— А как с историей быть? Что география тебе нужна, это я понял и знаю твёрдо, но на что тебе история, скажи на милость? «Вот уж что мне нужно, так это история! (Видно, я большую глупость ляпнул.) Для того ли я стояла тут тысячелетия, не пуская врагов на свои склоны, чтобы такие сопляки, как ты, не знали мне цены?» Мамочки! Закуталась гора моя в тучи да как загремит громом, сверкнёт молнией! Я бегом от окна назад, упал на кровать и кричу: — Скорее несите мне учебники по истории, по грузинскому, по русскому, по арифметике, по немецкому! Мама моя перепугалась — и в слёзы, лоб мне щупает. У ребёнка температуры нету, почему же он бредит, что с ним? — Господи, почему ты создал их для наших мук и страданий! — заволновалась тётя Рипсиме и бросилась щупать лоб своему Джимшеру, как бы и он не свихнулся. СВОБОДА Ура, меня выписывают из больницы! Я сказал маме, что мы должны забрать с собой мальчика с фермы, который приходил к нам в больницу, — Гелу. — Мы ему обещали, — подхватил Джимшер. — Он ждёт нас на ферме. Он очень помог нам в пути. — Большое ему спасибо за помощь, но что ему делать у нас? Да и кто его отпустит? — Ты лучше скажи, кто станет удерживать: он один на ферме, ни матери у него, ни бабушки, ни тётки… — Сынок, сколько сирот на свете, не можем же мы их всех в дом к себе брать. Нам и самим нелегко живётся… — Бабушка сколько раз мне говорила, что один орешек девять братьев поделили… — Ты что, навсегда собираешься его к нам забрать? — насторожилась мама. — Да нет, только недели на две, для перемены климата, — сказал я и подмигнул Джимшеру. — А отец его где? Где отец?! — загорячилась тётя Рипсиме. — Отец?.. — Я замолчал. — Не знаю я, где его отец. Или ты соглашайся, мама, или я сам здесь останусь. Зачем мне возвращаться домой? Видно, нет у меня дома, если я не могу туда товарища привести. А всё, что там есть, пусть останется бабушке, тебе и твоему Илико. Я так сказал «твоему Илико», что после моих слов мама не возразила бы, если бы я повёз домой не только Гелу, но и весь дружный коллектив работников больницы. И пошёл я на ферму. Иду полем, а навстречу мне какой-то тёмный комок несётся, несётся и лает. Мой Ломгула! Сколько же я тебя не видел… Налетел, чуть с ног меня не сбил. И скулит, и лает, и визжит, и в лицо меня лизнуть норовит. Хорошо ещё, что он пока не очень вырос, не то затоптал бы меня совсем… А около фермы вышли нам навстречу Гела и Бурда. — Здравствуйте! Стал я объяснять Геле, что он обязательно должен поехать с нами. Гела отнекивается, смущается и спрашивает удивлённо: — Зачем? Что я там буду делать? Мы с Джимшером и так его уговариваем, и этак уламываем, и просим, умоляем. Только правду я не открываю. Такой уж у меня характер: хочу я ему и его папаше радость неожиданную доставить. Вот и приходится теперь перед ним изворачиваться. — Едем, Гела! В нашей деревне чего только не увидишь. Я тебя с друзьями своими познакомлю, со всем классом. А если отец твой сюда заявится, ты ему записку оставь. Напиши письмо и на ферме своему начальнику отдай. Если хочешь, я тебе помогу письмо составить… Ну что ты станешь делать — никак не уломаем! Но тут и мама моя подоспела, и тётя Рипсиме. Они всё больше на то нажимали, что деревня наша недалеко отсюда, на автобусе за два часа доехать можно — «поедем, сынок, к нам недельки на две…». Уговорили всё же в четыре голоса! Слава тебе господи! Завтра мы отправимся в путь. Доедем до райцентра. Там тётя Рипсиме с мамой обязательно на базар пойдут — это уж наверняка. А мы с Джимшером и Гелой прямым ходом в деревню потопаем: не будем же мы в переполненном автобусе трястись!.. И вот через полчаса ходу покажется наша деревня в купах садов. Зардеют крыши, заголубеют виноградники. И остановлюсь я, удивлённый, на дороге, удивлюсь тому, что можно, оказывается, и по деревне соскучиться. Мы с Джимшером всё-всё покажем Геле, пока будем к дому подходить, и обо всём расскажем: и о товарищах, и о собаках… А потом приведём его домой, накормим, выкупаем… А вечером вернётся домой Илико. И увидит он своего сына… Что будет тогда с ними, даже моя богатая фантазия не берётся предсказать. Но сдаётся мне, что с этого дня начнётся в нашем доме новая, хорошая жизнь. Такое у меня предчувствие. А беглянка-гора, моя заколдованная вершина, как бы быстро ни бегала, не убежит от меня. Теперь у нас дружная компания, и мне известно, что нужно человеку для того, чтобы подняться на вершину. Так что до встречи, белолобая! Скорее бы уж наступило завтра!.. * * * notes Примечания 1 Акакий Церетели — великий грузинский поэт, 2 Хурджин — сумка из ковровой ткани. 3 Цхалтубо — курорт с целебными источниками. 4