормотала Сага, соображая, на каком этаже их заперли. Седьмой? Восьмой? В общем — высоко. Ещё и окна нет — не поймёшь, что там на улице. Ещё один толчок, и крошка с потолка, и дрожь по стенам, и звук, похожий на завывание ветра в дымоходе. Но в Творецке нет дымоходов. И ветра тоже нет. Откуда-то с этажей ниже долетел женский визг. «Ну, замечательно!» — мрачно отметила Сага. Она пыталась звать на помощь — никто не пришёл. Неудивительно: ночь на дворе, и сейчас здесь кроме Чёрных Комбинезонов, пойманных беглецов да Гейт вряд ли ещё кто-то есть. Сага пыталась высадить дверь плечом, но та не поддалась. Каланча продолжала раскачиваться всё сильнее, стонать и содрогаться всем своим двенадцатиэтажным телом, словно перебрала текилы, и её вот-вот стошнит. По голым рукам Саги зябко пробежали мурашки — всегда тёплый воздух Творецка стремительно остывал, а значит, сейчас вся энергия Городу требовалась на что-то другое, более важное. Сомнений не осталось: Каланчу раскачивал сам Творецк, но зачем? Зачем ему могло понадобиться срочно её разрушить? Если только… Сага перестала наматывать круги по пустому кабинету и, запрокинув голову, зарылась пальцами в растрёпанные волосы, сцепив их в замок на загривке. — Ты зна-аешь! — догадалась она. — Хидден сказал тебе, и теперь ты пытаешься… Что? Построить баррикаду? Смастрячить из подручных средств бомбоубежище? За пару часов у тебя ничего не выйдет! Конечно, грибные споры выживут. Как минимум — в герметичных контейнерах в брюхах твоих грифонов. Но ты будешь уже слишком слаб, чтобы защитить их, а им понадобятся недели, чтобы вновь прорасти в грифонов. ГБ не даст им столько времени, зачистит и споры, и грифонов сразу после взрыва. Ты проиграл, Творецк! Смирись и не дёргайся. — Сага мстительно усмехнулась. — Хотя нет, дёргайся! А я посмотрю на твои беспомощные корчи. Каланчу вновь тряхнуло, стены взвыли, сверху раздался упругий хруст, и потолок расколола ветвистая трещина, из которой на Сагу посыпались мелкие куски бетона. Кабинет пошатнулся, его стены повело, словно они были картонными, дверной проём перекосился, и деревянная дверь лопнула пополам. Сага ногой выбила нижний её кусок и выбралась в пустой коридор. Вместо тумана в неожиданно сухом и холодном воздухе клубилась бетонная пыль. Она пеплом оседала на волосах и одежде, забивалась в нос, рот и глаза, поскрипывала на зубах и каменным привкусом ощущалась на языке. Дышалось этой взвесью ещё тяжелее, чем привычной творецкой влажностью. Пол ходил ходуном, от стен отваливались куски бетона. Длинные белые лампы, освещающие коридоры, мигали и лопались, и осколки хрустели под ногами, словно яичная скорлупа. Времени не оставалось, нужно было немедленно выбираться из Каланчи, но Сага неслась по коридорам, проверяя кабинеты — сплошь пустые, — выкрикивая имена Хиддена и Стали. Она должна их найти. Она никуда без них не пойдёт! — Сага! — приглушённо отозвался на очередной её зов голос Хиддена, и ей показалось, что донёсся он из-за следующей двери. Она попыталась высадить её раз, второй — без толку. Тогда, разбежавшись, Сага что есть силы наскочила на дверь, и та поддалась неожиданно легко, вылетев вместе с косяками и Сагой в кабинет. Не удержавшись на ногах, Сага рухнула на пол, ободрав ладони. Закашлялась, вдохнув взметнувшиеся клубы бетонной пыли. Глаза слезились, их жгло, будто кто-то бросил ей в лицо пригоршню песка. Но даже сквозь плотную завесу пыли, сквозь расплывчатую пелену слёз было видно, что в кабинете больше никого нет. — Хидден? Сага озиралась, стоя на четвереньках и всё ещё надеясь, что просто не заметила его. — Хидден! — поднявшись, крикнула она во всё горло. Под ногами Саги раздался треск, как будто лопнул кусок брезента. Пол разломился надвое, крупные трещины выстрелили от разлома к стенам, словно щупальца, и Сага провалилась с большим куском бетона этажом ниже. — …..! — прошипела она и осторожно пошевелилась. Тело отозвалось тупой болью — мелочи: ушибы да ссадины. Сага встала, стряхнула с себя бетонную крошку и огляделась: очередной пустой кабинет. — Сага! — раздалось из-за закрытой двери. — Хидден? — не поверила она своим ушам. — И Сталь со мной. — Она услышала в его голосе улыбку. — Ты