Следом тащился Иван. Он толкал перед собой тележку, в которой, нелепо согнув суставы рук и ног, лежала Ника. В полупрозрачном пеньюаре, через который просвечивало нижнее бельё, она выглядела странно. Бледность кожи и повреждённая голова делали Нику похожей на настоящую куклу. Сломанную и ненужную. — Блин, холодает-то как, — Григорий поёжился, — даже через костюм морозяка пробирает. Вскоре подошли к лестнице. Поднимать робота на восемь метров вверх не пришлось. Рядом располагался большой грузовой лифт. Со скрежетом распахнулись створки дверей, надсадно загудел замёрзший мотор, и лифт поехал наверх. Здесь, перед воротами, было ещё холоднее и почти темно: почему-то включились только красные аварийные фонари. Огромный люк весь был покрыт инеем и снежными наростами. — Похоже, где-то сифонит, надо будет с тепловизором пройтись, — пробормотал Гришка. — Да, надо, — Иван заворожённо смотрел на Нику. Под красным светом она выглядела зловеще. Иван поёжился, вспомнив о том, как занимался с ней сексом. Холодная и мёртвая. Хотя — мёртвая — понятие относительное. — Слышь, Гриша, а она не включится там снаружи? Не будет ломиться к нам? — Да брось, у неё заряда — максимум на сутки, а на таком морозе батареи вообще быстро крякнуть должны. Да и как она люк откроет? Гришка подошёл к пульту управления воротами, набрал код доступа. Что-то загудело и заскрежетало. — Так, Вань, отходи. Сейчас сюда куча снега упадёт. Наверное, чистить придётся, — он достал из ниши в стене лопату. Люк открылся. Вовнутрь вместе со снегом проникла метель. Ледяной ветер заставлял зубы стучать, даже несмотря на опущенные забрала шлемов. — Давай, тащи её наружу! — заорал Гришка, пытаясь расчистить проход лопатой. Иван неуверенно потянулся к Нике, и в этот момент она открыла глаза. Её лицо, освещённое красным светом, уже успело покрыться инеем. Ника улыбнулась, обнажив мелкие белые зубы, и вскочила с тележки. Иван закричал, начал пятиться обратно к лифту. Но вместо того, чтобы напасть на него, Ника повернулась к Гришке, который спешно доставал из кармана пистолет. Её движения были дёрганными, нечеловеческими, стремительными. Мигнули красные фонари, померк на секунду свет, и вот уже Ника держит Гришку за горло. Держит мёртвой хваткой. — Убери от меня эту суку! — Гришка визжал и извивался. Его приглушенный шлемом голос еле прорывался через завывания ветра. Но Иван не мог даже рукой шевельнуть. Страх сковал его мышцы почище лютого мороза. Тварь, которая раньше была Никой, отбросила Гришку в сторону выхода с такой силой, что тот буквально впечатался в сугроб, шлем хрустнул, но всё-таки выдержал. Парень, продолжая выть, попытался встать на ноги, но робот ударил его ногой в спину, Гришка глухо захрипел и затих. Красный свет снова мигнул. Ника отвернулась от Гришки и смотрела на Ивана. Смотрела стеклянным немигающим взглядом. Иван был уже внутри лифта и отчаянно боролся с желанием нажать на кнопку. Он не мог себе позволить оставить здесь Гришку. — Я вернусь за тобой, — проскрежетала Ника. Затем робот подскочил к Гришке, схватил его с легкостью и вытолкнул наружу, в царство холода. — Я вернусь, Ваня, — повторила Ника знакомым вкрадчивым голосом и выскочила вслед за своей жертвой. «Она вернётся», — издевательски пропела метель, и люк начал медленно закрываться. Иван сел на пол. Сердце глухо и часто билось, а в ушах звенело. Он больше не думал про друга, не стоял перед выбором — броситься ли ему на помощь, навстречу смерти, либо убежать. Всё это было неважным. — Эта тварь умеет дистанционно управлять люком. Наверняка она умеет управлять всем в бункере, — прошептал Иван. 19.10.2045, бункер. — Она вернётся, Эдик, я точно говорю, — Иван отхлебнул из стакана, обжигающая жидкость прошла через глотку и затаилась в желудке. Но водка не грела, Иван изнутри пропитался холодом и страхом. — Чёрт, так она его утащила? — Эдуард смотрел непонимающим взглядом. Ивану захотелось выколоть эти красные похмельные глаза. — Да, утащила, идиот тупой. Утащила, пока ты бухой здесь дрых! И я ничего не смог сделать! Что это за хрень, Эдик? Что за тварей мы взяли с собой в бункер?! — он отшвырнул стакан, тот с дребезгом разбился. Затем Иван встал из-за стола и схватил стул, подбежал к стоявшей в углу Лизе и со всего размаху обрушил стул на её голову. Искусственная кожа робота, сморщившись, лопнула, обнажив металлический скелет. Ещё один удар — и шея у Лизы нелепо вывернулась, из дыры в голове выскочили искры, запахло горелой проводкой. — Стой! — Эдик схватил Ивана за плечо. — Нам надо всё обмозговать, есть же выход какой-то. Мы найдём приёмник сигнала