цела? — Да! — выкрикнула Сага и с облегчением рассмеялась: кто бы мог подумать, что буквально за несколько минут до гибели она захочет лишь одного — слышать голос Хиддена. — Цела, да, — повторила она уже тише. — Подо мной провалился пол. Видимо, пора подумать о диете… — Отойди, — попросил Хидден и попытался выбить дверь, но та поддалась лишь с третьего раза. — Какого чёрта здесь столько замков, когда в жилых домах их нет вообще? — возмутился он. — И какого чёрта они вдруг все оказались заперты?! — Как будто сам Творецк пытается нас задержать… — негромко отозвалась Сталь. Профессор заполошно метался вокруг разрушающейся Каланчи, и внутри у него творился полнейший раздрай. Разум подсказывал бежать отсюда подальше, но тело не слушалось. Плесень диктовала грифону свою волю, и её воля в корне отличалась от желаний заточённого в грифонье тело Профессора. Плесень оказалась сильнее и его разума, и чувств, и даже инстинкта самосохранения, и она побеждала. Поэтому грифон, едва отлетев от Каланчи, возвращался обратно, словно беспомощная птаха, сдуваемая сильным порывом ветра. Город приказывал Профессору укрыться в цокольном загоне, из которого выйдет надёжное убежище, когда сверху обрушится Каланча. Профессора этот план пугал. Ему казалось, что и логичнее, и безопаснее попытаться покинуть Творецк и затаиться, проращивая в каком-нибудь тихом местечке споры из резервуара. Но Город не мог отпустить грифона — свою последнюю надежду выжить — куда-то далеко, ведь там Плесень уже ничем не сможет ему помочь. Профессор глянул вниз: проснувшиеся от толчков жители высыпали на улицу и в панике бежали кто куда. Тротуар у них под ногами шёл крупной волной, булыжники выворачивались из плотной кладки, выдирая комья земли. Люди кричали, падали, и бегущие следом спотыкались об упавших и наступали им на руки. Профессор рванулся из последних сил, пытаясь сбросить с себя невидимый поводок, тянувший его обратно к Каланче. Где-то в недрах его железного тела скрутился тугой жгут, удавкой перехватил горло и неумолимо потянул вниз, вниз, к распахнутым дверям главного входа Каланчи, а потом ещё ниже — в цокольный загон. Гейт не поддалась общей панике и не бежала, а уверенно шла к дому Медиума в убеждении: Творецк о ней позаботится. У Города наверняка уже есть план их спасения, и кому о нём знать, как не Медиуму. И Гейт оказалась права: Медиум, растрёпанный со сна, в полурасстёгнутой рубашке, попался ей навстречу. — О! — обрадовалась Гейт, но сказать ничего не успела: он сцапал её за локоть и поволок в сторону Каланчи. — Давай, давай, хакерша, шевелись! — приговаривал он, хоть Гейт и не думала сопротивляться. — Не знаю, что за хрень тут творится, но Город хочет, чтобы мы пересидели её в цокольном загоне! — О, я тебе расскажу, что за хрень! — радостно пообещала Гейт, едва поспевая за Медиумом. Сага, Хидден и Сталь выбрались из Каланчи и побежали прочь от мечущейся толпы и бугрящихся под ногами тротуаров — ближе к окраинам, где улицы были пустынны и неподвижны. Сага остановилась недалеко от дома Хиддена, окликнула остальных. — Куда мы бежим? — запыхавшись, спросила она. — Зачем? Выхода нет! — Ну, это мы ещё посмотрим, — ответила Сталь, глянув на Хиддена. — Что? — не поняла Сага. — Я не знаю что-то, что знаете вы оба? — Я практически уверен, что Корнет вернётся, — ответил ей Хидден. — Нельзя быть «практически уверенным», — криво усмехнулась Сага. — Ты либо уверен, либо нет. — Я уверен. В его упрямстве — так уж точно. Все трое посмотрели на небо. — Светает, — задумчиво произнесла Сталь. — Это мой первый рассвет за шесть лет… И дышится так легко без этого проклятого тумана. — Она вдохнула полной грудью. Вдалеке, на светлой полоске, разливающейся, словно тыквенный сок, между линией горизонта и пока тёмно-синим небесным сводом, появились две стремительно приближающиеся точки. — Штурмовики? — спросила Сага. Сталь, вглядываясь в небо, покачала головой: — В звене обычно три самолёта. Этих — два. — Может, решили, что нам и двух хватит? — невесело хмыкнула Сага. — Это грифоны! — выкрикнул Хидден. — Грифоны! — Двое? — не поверила Сага. — Но кто вто… — она потрясённо замолчала, так и не договорив. — Унн-Уран, — едва слышно выдохнула она.