в люке, или что-нибудь ещё, отключим его… — Вот именно «что-нибудь ещё», — Иван захохотал, — Гришка бы разобрался, он любил ковыряться в технике. А мы с тобой… мы с тобой два урода тупых, которые ни хрена не умеют, кроме как бухать и трахать баб. Ты меня, понял, мать твою?! — Успокойся… — Я тебе сейчас успокоюсь, — Иван кинулся к Эдику, тот выставил руки перед собой, защищаясь. В этот момент раздался сигнал тревоги. Пока шли в «командный центр», Иван будто отключился, все эмоции отхлынули. Но ненадолго. На экране они увидели Нику, она стояла среди белых сугробов и держала в руках замёрзшего голого ребёнка. Иван смотрел на посиневшее тельце, и весь ад, творящийся снаружи, передался ему. — Я… не виноват… я не мог… выключи это… — Иван закрыл глаза руками и зарыдал. Это были, наверное, его первые искренние слёзы за последний десяток лет. Не пьяные сопли, а настоящие слёзы, вызванные болью и раскаянием. Эдик навёл объектив на ребёнка и увеличил изображение. — Вот же скотина сдвинутая. Где она его взяла? — Она… говорила впустить, я не послушал… я не знаю, ну зачем они пришли, скажи мне, почему они пришли к нам? — Иван продолжал всхлипывать. — Кто, блин, пришёл? — Эдик недоумённо хлопал глазами. Но Иван не успел ответить. Ника показала пальцем на свой рот. — Она хочет говорить с нами, — Эдик зашарил рукой по панели управления. — Как же включить этот грёбаный микрофон? Наконец-то у него получилось. Комната наполнилась звуками ветра, через который отчётливо слышался голос Ники. Иван удивился переменам, произошедшим с ней. Теперь робот говорил совсем по-другому. — Ну и как вам он? — Ника приподняла трупик. — Замёрз насмерть, остальные тоже. Думаете, что достойны жить после такого, ничтожества? Вы, готовые ради комфорта убивать детей. Просто никчемные твари! — Завали свой рот, скотина! Не тебе за нас решать, жестянка поганая! — Эдуард не знал, работает ли обратная связь, но Ника услышала. — Здесь больше нет никого, кто мог бы решить. Мне очень жаль. — Её лицо менялось, кривясь под действием эмоций. Если первую фразу Ника сказала со злостью, то теперь её слова и взгляд выражали грусть. Глядя на все эти метаморфозы, Иван понял, что они происходят не просто так. Робот не только свихнулся, он стал значительно больше походить на человека. Он словно подбирал нужный тип поведения, примерял маски. — Кто ты такая? — спросил Иван. — Ты не просто обычный андроид… — Не твое дело, скотина. Можешь считать, что у меня сбой программы. И кстати, мрази, не надейтесь, что у меня сдохнут аккумуляторы. Вы даже не представляете, на что я способна. Ника аккуратно положила трупик ребёнка на снег. Затем она отошла за пределы видимости, но вскоре вернулась. За ней тащился Гришка. Шёл как скотина на убой. Его лицо скрывал шлем, но Ивану всё равно передался ужас, который испытывал парень. Рукав костюма на правой руке был оторван, обнажая белую замёрзшую плоть. Ника дотронулась до Гришкиной руки, словно проверяя степень заморозки. — Он будет страдать. Ему будет очень больно, — она сказала это равнодушно, будто речь шла о таракане. Гришка покачнулся и стал заваливаться на бок. Но Ника рывком поставила его обратно. — Ты ничего не хочешь сказать своим друзьям? Она подошла ближе к камере, таща Гришку за собой. — Помогите… мне… замерзаю. Парни помогите… — сдавленный голос Гришки еле пробивался через шум ветра. — Выходите наружу, или ваш дружок сдохнет. Даю вам полчаса. Костюм всё равно дольше не выдержит, он заблокировал плечо, но холод скоро убьёт Григория, — теперь Ника смотрела издевательски. — Хотя, думаю, не выйдите. Кишка у вас тонка. — А что будет, если мы согласимся? — спросил Эдуард. — Дам возможность уйти. Оставите бункер более достойным. Эдуард засмеялся. — Ты, дура, что там мелешь вообще? Мы никуда отсюда не выйдем, заруби себе это на своей заднице, шлюха кибернетическая. Это наш бункер! А если попытаешься… Ника не дала ему договорить. — Нет, Эдуард, ты не прав. Бункер больше не ваш. Слишком это для вас большая роскошь. — А что ты хочешь? Какие у тебя планы? — спросил Иван. Он пытался говорить спокойно, если они узнают о том, что хочет чудовище, совладать с ним будет проще. — Спасти человечество. Наверное, в твоём эгоистичном мозгу не вмещается эта идея? Человечество, Ваня, а не таких тварей, как ты и твои друзья. Поторопитесь, а то ваш Гриша замёрзнет. А если не выйдете, я всё равно вас достану. И в этом случае никаких компромиссов не будет, — её лицо вновь задёргалось, приняло печальное выражение. — Простите меня, Иван и Эдуард. Экран монитора погас. Похоже, Ника отключила его дистанционно.